Возвращавшегося с рейда кремлевского разведчика-пластуна вормы, нежданно встретившиеся на пути, решили догнать. Зачем? Глупый вопрос. Вормам у Дуная пригодилось бы все. Снаряжение, одежда, оружие, фляжка чистой воды и он сам. Как еда, вкусная и долгожданная. Были бы людоеды-муты умнее, может, чего у них и вышло. А так… Пластун сыграл с ними в игру, мелькая то тут, то там, выскальзывая из клещей. Разбил на пары, потом добился погони поодиночке. Заманил самого настойчивого сюда, в развалины громадного жилого квартала. Осталось только перестрелять мутантов и бежать дальше. И так уже отвлекся от дороги домой.
Тетива, сплетенная из кожи тура, тенькнула, отправляя вперед первую стрелу. Самый дальний из вормов, стоявший в тени уцелевших первых этажей, упал, даже не вскрикнув. Дунай попал на славу, точно пробив грудину левее центра, заставив мута захлебываться собственной кровью, исторгаемой умирающим сердцем. Следующего за ним также удалось снять с одного выстрела. Металлическая стрела с четырехгранным наконечником ввинтилась под углом в шею, чуть выше ключицы. Пластун лишь заметил всплеск брызг, после чего мут упал на колени, задергав ногами, пытаясь, явно сдуру, что-то сделать. Дернул стрелу вверх, тупое чудище, еще больше вспарывая самому себе плоть. Тут-то остальные, обернувшиеся на его хрипы, наконец-то заметили человека.
Спасибо мастеровым Кремля, сделавшим и выкрасившим кожаные куртку и штаны в серо-черный цвет с редкими зелеными полосами. Сколько раз Дуная спасала эта незамысловатая вроде бы маскировка? Он и считать забыл, один черт – много. Но сейчас она уже не могла ничем помочь, оставалось драться до последнего. Отступить снова, заманивая мутантов в новую ловушку, точно не выйдет. Уводить-то некуда.
За стеной оказался глубокий овраг, сплошь утыканный острым битым камнем, бетонными плитами, проржавевшими, но все еще опасными арматуринами. Дунай сплюнул, наложив следующую стрелу, пытаясь выглядеть врагов, прятавшихся среди груд мусора и обломков здания. Назойливые же какие, заразы радиоактивные! Нет бы взять да и уйти, уже потеряв трех из банды… шиш с маслом. Все норовят попробовать достать пластуна. Дунай пожалел, что успел отпустить друга Пасюка, вот он сейчас точно бы пригодился.
Хорошо хоть, что у вормов не было с собой чего-то похожего на лук или, что хуже, пищаль. С этих станется найти, снять с мертвого тела, украсть. В отличие от большинства населения Кремля Дунай-то знал многое о жизни в огромном разрушенном городе. С некоторыми маркитантами встречался, получал нужные сведения. За соблюдение этой тайны поручился собственной головой перед Мастером. И одобрял решение владыки крепости-государства, не доверяющего хитрым и жадным сволочам, живущим в городе. Что-что, а огонек в глазах, появляющийся после передачи хотя бы пяти золотых монет, настораживал Дуная. Страшно представить, что будет, окажись те же маркитанты в его доме. Они и мать родную продадут, не задумываясь, ради жирной поживы. Но сейчас не об этом стоит думать.
Чудовищный горб одного из вормов мелькнул внизу, среди обломков. Дунай ухмыльнулся. Тоже, нашли дурака, мол, стреляй – не хочу. Знаем, случалось уже терять стрелы, застревавшие в наростах мускулов и хрящей таких вот горбунов. А вот кто там у нас крадется понизу, делая вид, что-де совсем не мутант, а вовсе даже куча мусора? Ай-ай, такой хитрый и совсем незаметный ворм. Тетива снова звонко загудела. Серая куча в рванье, крадущаяся в пятидесяти, не более, шагах от Дуная, посунулась головой вниз. Уткнулась прямо в густой хищный хвощ и даже не заорала, когда растение решило заморить ею червячка.
«Молодец, Дунай! – мысленно похвалил себя пластун.– Вернешься в Кремль, разрешаю сходить на поварню и куснуть пирожка с рыбой. Их там всегда два, возьмешь средний, понюхаешь и положишь обратно. Для следующего лакомки».
Противников оставалось трое, хотя положение от этого проще не становилось. День незаметно двигался к середине, застревать в каменном мешке еще на час было непозволительно. Возвращаться всегда тяжелее, особенно после того как нео у самой стены поймали-таки одного пластуна. С тех пор мохнатые стали внимательнее. А уж после позавчерашнего штурма Кремля и появления Данилы верхом на танке… В общем, надо торопиться. Итак, трое глупых, но назойливых и упрямых голодных вормов. Задачка точно не из простых.
