Слезы катились из глаз, но, сжав кулаки, она устремилась спасать остатки своего наследства.
Внезапно незнакомец выбежал из конюшни с двумя молодыми кобылами.
– Держи их!
Он передал ей поводья. Прежде чем она успела остановить его, он проскочил мимо Яна, выводящего еще двух лошадей.
Стараясь не упасть от слабости, охватившей ее, она быстро повела лошадей к выгону, где у ворот была Лотти.
Катящиеся слезы оставляли белые полосы на щеках Лотти, но она все же смогла улыбнуться.
– Ведь мы спасем их, Мери?
– Да. Остались еще две. Только две, и все будут спасены.
Вспомнив о незнакомце, она повернулась и побежала ему помогать.
Ветер усиливал огонь, посылая его навстречу утреннему солнцу. Вдруг из конюшни вырвался клуб черного дыма. Мери увидела незнакомца, выводящего последнюю пару лошадей.
Должно быть, он услышал страшный треск и отпустил поводья, направив лошадей в ее сторону.
Но сам не успел увернуться. Обломок бревна упал ему на голову.
Крик ужаса вырвался из обожженного горла Мери. Она побежала ему на помощь, ведя за собой упирающихся лошадей.
Он упал внутри разрушенной конюшни. Горящее полено лежало на его ботфорте. Мери отбросила его, опалив пальцы.
Схватив его под мышки, Мери потащила незнакомца во двор. Его вес превосходил ее силы. Всхлипнув, она, уперевшись одной ногой в землю, потянула его изо всех сил. Она должна вытащить его в безопасное место. Конюшня уже полностью выгорела, задняя стена обрушилась. Но с обожженными ногами и руками она была беспомощна над его бесчувственным телом.
– Посторонись-ка, девочка, – проговорил вдруг сзади дядя Ян.
Слезы радости покатились по ее щекам, когда Ян принял тяжелую ношу. Незнакомец был выше дяди, но у Яна было достаточно сил. С ворчанием он перекинул незнакомца через плечо.
– В какую комнату, Мери?
– В мою.
Она побежала вперед, чтобы поправить одеяла и подушку. Когда появился Ян с незнакомцем, свисающим через плечо, она уже думала о том, как помочь ему.
Все ее лошади спасены. И этого чуда никогда бы не произошло, если бы не он!
– Будь осторожен с беднягой, – предостерегла Лотти, следуя за Яном.
Незнакомец был слишком большим для ее маленькой кровати. Его длинные ноги свисали с ее края. Мери смотрела на него, пытаясь понять, кто он. Почему в такой ранний час очутился здесь? Он застонал и повернулся, когда Ян снимал с него второй сапог. Кровь сочилась сквозь его темные волосы на белую наволочку. Его лицо было покрыто густым слоем сажи.
Мери взяла полотенце и, намочив его в тазу, осторожно вытерла лицо незнакомца.
– Лотти, принеси, пожалуйста, бинт перевязать ему голову, – сказала она, продолжая вытирать его лицо.
Она очистила ему лоб, удалила остатки сажи из его густых бровей. Промыв полотенце в тазу, снова провела им по щекам и бороздкам, расходившимся по обе стороны носа.
«Мужественное лицо, – решила она, – лицо уверенного в себе человека». По какой-то необъяснимой причине, возможно из-за событий последнего часа, ее пальцы слегка дрожали, когда она осторожно прижимала полотенце к его упругим губам.
Он пробормотал что-то и повернул лицо. Дрожь пробежала по ее телу. Как же он беспомощен! И все потому, что помогал ей! Вместе с Лотти они перевязали голову незнакомца.
– Кровотечение мы остановили, но ему нужен врач. Дядя Ян, иди за доктором Макалистером. А я пока уложу его поудобнее. – Ее руки уже развязывали испачканный галстук незнакомца.
Дядя схватил руку девушки.
– Ты не должна его раздевать. Может, ты и забыла, кто ты, моя девочка, но я нет. Лотти, достань-ка мне ту мазь из дубового комода, – бросил Ян через плечо, вызывающе глядя на Мери.
Она освободила руку.
– Дядя Ян, не будь смешным! Мне уже девятнадцать, и я не упаду в обморок при виде обнаженной мужской груди. Несчастный молодой человек нуждается в нашей помощи.
– И он ее получит, – заявил Ян. Передавая мазь Яну, Лотти посмотрела на Мери с пониманием. Мери ответила ей самым очаровательным взглядом, но Лотти покачала головой. Да, здесь поддержки не будет.
– И что же вы прикажете мне делать? Метаться по гостиной, заламывая руки, как подобает добропорядочной девушке, пока вы будете заботиться о нем?
Взявшись за разорванную батистовую рубашку незнакомца, Ян промолчал. Он мог быть таким же упрямым, как и она.
– Мери, Ян прав. – Лотти положила спою мягкую руку на ее плечо, уводя ее от постели. – Пойдем. Ты должна посмотреть лошадей, чтобы убедиться, что с ними все в порядке. Еще так много нужно сделать. Оставаться здесь непристойно.
Зная, как тщательно Лотти старалась делать все «пристойно», Мери смягчилась.
– Я пойду, Лотти. Но потом вернусь и буду помогать!
Спускаясь по узкой лестнице, Мери почувствовала, что обожженные икры и ступни начинают покрываться волдырями; она начала прихрамывать. Закусив губы от боли, она пошла во двор.
Конюшни больше не существовало. На ее месте остались лишь тлеющие головешки, вспыхивающие красными языками. Мери подумала; хорошо, что не было ветра и дом оказался вне опасности.
Лошади сбились в кучу в дальнем углу загона. Лара тыкала носом Красавицу. Жеребец незнакомца стоял на том же месте, где был оставлен. Проводя ладонью по его черной длинной шее, она восхищалась его линиями. Он был самым прекрасным из всех арабских скакунов, виденных ею когда-либо. Если бы весь ее табун был таким!
Сумка марокканской кожи, висящая рядом с седлом, только укрепила ее предположения о знатности незнакомца. Щеки Мери вспыхнули, когда она прикоснулась к рубашкам, лежащим в сумке. Она поспешила убрать руки и вытащила небольшую книгу в кожаном переплете.
На внутренней стороне обложки был ключ к разгадке. «Моему сыну Ричарду, С любовью, мать».
Ричард. Вот и все. Только это и дорожные вещи.
Возможно, он пришел из мира, который ее мать покинула давным-давно. Это был сказочный мир принцев и принцесс, изысканных балов, величественных домов и пышных платьев. Голова Мери была полна рассказов матери о своей жизни до замужества и переезда с Джоном Мастертоном к шотландской границе. Мать ни минуты не сожалела о той жизни, она была довольна своим мужем и жизнью на маленькой ферме.
После ужасной зимы, когда умерли ее родители, Мери вдруг решила поехать в Лондон, чтобы окунуться в ту жизнь. Но тот мир был закрыт для нее навсегда, несмотря на несогласие Яна. По словам адвоката, ее дед не хотел иметь с ней дел. Он продолжал выплачивать ей мизерную сумму, которую получала еще мать Мери от своей матери, лишь бы она держалась подальше и не позорила его.
Прижимая книгу к своей тонкой ночной рубашке, Мери осмотрела свой мир, единственный, который она знала.
