– Ох, какие имена интересные! Прямо Ящерицей и назвали тебя?
– Да не, меня назвали Лацертой, это по-латыни ящерица значит, – важно объяснила Ящерка. – Это меня мама назвала, она животных любит.
– Животных? Так чего ж она с вами-то не поехала? У нас же как раз Заповедник!
– Она земных животных любит, которые в книжках нарисованы, – уточнила Ящерка, а Эльза напряженно сказала:
– Так животные Планетищи ведь не выходят из Заповедников!
– У, милая, где они не выходят! Только в мечтах наших! Полным их полно! Ну, я-то сама не видела, но люди говорят, что и Лерсы даже по ночам ходят. А кого я видала, так это птицу эту… Ничего такая: прилетит, сядет на забор и давай улыбаться. И улыбка приятная такая. Клюв, а под ним еще улыбка. Два рта у ней. А мордочка гладкая, плоская, коричневая, а глаза такие желтые, ночью светятся… Что, девчонки, спите совсем? – оборвала она увлекательное описание, потому что Эльза зажмурилась. – Укачало что ль? А и бывает: внучка вот моего, Колю, пока маленький был, как укачивало…
– А что с ним потом случилось? – живо спросила Ящерка, уже поняв, к чему ведут все истории Веры Николаевны. Старушка задумалась.
– Что с ним случится-то? У меня живет каждое лето, бегает с друзьями где попало… Хороший мальчик. Тебя чуть постарше. Вот через восемь часов, если все нормально будет, доедем, поглядишь на него. Может, и познакомитесь.
– Если все нормально будет… – повторила Эльза, с ужасом глядя вниз, на опоры, которые уже на три четверти залила поднимающаяся вода. Волны Океанища при ближайшем рассмотрении оказались гладкими, без пены, но зато на редкость громадными…
На секунду Ящерке показалось, что в тяжелой, как будто густой фиолетоватой воде мелькнуло что-то живое и блестящее, и ей стало досадно, что она не может обратить на это внимание сестры или старушки – одна испугается, а другая опять сообщит что-нибудь жуткое. «А вдруг это какое-то животное?» – подумала Ящерка, и ей самой такое предположение вовсе не показалось страшным. Спать особенно не хотелось, но и делать было совершенно нечего, кроме как разглядывать задние фары идущих впереди пустых машинок, глядеть на Океанище, в котором по-прежнему отражалась Лунища, и гадать, где будет конец у дороги. Вера Николаевна дремала с довольной улыбкой, притулившись на своем сервизе, Эльза, поджав губы, видимо для пущей взрослости, читала взятую из дому газету…
Лунища величественно закатилась за горизонт, но вокруг темнее не стало: Ящерка даже четче различала воду, которая колыхалась уже лишь метра на два ниже дороги. Туманность тоже поблекла, небо вверху посерело, а у самого горизонта вдруг стало ярко-желтым.
– Ой, – сказала Ящерка шепотом. – Ура! Уже утренний день!
– Да уж, – услышала ее Эльза. – Ты, я надеюсь, взяла из дома кепку? Ты знаешь, какое у Звездищи при чистом небе сильное излучение?..
– Совершенно верно, – вдруг проснулась Вера Николаевна. – Это же белая звезда класса свечения «DF». Она примерно в четыре раза больше земного Солнца, так что хорошо еще, что мы от нее относительно далеко находимся, а то радиация была бы нешуточная… Чего, девчушки, глазами-то хлопаете? Я же одно время работала на космодроме, пока его не закрыли, конечно… И вообще, даже на Земле, когда вот такой как ты, Лацерточка, была, астрономией увлекалась.
– Значит, вы Землю хорошо помните? – спросила с испугом Ящерка, наслушавшаяся еще у себя в поселке занудливо-ностальгических историй с поучительными концами. Старушка, видимо, приняла ее испуг за интерес.
– Да не очень хорошо помню – мала была, бегала, играла, а где играю – мне и дела не было, – вздохнула она. – Вы вот к кому едете?
– К бабушке.
– А как ее звать?
– Светлана Григорьевна…
– А, знаю, знаю… Вот и спросите про Землю у Светы, то есть Светланы Григорьевны, она меня постарше года на четыре, она уж вам расскажет…
Старушка умолкла и снова притулилась на своем сервизе. Ящерка же, прилипнув носом к прозрачному колпаку машинки, наблюдала, как из-за Океанища медленно выплывает белый диск Звездищи, а безоблачное небо так же медленно синеет. Океанская вода при дневном свете и вправду оказалась густо-фиолетовой со слабыми голубыми проблесками. Со всех сторон не было видно абсолютно никакого берега, но автоматическая дорога уверенно тянулась в сторону Звездищиного восхода.
Тут Ящерка обнаружила, что снова начинает задремывать, и свернулась калачиком на скользком сиденье.
