***
В Тайцы я приехал к пяти часам вечера. Нужную мне улицу удалось найти довольно быстро.
Дома по обе стороны дороги были в основном одноэтажными. Я искал дом под номером семь. Проходя мимо пятого, заметил на заборе объявление: "SALE PLEASE CALL Олег Борисович" и номер телефона. Чуть ниже была приписка на русском: "Могу и сдать, если надо". Ого! Хозяин надеется, что на его недвижимость клюнет импортный миллионер. Я представил себе американского миллионера, несущегося по утру через двор от крыльца к деревянному строению, именуемому у нас сортиром. Там у него все мысли будут только о том, как бы в дыру не упасть.
Дом номер семь был двухэтажным, его окружал высокий деревянный забор.
Чтобы не привлекать внимания, пришлось пройти вперед еще метров сто пятьдесят. Затем я повернулся и пошел обратно, пытаясь сообразить, что бы делал Спозаранник на моем месте. Но представить на моем месте Спозаранника не получалось.
Вдруг мне в голову пришла отличная идея. Я уверенной походкой направился к дому на другой стороне улицы. Там в палисаднике копался дедок лет семидесяти. Он яростно стучал молотком по деревяшке. Подойдя еще ближе, я увидел значок с Лениным на его куртке.
- Приветствую вас, товарищ,- поздоровался я.
Тамбовский волк тебе товарищ,- недобро пробурчал дедок, но молотком колотить перестал и внимательно осмотрел свой инструмент. Его боевые качества, видимо, старика не устроили, и он направился к своему дому, может, за винтовкой или пулеметом. Эх, не любит у нас простой народ "тамбовцев".
- Что вы, дедуля, я не из "тамбовцев", я, наоборот, очень даже мирный. Дом вот у Олега Борисовича покупаю, так что соседями скоро будем! Познакомиться хотел, а вы...
В конце концов между мной и дедком завязалась нормальная беседа. Поговорили о ценах, погоде и политике. После того как я шесть раз упомянул "паршивых демократов", он подрастаял. Я плавно перевел разговор на интересующую меня тему, спросив о соседях. Дед сказал, что днем там собираются "мракобесы", а по ночам мафия.
- Дом нужно окружить ротой солдат, всех в нем арестовать, дать по десять лет лагерей и отправить копать водоканал, соединяющий Балтийское море с Тихим океаном.
Я согласился, что арык бы получился замечательный.
Еще немного покрутившись по Тайцам, я направился на станцию и, пока ждал электричку, переписал расписание движения поездов.
Вернулся домой только к десяти часам вечера. Очень хотелось есть, но, открыв холодильник, я нашел всего одно куриное яйцо и половину сосиски. Вздохнул и поставил сковородку на огонь. Жениться, что ли, еще раз, хоть кормить будут...
***
На работу я пришел к двенадцати. У нас все сотрудники, кроме Спозаранника, приходят на работу только к обеду. Что поделать, народ у нас творческий, над ним нельзя издеваться, требуя, чтобы приходили на рабочее место ни свет ни заря, например к десяти. Правда, справедливости ради следует отметить, что когда нужно работать всю ночь до утра, никто и слова против не говорит.
Зайдя в кабинет, я поздоровался с Глебом, который, как обычно, работал за компьютером и одновременно разговаривал с кем-то по телефону. Закончив разговор, он положил трубку и спросил:
- Ну как там в Тайцах?
Я подробно рассказал ему о моем вчерашнем посещении "святых мест".
- Нужно "пробить" дом, в котором живет этот Филипп...
- Хозяин - пенсионер, ему восемьдесят один год. Дом он сдает, а сам живет у сына на Московском проспекте.
- Тогда нужно...
Спозаранник воистину генератор идей. Они в несметном количестве рождаются в его мозгу, и он выстреливает их со скоростью пулемета. Склад ума у него математический, поэтому все его идеи сугубо практические.
Я внимательно слушал Глеба, купаясь в водопаде его идей и стараясь не захлебнуться. Закончил он тем, что дом, который "sale", нужно снять на неделю и посмотреть, что там происходит.
- Иди к шефу и проси у него денег, скажи, что я не против.
Я встал со стула и хотел пойти к Обнорскому, но Глеб остановил меня неожиданным вопросом:
- Ты японским случайно не владеешь?
- Совсем не владею,- ответил я и вышел в коридор.
Там около окна стоял печальный Зудинцев и курил.
- Что случилось?- спросил я, протягивая ему руку.
