Неожиданно увлекшись, я готов был перечислить еще по меньшей мере десяток пунктов, но Ната перебила меня вопросом:
- Ой, а это что?
- Сердце, - честно ответил я.
- Такое огромное?
- Да нет, самое обычное. Двенадцать сантиметров в длину, восемь в поперечнике, весит двести сорок грамм - сообщил я среднестатистические параметры, характерные для лучшей половины человечества, хотя мне самому представленный на экране орган показался значительно крупнее среднего. Что ж, значит, стоит признать, что в выборе моей лучшей половины мне крупно повезло. - Мы просто видим его как бы с точки зрения Наноши. Ну, ты представь, каким громадным кажется какому-нибудь таракану обычный холодильник. Четырехкамерный.
- А... чье это сердце? - спросила Наташа, зачарованно глядя на частое сокращение сердечной мышцы.
И вот тут мне пришлось соврать. Правда, от волнения - довольно многословно.
- Ничье... Виртуальное. Я... отрабатываю кое-какие математические модели... В теории.
- А... И все равно мне как-то не по себе. На!
И Ната протянула мне вожделенный приборчик.
Крайне вовремя! Еще бы пару секунд... Господи, да мое собственное сердце билось в этот момент, наверное, в учетверенном темпе.
"Ныряй!" - мысленно скомандовал я Наноше и подтвердил команду молниеносной четырехкнопочной комбинацией.
"Так, теперь влево".
"Уф-ф, перелет! Надо самую чуточку сдать назад. Та-ак..."
"И камнем вниз!"
Все.
В смысле - ура!
Я привел в действие активатор, вытер лоб рукавом и с интересом посмотрел на свои пальцы. После нечеловеческого напряжения последних минут они упорно не желали разгибаться.
- А почему картинка больше не движется? - спросила Ната, выглядывая из-за моего плеча, так что я через рубашку чувствовал доверчивое прикосновение ее щеки.
- Потому, что Наноша стоит на месте.
- Он нашел то, что искал?
- Надеюсь, - буркнул я.
- Ох, а у меня от этих картинок прямо сердце... Как будто иголочкой... - призналась Ната, вызвав у меня приступ остаточного волнения с легкой примесью стыда. Хоть я и отлично знал, что сердце тут ни при чем.
Не сердце. Всего лишь вилочковая железа, она же тимус, правда, расположенная все в той же области передней средостении.
- А, кстати, что он искал? - спросила Ната, заставив меня задуматься.
Мне так не хотелось говорить ей правду! С другой стороны, говорить неправду почему-то хотелось еще меньше.
Но солнце светило как будто для нас двоих, и птицы где-то в вышине выводили свои трели словно в последний раз, а Ната стояла так близко и была такой теплой, что я... в общем, нашел способ уклониться от ответа.
- Смотри, какой цветок!
Ромашка была все та же и, к слову сказать, совершенно не выглядела пострадавшей, а вот реплика прозвучала уже в моем исполнении. И вообще, весь обратный путь я не уставал указывать Нате на цветы, бабочек, каких-то глазастых перламутровых жучков, словом, на все элементы прекрасного, каким уж оно мне представляется. В душе я завидовал Наташе. Ведь ей, с ее искусственно обостренным восприятием, все окружающее видится и ощущается гораздо полнее и ярче, чем простому смертному вроде меня. И белоснежные лепестки под дуновением ветра, и потревоженная красота выпорхнувшей из-под ног бабочки, и наливное яблоко припозднившегося светила, и не в очередь показавшаяся из-за горизонта луна, которая сегодня и впрямь чудо как хороша!
А уж каким привлекательным и остроумным, должно быть, кажусь ей этим вечером я! Еще бы, ведь активатор работает на полную мощность!
- Замечательный цветок, - согласилась Ната, наклонившись, чтобы вдохнуть восхитительный запах, о котором я, в меру своих убогих способностей, мог только догадываться. - Да и ты сегодня какой-то... не знаю... непривычный.
- Это хорошо? - игриво осведомился я.
- Надеюсь... То есть, хорошо, конечно, вот только глаза у тебя как-то очень уж хитро поблескивают.
- Ничего не хитро, - возразил я и немедленно придал своему лицу карикатурно бесхитростное выражение.
Наташа прыснула, но не отступила.
- Хитро-хитро. Они у тебя просто хитрющие, как у кота! Это все из-за духов, да?
- Каких еще духов? - В своих потугах изобразить воплощенную бесхитростность я, наверное, напоминал уже скорее жертву болезни Дауна. Утреннее видение, в котором Наташа выбегает из спальни разъяренной валькирией и обвиняюще тычет мне в лицо фальшивым флакончиком, на миг мелькнуло перед глазами и медленно растворилось в напоенных летними ароматами сумерках.
- Тех самых. Признавайся, что ты туда подмешал!
- Воду из-под крана, э-э, горячего, - не моргнув глазом, ответил я.
- Не ври! И не забивай мне больше голову своими микроскопическими роботами.
- Наноскопическими, - поправил я.
- Все равно. Никаких наноботов не существует! И атомных микроскопов, ха-ха! Понял, ты, эталон метра восемьдесят три? А вы в своем НИИ занимаетесь совсем другими вещами.
- Какими же? - не на шутку заинтересовался я.
- Приворотное зелье варите! - выпалила она. - На ядерных электроплитках с реактивной вытяжкой. Только называете их еще заумнее. Наведете болотной тины с купоросом, добавите лягушачьих лапок, а чтобы все было по науке, бросите сверху щепотку этих... на "Р"... их еще голый мужик по телику рекламировал.
- Феромонов? - осторожно предположил я, отлично помня, как ее "город в Италии, сто процентов на Д" оказался в итоге Мадридом.
- Вот-вот!
- Ната, - вздохнул я, - все это чушь. Беспочвенные слухи, как раз для доверчивых читателей желтой прессы и покупателей "Магазина на диване". Не существует человеческих феромонов! Мы же не насекомые и не животные. Ради того, на что им хватает специфического запаха, мы вынуждены покупать модные костюмы и машины, а вы - по три часа в день проводить в спортзале, солярии и парикмахерской.
И добавил, как я это часто делаю в последнее время, про себя: "Зато в наших организмах присутствуют кое-какие железы, которые вырабатывают очень своеобразный секрет. Секретный такой секрет, о действии которого не подозревают философы и поэты, почти догадываются гомеопаты и доподлинно знают такие, как я, генералы невидимого фронта, не боящиеся подвергать эксперименту все на свете. Даже самое дорогое".
- Ну, не феромоны, так что-нибудь еще, - упорствовала Ната, ни капли не убежденная. - Только, господин чернокнижник, боюсь, я вас немного разочарую, - заявила она. - Никаких духов я не нюхала.
- Как это? - остановился я.
- А так! Я, знаешь ли, не для того по три часа в день провожу в спортзале, солярии и парикмахерской, чтобы спутать настоящий фирменный парфюм с дешевой подделкой. Зачем их нюхать, если и на глазок видно, что внутри - никакие не духи. Так что, уж поверь мне, флакончик я распечатала о-очень осторожно и несла все время на вытянутых руках. Стало быть, никакое приворотное зелье на меня не подействовало. Вот! - победно закончила она и, не дожидаясь меня, пошла прямо по лунной дорожке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
