отношение к делу:
— Пришёл уточнить о решении комиссии по поводу новой кредитной линии.
— Одну минуту, — я улыбнулась ему, погрузившись в просторы банковской сети, чтобы
выудить нужную мне информацию.
То, что я не спросила у него имени и фамилии, похоже, ему понравилось, потому как сидел
он очень довольный и напыщенный, точно индюк в брачный период. Давай, мальчик, порази меня размерами своей кредитной линии и процентом. Я скрыла ухмылку.
— Вам отказано.
— Что? Как это может быть? — вскинулся Миронов. — Здесь точно ошибка.
Ох, а всё может быть гораздо сложнее. Сейчас быканет, закроет счета, выведет из нашей
системы деньги. Это будет, как минимум, чревато неоправданными надеждами у
руководства в мой адрес.
— Видите ли, Никита Васильевич. Я здесь первый рабочий день и не знаю, какие именно
документы подавались в комиссию, — я старалась говорить медленно и обдуманно. — И
почему мой предшественник выдал такое заключение на ваш запрос.
Индюк набухал, казалось, на глазах, готовый разорваться от злости.
— Поэтому я готова снова перепроверить все данные и составить своё заключение.
Фух, гроза миновала. Миронов вдруг расслабился. Его глаза весело засверкали.
— Я согласен! Уверен, вы окажетесь профессиональней той кикиморы, что принимала
мои документы в прошлый раз.
Вот же, мерзавец! Кикиморы! Если у меня не получится ему угодить, и я стану
кикиморой. Навязался же клиент на нашу голову.
— Давайте, Никита Васильевич, не будем делать преждевременных выводов. Мы
взрослые люди, должны понимать, что у каждой из сторон есть свои интересы.
— Давайте, милая девушка. Э-э-э, Юлия, — он встал, протянул мне визитку. — Звоните, если будут вопросы, и когда будет готов вердикт. Все бумаги у вас есть в архивах.
Кивнув мне, вышел из кабинета. Остаток дня прошёл без особых потрясений. Выдала
пару пластиковых карт, закрыла кредитную линию и, счастливая, что день в аду подошёл к
концу, поглядывала в ожидании на часы.
Стрелки неутомимо двигались к шести часам вечера. Не терпелось позвонить сестре, чтобы рассказать ей в подробностях о прошедшем дне, поплакаться в жилетку и просто
услышать любимый голос. Так вышло, что наши родители погибли в автокатастрофе и
теперь роднее Янки и её детей у меня никого не было.
***
На улице меня уже ждала заветная компания собутыльников. Был бы повод, а погулять
всегда горазды. Светка весело замахала мне руками, призывая побыстрее к себе, но я
остановилась, недвусмысленным жестом показывая, что хочу позвонить. Нажатие кнопки
вызова золотого яблочка — и вот он, родной голос:
— Юлька, где тебя носит?
— Ой, Ян, некогда было...
— Ты в субботу приедешь на обед?
— Посмотрим. Хотела похвастаться, — уж кто за меня искренне порадуется и кому
хочется обо всём рассказывать, так это ей, моей роднульке.
— Давай, не томи, — пробухтела трубка.
— Янка, назначение у меня.
— Ну-у?
— Обслуживаю випов нашего банка, — с придыханием бросила в микрофон и
удовлетворённо услышала визг на другой стороне.
— Поздравля-я-яю-ю-ю! — орала мне трубка радостным Янкиным голосом. Прооралась и, в конце концов, заговорила спокойнее:
— Как впечатления?
— Да если честно, жесть.
— Что?
— Ну, что? Первый вип оказался козлом, второй тоже.
— А третий?
— Ну, потом вроде распогодилось...
В смартфоне послышались покровительственные нотки:
— Это у тебя с непривычки общения. Всё наладится.
— Хотелось бы.
— А что делаешь сегодня? — слюбопытничала сестра.
— Пить иду, в новый бар какой-то.
— Эх, а мне вот Эрику с Вадькой не на кого оставить. А так бы я присоединилась...
К слову сказать, бывший Янкин муж был выдворен в шею месяц назад за неприличное
поведение с какой-то залётной бабёнкой, с которой увидела его целующимся сама Янка.
Это случилось в магазине субботним вечером и чисто случайно. В общем, пришлось ей
потом покрывать издержки магазину за использованные бутылки с минералкой и куль с
мукой, в котором вываляла она после незапланированного обливания незадачливого отца
своих детей.
А чуть позже выставила лицемерного изменщика за порог вместе с семейным жёлтым
саквояжем в красную клеточку.
Артёмка теперь караулит Янку и обивает пороги её дома, показывает себя хорошим отцом, но сестричка неприступна. Говорит, что, пока бывший не подарит ей новую машину, бриллиантов вагон и нового жениха, она за него обратно не выйдет. Так и живут.