- Депутат сорвался. То есть не депутат, а кандидат в депутаты. Он в декабре на выборах в ЗАКС провалился, а деньги под это дело у братвы брал. Они ему после того, как он их так подвел, счетчик выставили, раз в пять превышающий первоначальную сумму. Придурок к другой бригаде за помощью обратился, так его с двух сторон рвать начали. Он в милицию побежал жаловаться. А толку? В конце концов к Обнорскому пришел, потом этого дуралея ко мне направили. Только мы с ним плодотворно работать начали, как он пропал куда-то. Его жене неизвестно, где он. На работе тоже ни хрена не знают. Теперь вот Шаховского жду, может, он что присоветует...
- Ну, жди,- только это я и смог сказать ему в утешение и пошел к шефу.
Обнорский стоял посередине кабинета и метал дротики в мишень, висящую на стене. На диване сидел Скрипка и рассказывал о Спозараннике, требующем деньги на покупку русско-японского словаря технических терминов.
Я поздоровался с обоими и вкратце рассказал про вчерашнее, а также передал им предложение мини-шефа об аренде соседнего с филипповской фазендой дома.
Шеф довольно долго не соглашался, но в конце концов заявил, что мне, как стажеру, нужна практика, и поэтому он не возражает. Скрипка выдал мне пятнадцать долларов под это дело, сказав, что больше не даст ни за что.
Дозвониться до владельца сдававшегося в Тайцах дома - Олега Борисовича - удалось почти сразу. Встретиться договорились в самих Тайцах, на перроне, но он поставил условие, сказав, что дом сдаст только семейной паре. У меня в паспорте не было отметки о разводе, так как официально мы с Верой числились счастливой ячейкой российского общества. Так что хозяину можно будет показать мой документ, а про "жену" сказать, что она свой паспорт отдала на вклеивание второй фотографии.
Но где взять жену? С этим вопросом я обратился к Глебу. Он немного подумал, потом встал и ушел. Вернулся минут через десять и сообщил:
- Жену тебе нашли! Будешь жить в Тайцах с Горностаевой. Она очень хороший товарищ и опытный журналист, так что будет за тобой присматривать. Ты сможешь у нее кое-чему научиться.
- Спасибо, Глеб!- искренне поблагодарил я.
- Зря радуешься, она к мужчинам не проявляет интереса,- подал голос Зудинцев, сидевший за своим столом.
- Это к делу не относится!- отрезал Глеб.
- Как сказать, как сказать...- ехидно сказал бывший опер.
Перед самым моим уходом из агентства на "задание" позвонил Павел и с истерическими нотками в голосе сообщил, что вчера, пока он был у нас, его жена Катерина собрала и унесла из дома все ценные вещи.
Я положил трубку и пошел за Горностаевой.
***
Домик оказался совсем маленьким. Веранда, одна комната и крошечный закуток без окон, громко названный хозяином кухней.
Из мебели тоже необходимый минимум - кровать, например, в единственном экземпляре, и это вселило в меня некоторую надежду относительно перспектив предстоящей ночи.
Получив с меня плату, хозяин уехал в город, и мы остались одни.
Следующие полчаса у нас ушли на то, что я вводил Валю в курс дела.
Слушала она меня, как мне показалось, без особого интереса.
Потом мы попили чаю и, не включая свет, обсудили наши дальнейшие действия.
- А может, мне сходить туда к ним, познакомиться?- предложила Валя.Как будто за солью, а?
Я согласился, и она ушла. Ее отсутствие длилось минут двадцать. Сидя у окна, я наблюдал за входной дверью соседского дома. Когда Горностаева наконец появилась, то провожать ее вышел невысокий мужчина с бородой.
- Кто это был?- спросил я Валентину, когда она зашла в комнату.
- Это и есть твой Филипп. Мы кофе с ним попили, приятно поговорили.
- О чем?
- О смысле жизни, о назначении человека. Да ты все равно не поймешь...
Время шло, а к Филиппу никто не приезжал. На улице окончательно стемнело. Наконец на дороге послышался шум автомобильного двигателя. Сказав Вале, чтобы она никуда не выходила, я выбрался из дома и кустами, стараясь двигаться бесшумно, подобрался к заборчику, отделяющему наш двор от филипповского, и стал ждать.
В этот момент мне показалось, что кто-то крадется ко мне сзади.
Неужели меня заметили? Меньше всего на свете я хотел еще раз получить по голове. Подождав, пока ко мне подойдут поближе, я немного привстал, опираясь на локоть. Пора! Выбросив локоть назад, я ударил. И тут же перекатился в сторону.
О ужас!
На земле лежала Валя и судорожно хватала ртом воздух. Надо же мне было так лопухнуться!
Что было потом, лучше даже и не рассказывать. Короче говоря, спал я той ночью в кресле, награжденный множеством эпитетов, самым мягким из которых был "жаба антикварная".
Утром мы уехали в город, договорившись, что Валя приедет обратно на пятичасовой электричке, а я попозже, так как у меня еще были кое-какие дела.
