множеством нулей. А что?
Если мадам Дюран перед кем и благоговела, так это перед людьми, лица которых время от времени украшали обложки глянцевых журналов. А Этьен Моро как раз входил в их число.
— Месье Моро желает доказать свою принадлежность к древнему баронскому роду, — произнесла Валери, внутренне торжествуя. — Именно такими вещами и занимается Геральдическая палата Франции.
Каролина Дюран взяла бокал за тонкую ножку и сделала медленный глоток. При этом её взгляд не отрывался от Валери. Давая матери время переварить новость, девушка принялась за круассан. Она точно знала, какие мысли в этот момент роились в голове Каролины Дюран. Согласно её системе ценностей, лучшее, что женщина могла сделать в жизни, — удачно выйти замуж. За свои пятьдесят два года она не работала ни единого дня, зато любила повторять, что жена военного — это особая профессия.
— Умная девушка, конечно же, воспользовалась бы такой возможностью. — Мадам Дюран поставила полупустой бокал на стол.
— Я воспользуюсь, не сомневайся, — кивнула Валери, понимая, на что намекает её мать. — Постараюсь сделать так, чтобы месье Моро успешно получил свой титул.
— Если ты собираешься в командировку, — протянула мадам Дюран, — то, значит, работать вы будете лично? Не по интернету?
— Да, конечно. Первым делом мне предстоит изучить семейные архивы Моро. Ну, знаешь, все эти пыльные бумажки.
На лице мадам Дюран не дрогнул ни единый мускул. Возможно, виной тому был пресловутый ботокс.
— По сути, мне предстоит выстроить генеалогическое древо семьи де Рэ и вписать туда Этьена Моро. Я делала подобные вещи тысячу раз. Так что особых проблем возникнуть не должно. Опять же, у меня есть «Червонная Королева», и с её помощью…
— Съедобно? — вдруг поинтересовалась мать. — Когда я последний раз заказывала здесь круассан, мне показалось, что я жую папье-маше.
Валери ощутила, как внутри сплетается и стремительно растёт клубок из множества эмоций, среди которых не было ни одной приятной. Так перед приступом рвоты к горлу подступает горечь.
Каролина Дюран гордилась своим старшим сыном и постоянно, начиная с детских лет, ставила его Валери в пример: «Смотри, Лоран выиграл соревнования (вошёл в сборную, снова едет на турнир, побил собственный рекорд — нужное подчеркнуть). Почему бы и тебе не заняться стрельбой? Хотя это едва ли получится, с твоим-то зрением…»
Позже было: «Лоран хочет открыть детективное агентство. Он настоящий герой, мы так им гордимся!» И наконец: «У Лорана уже четыре сотрудника, скоро ему можно будет не рисковать самому, подставляясь под пули бандитов!»
Само собой, старший брат Валери не имел дела с бандитами. По закону частным сыщикам даже не полагалось иметь огнестрельное оружие. Лоран работал с должниками, недобросовестными деловыми партнёрами и неверными жёнами. Но если Валери пыталась донести до матери эту простую мысль, та вставала в позу: «Это всё твои комплексы. Не надо самоутверждаться, обесценивая достижения брата!»
Мадам Дюран читала популярные психологические блоги, смотрела ролики на «Ютубе» и, конечно же, знала, что такое токсичные отношения, пассивная агрессия и обесценивание. К сожалению, она замечала эти проблемы, лишь когда дело касалось других, но никак не себя.
— Спасибо, мама, круассан замечательный, — ровным голосом произнесла Валери. — Что там, кстати, Лоран? Как его агентство?
Каролина Дюран принялась с воодушевлением рассказывать об успехах сына. Валери слушала вполуха, поглядывая на голубей, заполонивших Сен-Доминик, и на редких прохожих. Оторвавшись от родителей, идущих прогулочным шагом, мимо кофейни «Эйфель» пронеслась девочка лет шести. У неё был тот же цвет волос, что и у Валери, — чёрный, с металлическим отливом, — и такое же каре с пробором посередине. Девочка со смехом бежала к стае голубей. Городские птицы, привычные к подобному обращению, не сразу поднялись в воздух, но, когда девочка, раскинув руки, вклинилась в их стаю, разом взмахнули крыльями. На мгновение слова Каролины Дюран заглушило шелестящее хлопанье — как будто сотни призраков, тронутые её монологом о достижениях сына, вдруг принялись аплодировать. Девочка потонула в сером мельтешении крыльев и исчезла из виду. Так грязная морская волна накрывает заигравшегося на берегу ребёнка.
— …Это, наверное, мой крест. Я всю жизнь волновалась за мужа-военного, а теперь волнуюсь за сына-сыщика. Я уже стараюсь не читать криминальные сводки. Париж никогда не был спокойным городом, но сейчас кругом сплошные бандиты и жулики. И где-то там, на улицах, мой мальчик. Совсем как детективы-одиночки в этих старых фильмах…
Заметив, что Валери отвлеклась, мадам Дюран проследила за её взглядом.
— Голуби, — с отвращением произнесла она. — Летучие крысы. Не понимаю, почему их считают символом Парижа…
Валери находилась слишком далеко, чтобы ощутить птичий запах, кисловатый и пыльный. Однако он каким-то чудесным образом перебил крепкий аромат кофе, словно Валери стояла в центре шелестящего облака из перьев, клювов, коготков и янтарных, ничего не выражающих глаз. Наконец серая волна схлынула — голуби унеслись в сторону бульвара де Ла Тур-Мобур, оставив смеющуюся девочку посреди пустого тротуара. Валери с облегчением выдохнула, как будто грязная волна действительно могла утащить ребёнка. Переведя взгляд на мать, девушка произнесла:
— Голубь — это символ Святого Духа, мира и ещё много чего, но уж точно не Парижа. А Лоран — не детектив-одиночка, хоть тебе и нравится так думать. У него целый штат сотрудников, и бо́льшую часть работы он делает, сидя за компьютером.
— Но…
— Прости, мама, мне пора бежать. Ещё столько всего надо сделать.
Валери поднялась, достала из сумочки пару приготовленных заранее купюр и положила возле недоеденного круассана.
— Вот уж не ожидала, что ты уделишь мне всего несколько минут, — сказала мадам Дюран и, кивком указав на деньги, добавила: — И это вовсе не обязательно.
Валери обогнула столик, наклонившись, клюнула мать в щёку и произнесла:
— Поцелуй за меня папу.
— Когда вернёшься из командировки, мы должны увидеться. Я хочу знать, как у тебя прошло с этим бизнесменом!
— Конечно, я напишу, — сказала Валери, твёрдо зная, что в следующий раз увидится с мамой не раньше Рождества.
Девушка двинулась в сторону станции метро. Встреча с матерью оставила неприятный осадок, но, впрочем, бывало и хуже. Новость о том, что её дочь будет работать с Этьеном Моро, пробила-таки броню мадам Дюран. «Один — ноль в мою пользу», — подумала Валери.
Это утро оказалось удачным во всех отношениях. Ведь сегодня она стала сотрудницей Геральдической палаты. Подобные чувства, вероятно, испытал бы одержимый шоколадом человек, получив приглашение поработать на фабрике Вилли Вонки.
Ещё каких-то два часа назад Валери была простой выпускницей университета в поисках работы. Она шла по набережной на собеседование, прокручивая в уме возможные вопросы, которые станет задавать ей директор палаты, и варианты ответов. На место Валери прибыла за десять