Проснулась она от шума разговоров и холода – видимо, машинка включила кондиционер.
– …Вот и приехали, – поймала она конец фразы старушки и, резко вскочив, бросила взгляд вперед.
Звездища особенно не поднялась над горизонтом – у нее впереди для этого еще была часть утреннего и весь дневной день, однако небо стало совсем синим и осталось при этом безоблачным, океанская вода спала, обнажив столбы, которые, оказывается, были сделаны из какого-то блестящего желтого металла, а главное, теперь было видно, куда вела дорога!
Впереди, чуть закрывая Звездищин свет, возвышалась скалистая гряда преимущественно из пятнистого камня бежевато-голубого цвета. Впрочем, на вершинах видны были синие, красные и зеленые пятна растительности, а среди нее стояли светлые строения такой сложной архитектуры, какую Ящерка видела только на земных фотографиях. Обилие завитушек, шпилей и колонн делало некоторые из них похожими на что-то вроде плохо собранного конструктора. Одно особенно странное в архитектурном плане здание, к тому же, видимо, и самое высокое и широкое из всех, высилось практически на краю гряды, нависая над фиолетовой гладью Океанища. У здания было все, что нужно и не нужно: большой блестящий купол, бесконечная колоннада, пять разновидностей башенок, спиральные лестницы вокруг некоторых из них, флюгера, антенны, флажки и солнечные батареи на крыше.
Именно к этой удивительной гряде, красиво и ровно изгибаясь, направлялась дорога. Она втыкалась в скалу как раз почти напротив того самого большого здания.
– Ух ты!!! – выразила свои чувства Ящерка, и голос ее гулко срезонировал под колпаком. – Это Особнячий?!
– А ты как думаешь? – усмехнулась Эльза. – Есть у тебя логика? Ты что, уже забыла, куда тебя везли? Давай собирайся, и причешись, а то нас бабушка будет встречать, а тут такой позор.
Ящерка неохотно запустили пятерню в волосы, не отрывая глаз от пейзажа. Это позволило ей обнаружить, что Особнячий, видимо, вовсе не остров, а полуостров – слева скалистая гряда, постепенно понижаясь, переходила в лесистую местность, там же виднелись высокие, но пологие и мохнатые от растительности горы. «Заповедник»… – дошло до Ящерки.
Машинка тем временем замедляла ход по мере того, как росла земля впереди и, наконец, остановилась.
Ящерка, Эльза и Вера Николаевна вместе с вещами выбрались на ровную мощеную камнем площадку, окруженную низкими синими кустами, похожими на спутанные клубки шерсти. Кроме них на площадке стояло еще несколько человек. Парочка из них, с вещами, тут же полезла в освободившееся такси. К Вере Николаевне галопом подбежал тощий, длинноногий и зверски загорелый пацан с торчащим вперед острым длинным носом, черными глазищами и спутанными как войлок пыльными темными волосами, отросшими чуть ли не до мочек ушей.
– Ну че, пошли, баушк? – сказал он резким, каким-то клаксонистым голосом.
– Сейчас, Коленька, – ласково обратилась к своему внуку Вера Николаевна. – Возьми сумку-то… Вот, кстати, познакомься: это девочки со мной ехали, будут тут отдыхать, Эльза и Ящерка.
Коленька зевнул, посмотрел на Ящерку как на пустое место, Эльзу вообще не удостоил взглядом и буркнул:
– Ну и че? Они же не к тебе приехали. Пошли давай.
Не успели девочки оглянуться, как укоризненно охающая старушка была утащена от них куда-то торопящимся внуком. Впрочем, над Ящеркиным ухом как раз в это время раздался низкий скрипучий голос:
– Я не пойму, это вы мои внучки, что ли? Ни фига себе, какие дылды стали!
Ящерка поспешно обернулась, чтобы поздороваться с бабушкой, и тут же поняла, что могла бы перед встречей с ней и не причесываться.
На них смотрела поджарая и загорелая старушка в ярких полосатых шортах и майке с громадной надписью «Леня Чубуков». В ухе у нее красовалось три серьги, на предплечье виднелась затейливая татуировка, а волосы были выстрижены клоками и покрашены частично в желтый, частично в ярко-красный цвет. Несмотря на это было видно, что старушке никак не меньше семидесяти пяти лет.
– Здрасьте, баба Света, – обалдело выдохнула Ящерка.
– А, Ящерица, привет, – кивнула бабка. – Че-то вы какие-то зеленые, как зомби, и прикинуты скучно. Предки, небось, достали? Ну ничего, вы у меня по-быстрому развернетесь.
– А где мы будем жить? – поспешно поинтересовалась Эльза.
– Да в этой самой здоровенной хате на краю обрыва – в Главном Особняке.
