(Порывается быстро уйти.)
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Открывается задняя дверь; входят два синагогальных прислужника с большими зажженными свечами. За ними раввин Сантос с книгой в руках.
Сантос (в сторону)
Акоста?
Де-Сильва
Рабби Сантос?
Иохаи(в сторону)
Что за процессия?
Сантос
Останьтесь здесьЕще немного, Уриель Акоста,Чтоб цель — прихода моего узнать.
Де-Сильва
Вы, рабби, с поручением? А свечи?
Сантос
Еще светло, а свечи зажжены.Их бледный свет — Акосты гордый разум,Что мнит себя светлее откровенья.
Уриель
Вам что же — свечи заменяют солнце?Зачем я вам? Что должен я узнать?
Сантос
Де-Сильва, вам, познавшему сполнаВсю мудрость, все истоки нашей веры,Трактат Акосты синагога шлет.Община вам повелевает нынеСвой вынести о книге приговорНе с точки зренья формул философских —О, нет! И трижды нет! — судить должныО связях книги этой, о созвучьиС Израиля учением святым.Решить должны, достоин ли сей авторСреди сынов Иакова остаться,Надежды о спасении питать?
Де-Сильва
Повиноваться будет честью мне.
Сантос
Коль жалкий свет
(указывает на свечи)
обозначает душуТого, кто книгу эту написал,То синагога знать теперь желает,Дозволено ль, чтоб в будущем сей светВливался в море чистого сиянья?Сужденье ваше в семидневный срокСовету Трех хотелось бы услышать.Вот здесь трактат! Расписку дайте мне.
(Де-Сильва берет книгу, открывает ее и с ужасом видит, что это сочинение Акосты.)
Уриель
Признайтесь, Сильва, что теперь обязанИз ревности религиозной яСвоей души сиянье погасить!
Де-Сильва
Ах, Уриель, над вами обвиненье!..
Сантос
Тон состраданья слышу я? Пред вамиОдна лишь книга, автор вам неведом!
Де-Сильва (Сантосу)
Возьмите, рабби. Вот расписка в том,Что тяжкое я принял порученье.
(Акосте.)
Трепещет человек, когда емуВ великой благости господь вручаетБразды его же собственной судьбы;Но много, много тяжелей тому,Кого всевышний сделал судиейИ, трепетным рукам вручив весыЧужой судьбы, ее судить заставил!Мне очень жаль, Акоста, но вполнеВ призванье свыше верю я и частоПерст божий в том, что человек велит,Я прозреваю. Книгу эту нынеИзраиль мне прислал. Ее судитьВ согласьи с Торой и Талмудом буду.
(Уходит.)
За ним следуют Сантос и прислужники.
Иохаи
Встревожились вы, Уриель? К чему!Кто в путь спешит, ведь для того заботыРассеются, как утренний туман.С тех пор, когда обычаи другиеИ говор чуждый в мир вас примут свой,Покажется вам все, что совершится,О чем тогда вам в письмах сообщат,Лишь басней жалкой. Поезжайте с богом!
(Уходит.)
Уриель
Иль думаешь — тебе в угоду яТеперь за тридевять земель уеду?Ты, верно, мнишь, что если малодушноИзбавить нас с Юдифью я решилОт мук и от борьбы сердечной, тоПред битвой духа побегу я тоже?Ошибся ты! Кто ратовать готовЗа истину, тот не страшится битвыИ славных дел, что истина несет.Что из того, что мне грозит проклятье?Пусть сердце разорвется — остаюсь!
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Сад загородного дома Манассе. В глубине сцены покрытая ковром терраса, на которую ведет несколько ступенек.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ.
Манассе (читает какую-то бумагу), Симон.
Манассе
Немыслимо! Ему притти нельзя!Де-Сильва… Иохаи… Ван-дер-Эмбден…Де-Кастро… Хорошо… Но это имя…
Симон
В число гостей вписала ваша дочь.
Манассе
Неужто о судьбе его не знает?
Симон
Вот и она, спросите у нее.
(Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Юдифь, Манассе.
Юдифь
Добро пожаловать, отец! Как долгоСовсем одних вы оставляли нас!Давно пора вам в загородном паркеПыль амстердамской биржи отряхнуть.
Манассе
И здесь меня преследуют заботы.
Юдифь
В конце недели праздничный приемУстроила не так, как вы привыкли?Не позвала гостей обычных я?
Манассе
Как ты решилась пригласить Акосту?
Юдифь
Уже семь дней, как не был он у нас!
Манассе
Ему ведь отлучение грозит.
Юдифь
Вот именно поэтому егоЯ позвала.
Манассе
Его бегут другие.
Юдифь
А я поэтому его ищу.
Манассе
Он не придет, — уверен в этом я.Поймет, что приглашенье — дело такта,Еще ж тактичней не принять его.
Юдифь
Друг Рубенса, Ван-Дейка, Вандерстратен —Столь набожен? С каких же это пор?
(Обращаясь к статуям.)
Илья-пророк и прочие пророкиРазбили б в прах вас, статуи богов.Ведь вас закон священный отвергает!Отец! Я все ж поверить не могу,Что нет в вас мужества, чтобы не мрамор,А человека под защиту взять.
Манассе
Свободомыслием известен всюдуМанассе Вандерстратен, и никто—Чем я горжусь — в рубашке покаяньяВ день иом-кипура не видал его.Скрывать не стану, — это ведь известно:Я примыкаю к вере вольнолюбцев,Которые из лучшего всегдаЧерпают лучшее — из дум Сократа,Из слов Христа, из торы Моисея.Но там, где прах в борьбе за предрассудкиНавеки завладевшие толпой,Вздымают люди, — ратую за веруСвоих отцов; да, я не в состояньиОбязанности внешние презреть.
Юдифь
Художники — в почете, но трусливоЗдесь от мыслителей бегут!
Манассе
Юдифь,Приходится мне слышать, что причинаВниманья к нам Акосты — это вы.Ведь мне на свете дороги две вещи.Не смейся же! Сейчас о них скажу:Во-первых, счастье в собственных владеньяхПокой благополучия в семье,А во-вторых, общественное мненье.Я не ценю, но слушаюсь его.
Юдифь
Так правда и искусство — несовместны?
Манассе
И жизни и морали строг закон.Ах, выслушал я без большой охоты,Чему меня де-Сильва поучал.В согласии с обычаем народным,Ты Иохаи с детства отдана.В кругу родных ты с ним должна быть рядом.
Юдифь
Комедия…
Манассе
С сегодняшнего дня!
Юдифь
Отец!
Манассе
Тебе — я знаю — ИохаиНе кажется, конечно, женихомИз «Песни Песней»; но таков обычай!Раз сговор был, то любящею паройПред светом появляться вы должны;Сердечные ж — сводите счеты сами.
Юдифь
И думаете вы, что этот счетЛегко свести, как сводите балансы?
Манассе