Пластун метнулся прыжком вниз, скакнув на один из плотных обломков. Стрелу держал на тетиве, выжидая момента. Нога, плотно обхваченная мягким сапогом с ремнем по голени, не соскользнула. Обувь пластунам делали лучшие сапожники крепости. Тачали сапоги точно по размеру, особое внимание уделяя подошве. Мягкая на сгиб и плотная на разрыв, чтобы и ходить бесшумно, и не ранить стопы, наступив на что острое. Кожа на внешнюю ее часть шла особая, срезаемая только с наружной стороны крыла твари рукокрыла. Вся покрытая короткими и острыми шипами, нигде не скользящая. Потому мог Дунай скакать поверху, надеясь на силу ног и труд мастеров, не боясь упасть.
Повезло, одного ворма все ж таки приметил, успел натянуть и отпустить тетиву. Прицелился плохо, лишь пробив толстенное бедро мутанта. Но сейчас-то и то хлеб. Ну а дальше пришлось пластуну соскакивать вниз, на ходу обнажая клинок. Лук пришлось-таки бросить, но что было делать? Меч, стальной и надежный друг, не подвел и в этот раз. Выскочившего на него ворма, верещавшего, как бешеная крысособака, пластун встретил косым ударом от бедра. Смог перерубить не особо толстый черен грубого копья с наконечником, больше похожим на иззубренный поварской тесак, весь в рыжих и бурых разводах. Ну его, лучше сразу избавиться и подальше. Наконечник еще летел в одну сторону, ворм откатывался в другую, а Дунай прыжком догнал мутанта, рассек вторым ударом подставленное предплечье. Эх, не вышло развалить лапищу на две части, крепкими оказались кости у мутанта.
От удара в глазах полыхнуло белым, и пластун полетел вперед, чудом не впечатавшись виском в острую грань разбитого прямоугольного столба, огрызком торчавшего из земли. Крутнулся, оказавшись лицом к лицу с последним вормом, тем самым горбуном. Принял удар сверху, крепко схватившись обеими руками за рукоять меча. Металл ударился о металл, высекая искры. Прямое и длинное лезвие, точь-в-точь громадная опасная бритва, отскочило, яростно взвизгнув. Горбун хрипло хакнул, брызнув мутной слизью из распахнутой смердящей пасти с редкими желтыми зубами, рубанул еще раз.
И покатился в сторону, промахнувшись мимо уже исчезнувшего пластуна, заработав пинок между ногами и подрезку правой икры. Дунай двинулся к нему, желая добить ворма, до которого было ровно два прыжка. Сзади сухо щелкнуло. Пластун замер, ожидая неизбежного выстрела, подождал пару секунд и, не выдержав, повернулся. Клинка, концом острия воткнувшегося под подбородок горбуна, не опустил. Уставился прямо в широко раззявленный ствол пистоля – кремневика, хмыкнул и спросил у бывшего владельца копья с тесаком:
– И чего ждем, тварь ты человекоподобная?
У тощего головастого ворма оказался на удивление глубокий раскатистый бас:
– Упадешь… убьешь друга, хомо. Не хочу.
– Да запросто.– Дунай чуть надавил на клинок. Горбун закряхтел и замер. По низкому, покрытому язвами лбу покатилось сразу несколько струек пота. Потом от него сильно и резко запахло. Пластун огорченно вздохнул.– Он со мной тоже согласен, подтвердил как смог, ты уж не серчай на него.
– Я не буду стрелять, хомо. Дай мне с ним уйти.
Дунай присвистнул:
– Эвон как, ничего больше не завернуть? Не понял, что ли? Да и… А второй?
И кивнул на стонущего толстяка с проткнутым бедром, пытающегося отползти. Ворм с пистолем посмотрел на него и пожал плечами:
– Этот мне не друг, а вот Гнус – друг.
– Кто?!! – Дунаю, несмотря на ствол, смотрящий в лицо, захотелось засмеяться. Вот имена у вормов-то! Показалось или уродливое лицо мута покраснело? – Да и хрен с вами, идолища поганые. Убирай свою пушку, отходи вон туда, чтобы я тебя видел. Сделаешь, как велено, отпущу друга. Ишь ты… Гнус… Эва как!
Пластун не ослабил давление клинка. Горбун продолжал пыхтеть, потея и воняя. Толстяк поодаль замер, понимая, что осталось недолго и вряд ли страшный хомо, убивший четверых из охотничьей банды, пожалеет его. Владелец пистоля встал, кряхтя и баюкая раненую руку. Кровь уже схватилась, запеклась толстой коркой, чуть сочившейся мерзкой на вид слизью. Одно слово – муты, заживает на них быстрее, чем на крысособаке. Ворм направился к указанному месту, когда пластун окликнул его:
– Эй, слышишь, добрый молодец!
– Чего тебе еще, хомо? – Раненый обернулся.
– Лук подай. И не бойся, люди слово держат.
Ворм замер. Наклонился, поднимая брошенное оружие пластуна. Не глядя, кинул в сторону Дуная и похромал дальше. Дождавшись, пока тот дойдет до указанного места, человек убрал меч от горла горбуна. Бросил клинок в ножны, поднял лук и наложил стрелу. Ворм Гнус испуганно замер, смотря на него разом выкатившимися глазенками.
