Двери открылись, и в салон, вместе с запахом дождя и свежести, наконец забралась Марта.
— Давно ждешь? — Она чмокнула его в щеку, тут же потерла место поцелуя холодной ладошкой и полезла в сумочку.
Матвей повернул ключ в замке зажигания и посмотрел на нее.
Легкий румянец, голубые глаза под ресницами, на кончиках которых алмазной крошкой блеснули мелкие капли…
— Что, шеф задержал? — Матвей включил левый поворотник.
— Представь себе, нет. — Она заглянула в зеркальце, быстро поправила челку: — У Евлашкиной сын пропал…
— Как? — с безразличием в голосе спросил он, тут же представив эту полную женщину. Она была невропатологом и занимала кабинет по соседству с Мартой. Давно заслужив пенсию, Антонина Алексеевна продолжала работать.
— Именно это и хотелось бы узнать, — Марта убрала мизинцем невидимую соринку с уголка губ.
— Но хотя бы что предшествовало его исчезновению, можешь сказать? — он щелкнул рычажком на рулевой колонке. Дворники плавно описали дугу, сгоняя воду, и вернулись обратно. Взору открылся стоявший у обочины внедорожник с налипшими на крышу желтыми листьями. Над тротуаром раскачивались зонты. Пестрые, бордовые, черные… Нескончаемый поток странным образом двигался в обе стороны, и если долго смотреть чуть поверх разноцветья полусфер, то в какой-то момент начинало казаться, будто укрывшиеся под ними люди никуда не спешат, а стоят на месте и просто качают ими вверх, вниз…
— Устроился работать в «Гринпис», — Марта закрыла зеркальце и убрала его в сумочку.
— Куда? — подумал, что ослышался, Матвей и включил левый поворот.
— «Грин-пис», — по складам сказала она. — Организация по защите животных и окружающей среды.
— Да понял я, — кивнул Матвей, отъезжая от бордюра. — Он что, ботаник?
— Какой ботаник? — отчего-то обиделась Марта. — Совсем даже нет.
— Но зверушек же он любит? — повеселел Матвей и тут же с шутливой грустью поправился: — Или любил?
— Типун тебе на язык! — она обиженно надула губы и толкнула его в бок кулачком. — Между прочим, Федор — альпинист.
— Даже так?! — поддельно восхитился Матвей. — Уже интересно.
— Зря иронизируешь, — продолжала она дуться.
— И как же он туда попал, а потом пропал?
— Нашел объявление в Интернете, что в команду экипажа «Воин радуги» требуются матросы и вообще рисковые люди. Отправил резюме. Через несколько дней пришел ответ. Сходил на собеседование, после которого вернулся в хорошем настроении. Говорит, на судне места были распределены, но ему предложили другую, тоже рисковую работу.
— «Воин радуги»?! — неожиданно вспомнил Матвей хорошо известную ему диверсию французских спецслужб.
— Почему ты так удивлен? — насторожилась она.
— В восемьдесят пятом году прошлого века в заливе Матури в Окленде, это Новая Зеландия, судно с таким названием было затоплено французскими спецслужбами.
— Зачем? — удивилась Марта.
— Так пытались предотвратить саботаж ядерных испытаний в Тихом океане, — объяснил он. — В общем, это «корыто» бездарно взорвали…
— Почему корыто и почему бездарно? — продолжала она засыпать его вопросами.
— Первоначально это был рыболовецкий траулер. — Матвей ловко обогнал тащившуюся впереди «Газель». — А бездарно, потому что два диверсанта попались…
— И что с ними сделали? — испуганно спросила она.
— Съели, кажется, — пошутил он.
— Дурак!
— А если серьезно, то после выплаты компенсации их вернули во Францию…
— Так или иначе, но сейчас у «Гринпис» есть такой корабль, — продолжала Марта. — Еще «Арктик Санрайс»…
— Кстати, — увлеченный воспоминанием, перебил он ее, — согласно древней индийской легенде, когда наступит конец света, с небес спустятся воины радуги, которые спасут людей от гибели.
— Теперь понятно, почему этот корабль так назвали, — задумчиво сказала она.
— Погоди! — осадил ее Матвей. — Того, что ты уже мне сказала, достаточно, чтобы сделать вывод: — Федор искал приключений или, — он снова улыбнулся, — смерти. У него на личном фронте все в порядке?
— А что? — спросила Марта.
— Ничего, — пожал он плечами.
— Ты же тоже не любишь обычную работу, — нахмурилась она. — Тебе драйв подавай.
— Согласен, — кивнул Матвей и вдавил педаль в пол. Ровно урча, внедорожник мгновенно набрал скорость. Летевшая из-под колес попутных машин вода разбивалась встречным потоком воздуха на грязные брызги размером с дробину. Смешиваясь с дождем и барабаня в лобовое стекло, они вынуждали говорить громче. Дворники заработали чаще.
