Очень хотелось пить. Голова раскалывалась, знобило. Все тело болело так, словно по мне бульдозером проехали. Застонав, я открыла глаза. Мой спальник, над головой опротивевшие за эти дни деревья. Сквозь их листву пробиваются яркие блики солнца. Пятый день в лесу… И надо мне было так не вовремя заболеть!
Вспомнился ночной кошмар. Нервно сглотнула вязкую слюну саднящим горлом. Н-да, приснится же такое! Настоящий бред!!! Нужно встать, заварить крепкого чаю, выпить таблетку жаропонижающего и подумать о том, что мне делать дальше.
Кряхтя и ругаясь сквозь зубы на так ненужную мне сейчас болезнь и слабость, я попыталась вылезти из теплого спальника. Солнце заслонила чья-то тень. Вскинув голову, я с ужасом поняла, что мой ночной кошмар вовсе не бред. Меня теперь точно никто не найдет…
Огромные ручищи нависшего надо мной монстра не дали времени для погружения в отчаянье. Меня просто подняли, как куклу, и помогли принять сидячее положение в кольце гигантского хвоста, облокотив на свое прохладное тело. А потом в мои дрожащие от слабости и страха руки насильно всучили котелок с теплым напитком из незнакомых душистых трав. Ломаться не стала: меня действительно мучила жажда. Только вот как его поднять?
Видя, что я не могу удержать в трясущихся ладонях тяжелый для меня сейчас сосуд и расплескиваю драгоценную жидкость, змей, к моему удивлению, спокойно помог напиться, придерживая трехлитровый железный котелок около моих губ, как простую легкую кружку.
– С-спасибо, – поблагодарила я нелюдя, когда, отдышавшись, отстранилась, осушив объем наполовину. И куда только влезло?
Напиток мне понравился: кисло-сладкий, с легкой горчинкой и пряными нотками, освежающий. Даже немного согрелась, и пульсирующая боль в висках стала более глухой. Сначала укусил, теперь нейтрализует свой яд. Зачем?
* * *
– Как ты себя чувствуеш-ш-шь? – На меня посмотрели внимательные, холодные, бездушные глаза.
– Плохо. Голова болит, кости ломит, горло першит, слабость… Ой! – До меня вдруг дошло, что я ответила на его вопрос.
– Для твоего сос-с-стояния это нормально, даже более чем. Через три дня пройдет. Еш-ш-шь. – Мне под нос сунули холодную, чуть подгоревшую рыбу.
– Не хочу. – Попыталась отпихнуть ее рукой в сторону. Меня начало тошнить только от одного вида еды.
– Еш-ш-ш-шь! – в низком шипящем голосе прозвучала угроза. Зеленые глаза с вертикальным зрачком недовольно блеснули.
– Правда не хочу, если съем хоть кусочек, меня стошнит. – Я не лгала.
– Не стош-ш-шнит, еш-ш-шь. – Отломив большими пальцами внушительный кусок, гигант попытался впихнуть его мне в рот прямо с костями.
Поняв, что все равно накормят, я отломила кусочек поменьше и, удерживая рвотный рефлекс, осторожно стала жевать мякоть. Сама не заметила, как потянулась ко второму кусочку, еще к одному, еще… Остановилась, только когда обглодала всю рыбину.
Змей довольно защелкал.
– Пей! – Снова подали котелок с жидкостью.
Выпила и сразу почувствовала, как непреодолимо потянуло в сон.
– Как тебя зовут? – стараясь разлепить тяжелые веки, спросила я. – Зачем ты все это делаешь? Что это за мир? Что тебе от меня нужно? Как мне вернуться домой?
– С-с-спи. Через три дня все узнаеш-ш-шь. – Меня укутали в спальный мешок прямо с головой и куда-то понесли.
Н-да, а хорошие травки он туда намешал. Так спокойно, уютно, и спорить не хочется, вообще ничего не хочется…
* * *
– Как ты себя чувствуеш-ш-шь? – Надо мной снова склонился мощный торс нелюдя. Золотистая кожа с легким зеленоватым отливом, голубовато-зеленые волосы заплетены в толстенную косу, чуть заостренные уши с колечками сережек. На массивных запястьях и предплечьях широкие браслеты из желтого металла с выпуклым рисунком. Бездушное нечеловеческое лицо и холодные змеиные глаза… На хвост старалась вообще не смотреть.
Сглотнув, отвела взгляд.
– Намного лучше. В туалет хочу.
– А ты не так с-с-слаба, как кажеш-ш-шься. – Довольное прищелкивание. – Быс-с-стро восстанавливаеш-ш-шься. Пош-ш-шли.
Меня спокойно вытащили из кокона спальника и поставили на ноги, поддерживая под руку ледяными пальцами, чтобы не вздумала упасть.
От разницы в температуре, а может, от внимательного взгляда нависшего надо мной нелюдя обнаженная кожа покрылась мурашками. А вспомнив, что он со мной делал, перед тем как укусить, я почувствовала страх и неловкость. Попыталась отодвинуться. Проигнорировали.
– Мне нужна моя одежда и обувь, я не могу так ходить. Можно? – Я постаралась говорить спокойно, не выдавая голосом своего страха.
– Да, у тебя такая нежная ш-ш-шкурка. Как такой примитивный вид вообще выживает? У тебя было с-с-столько болезней…
Змей склонился и втянул в себя мой запах.
– Я чувс-с-ствую твой с-с-страх. Можеш-ш-шь меня не бояться. Будет-ш-шь вести себя хорош-ш-шо – не трону, не будеш-ш-шь слушаться – накажу. – Провел кончиками пальцев по позвонкам, усиливая мой озноб.
– Побьешь? – Я нервно усмехнулась. – Ты меня с одного удара зашибешь и не заметишь!
– Мы не бьем женщин. Просто введу в твою нервную с-с-систему свой яд: пара часов нестерпимой боли, и ты больше никогда не захочеш-ш-шь вызывать моего недовольства. Обычно одного раза хватает…
Заметив ужас в моих глазах, нелюдь для устрашения эффекта открыл пасть и показал свои острые, как иглы, белоснежные клыки. А еще я успела разглядеть черное нёбо, жерло огромной гортани и длинный синий язык с раздвоенным кончиком. Острить и спорить расхотелось…
Усмехнувшись, к моим ногам кинули мой полностью перебранный и уложенный по-своему рюкзак. А затем отползли в сторону и лениво развалились в траве, подперев рукой голову.
Нижнее белье, черную футболку, брюки цвета хаки пришлось одевать под немигающим внимательным взглядом желто-зеленых змеиных глаз.
– Как мне тебя называть? – спросила я, занимаясь шнуровкой своих ботинок.
– Ты моя со-рин, поэтому имеет-ш-шь право называть по имени – Дэй-рашшш. Или просто ньер – это мое к тебе положение.
– Со-рин? Ньер? – Непонимающе взглянула на змеечеловека.
– Со-рин – принявш-ш-шая «дар жизни», та, кто продолжит род. Ньер – тот, кто тобой владеет и от кого у тебя будет потомс-с-ство.
– Что?! – У меня был шок.
Выпрямившись, я с неверием посмотрела на довольно заклокотавшего гада.
– Ты свои размеры видел? Мы не совместимы! Ни в физиологическом, ни в межвидовом плане! Я теплокровная, ты холоднокровный, у нас абсолютно разная генетика! И вообще…
Внезапно вспомнился осмотр. Нелюдь после него был в очень-очень хорошем настроении, а потом укусил, впустив свой яд. Три дня меня ломало, и я была практически в отключке. Теперь вот за мной ухаживают, берегут, кормят. Еще та тошнота…