***
Новое заведение «Альфин» на Бронной считалось очень модным и достаточно дорогим
местом, набиравшим популярность у «золотой молодёжи» нашего города. Два зала,
оборудованных современной мебелью, с великолепной вентиляцией могли удовлетворить
любой вкус. Коричнево-бежевый с удобными диванами и столиками «для посидеть» и
фиолетово-красный с танцплощадкой, окантованной синей подсветкой, окружённой
барными стойками для желающих выпить в процессе разгулья. Часто гости начинали в
одном зале, постепенно меняя место дислокации. И мы не стали исключением.
Проставляться пришлось по полной. Одно радовало, что коллеги, как люди порядочные, после знакомства с меню не могли на мне не жениться. В смысле, взяли часть расходов на
себя. И, соответственно, мой бюджет сильно не пострадал. Лёгкие закуски, коньяк и
шампанское составили вместе гремучую смесь, так что уже через два часа мы
признавались в любви друг другу, тыкаясь пьяными носами в шеи и щёки, обнимаясь и
давая клятвы в вечной верности. Особенно преуспел в этом Петька. И так рыжий, он стал
просто огненно-красным от прилившей к его лицу крови то ли от спиртного, то ли от
смущения. Но сахарных комплиментов я наслушалась столько, что наварить варенья на
год хватит.
Громкая, просачивающаяся музыка уговаривала нас всё бросить и срочно идти
пользоваться возможностями пьяных, но божественно танцующих наших тел. До
просмотра событий видеосъёмки с места событий, конечно. Но кому это интересно в
процессе самой пьянки? И вскоре наша дружная компания уже обтирала попами
фиолетовую барную стойку.
— Мальчик, текилки ливани, — махнула рукой уже готовая Усачёва.
Не столько выпить ей хотелось, сколько бармена привлечь. Надо отметить,
привлекательного, хорошо сложенного блондинчика, который почему-то косился на меня и
как-то странно подмаргивал. Никак нервный тик одолевал беднягу. Мне даже пришлось
пару раз невзначай оглядеть себя со всех сторон. Так и не поняла, что ему во мне не
понравилось. Или понравилось. Кто ж его, бармена-то трезвого, разберёт?
Мой рыжий друг уже клевал носом в полупустой стакан. А Машка с новеньким
сисадмином давно обжимались на танцполе, не собираясь к нам возвращаться. Народ
прибывал. Вечер становился томным, а обязанности новой должности обещали быть
особенно приятными с похмелья. Пора и честь знать. Потому я соскользнула с барного
стула, чтобы сходить в туалет, и, развернувшись на месте, упёрлась носом в чью-то
чёрную рубашку со знакомым ароматом. Где-то я его уже нюхала.
Мои глаза плавно поднялись к лицу обладателя тонких запахов и едва не собрались в
кучку. Передо мной стоял утренний вип. Он вскинул бровь, разглядывая пьяную меня, а я
вытянула ладонь перед ним и помахала ею, отгоняя наваждение.
— Ид-ди...
И тут же оказалась пойманной за запястье.
— Какая встреча. Вроде на шлюху не похожа, а в баре, — он откровенно ржал надо мной.
Красавчик-конь.
Ну, а что мне схваченная рука, когда вторая есть?
Недолго думая, я состроила ему пальцами козу. Ути-путечки тебе за всё утреннее!
Заставила его нахмуриться и схватить меня за второе запястье. И тут этот сексуальный
вип-козёл потащил меня куда-то за собой.
Усачёва пыталась что-то втереть Петьке, и никто даже не заметил, как враг уволок меня за
барную стойку. И дальше... В огромный кабинет.
— Проходи давай, — он втолкнул меня внутрь комнаты. Я встала и уперлась шпильками
покрепче, почти на пороге. Сойдут за рога и копыта.
— И кка-ак это наззывать? —спотыкалась я в словах, тем не менее, готовая бороться за
свои честь и достоинство.
— Что ты тут делаешь?
— А что? — с вызовом ответила ему я.
— Отвечай! — властно бросил Алан.
Совсем что ли с придурью? Раскомандовался, как у себя дома...
— Отмье-ечаю, — насупилась я, медленно пятясь к выходу. Нажала на дверную ручку, чтобы убраться от него восвояси. — Ну... Я пошла! — вежливость не повредит.
— Так я тебя в таком состоянии и отпустил, — обалдел от неожиданности вип, обратным
движением закрывая двери и оттесняя меня в центр комнаты. — Это сколько ты в себя
влила?
— Во-от сто-олько! — недолго думая, показала ему фигу чуть ли не под нос. Это за