Некоторое время ехали молча, слушая пульсирующий гул разбушевавшейся стихии.
— Знаешь, — наконец нарушил он молчание, — драйв тоже бывает разный. Я, например, не полезу на Эверест ради забавы. Зачем лишний раз рисковать? Другое дело, когда ты подвергаешь свою жизнь опасности ради другого человека. Я не говорю, конечно, о летчиках-испытателях, полицейских или пожарных. Это другой вопрос. Но вот так вот, ради каких-то амбиций и для того, чтобы потом похвастать друзьям, в горы не попрусь. Не потому что боюсь, — он включил правый поворот и въехал во двор. — Просто во всех таких авантюрах в большей степени человек зависит не от своих физических данных, а от провидения. Можно просто свалиться в трещину, попасть под лавину… Ради чего?
— Понятно, — задумчиво сказала она.
— Опять же, другое дело, если я сейчас решу заняться поиском твоего альпиниста, риск в этом случае будет оправдан.
— Я так и знала, — упавшим голосом констатировала Марта.
Матвей остановил машину на площадке и заглушил двигатель:
— Мне показалось, что ты изначально на это рассчитывала.
— Я хотела тебя попросить помочь ей, — неожиданно призналась она.
— Не узнаю тебя, — Матвей вынул ключи из замка зажигания. — Обычно ты, наоборот, всячески препятствуешь моим начинаниям.
— Просто Антонина Алексеевна хороший человек, — стала оправдываться Марта. — Мне ее жалко. Она часто поднимала панику из-за пустяков. Думаю, и на этот раз так же. Может, у него батарейка разряжена или деньги кончились…
— Так вся паника только из-за того, что этот оболтус не отвечает на звонки? — удивился Матвей.
— Представь себе, да! — Марта развернулась к нему всем телом. — Уже три дня прошло.
— Пора в полицию обращаться, — хмыкнул Матвей. — Он случайно не запойный?
— Ты что? — изумилась она, словно знала этого Евлашкина с пеленок. — Я же говорю, альпинизмом занимается.
— Одно другому не мешает, — резонно заметил Матвей. — Может, он вообще сменил свое амплуа? Сколько ему лет?
— Тридцать, — на секунду задумавшись, ответила она.
— Специальность, — продолжал он допрос, пытаясь мысленно нарисовать психологический портрет мужчины.
— Тоже врач, — пожала она плечами.
— Дай попробую угадать, — осенило его, — вы знакомы, но ты не хочешь этого признать?
— Ты чего там надумал? — возмутилась Марта, но тут же успокоилась: — Ну да, знакомы. Но ты не подумай, — спохватилась она. — У нас с ним ничего не было. Он работал на «Скорой», приходил к маме обедать. Так, общались…
— Чего же его тогда в «Гринпис» потянуло?
— Желание заработать и драйв, — повторилась она.
— Хорошо, пойдем, — он толкнул дверцу.
Дождь почти прекратился. Шлепая по лужам, они направились к подъезду.
* * *
Убирая трубку телефона в закрепленный на поясе чехол, Привезенцев увидел, как Галина свернула с асфальтированной тропинки в лес, и ускорил шаг. Юрий Сергеевич отстал от жены из-за звонка Ильи, который предупредил, чтобы они не отходили далеко от дорожки. Забота помощника умиляла депутата.
— Куда это ее понесло? — Привезенцев оглянулся назад. Странно, но парочка шедших за ними влюбленных куда-то пропала.
— Наверное, на дорожке остались, — сделал он вывод, ловя себя на мысли, что размышляет вслух.
Технопарк был расположен в живописном месте. Огромные сосны, покрытые мхом камни, журчанье ручейков, хранивших свою прохладу в тени склонившихся над ними ив, и березовые рощи образовывали природный ландшафт, в который архитекторы гениально вписали современные учебные корпуса и здания лабораторий. Впечатляла своим дизайном и жилая зона, дома которой прикрывали этот уголок рая от проезжавших по Можайскому шоссе машин. Проведенные здесь работы поражали воображение. Казалось, будто это другой мир или измерение. Привезенцев долго не мог поверить своим глазам и не переставал удивляться. Не может быть так хорошо совсем рядом с сыростью и унылой грязью российских городов. В инновационном центре даже погода казалась совершенно другой. Здесь совсем не тяготило ненастье. Будь его воля, он бы с удовольствием поменял одну из своих квартир в центре Москвы на ту, что здесь предоставляются молодым ученым. Но пока нельзя. Для постоянного проживания местный жилой фонд не предназначен. Наслаждаться этими красотами могут лишь те, кто работает на будущее России…
