Теперь мы уже не узнаем, предполагал ли идейный вдохновитель этого проекта — тогдашний президент Французской Республики Жорж Помпиду, — какой успех ждет его детище, но время показало, что идея строительства грандиозного культурного центра, ставшего настоящим символом «культуры для всех», пришедшая ему в голову еще в конце 60-х годов прошлого века, оправдала себя полностью. Хотя, судя по тому, какое количество заявок было подано на рассмотрение жюри конкурса по отбору лучшего проекта, стремление мыслить «авангардно» уже тогда витало в воздухе.
Представители 49 стран предложили на рассмотрение жюри международного архитектурного конкурса 681 работу. Так что задача, возложенная на членов жюри, возглавляемого известным французским архитектором — Жаном Прувэ, была не из легких. И все же пришло время, когда имена победителей были названы. Ими стали англичанин Ричард Роджерс и итальянец Рензо Пьяно при участии еще одного гражданина Италии, Джанфранко Франчини. Именно они, по мнению жюри, разработали максимально соответствующий выдвинутым требованиям проект, в основу которого была положена так называемая «пространственная диаграмма». В конце 1971 года Министерством культуры Франции была создана специальная компания, получившая название «Общественная Строительная Организация по строительству Центра в Бобуре», которой и было поручено контролировать процесс возведения и обустройства Центра.
Строительство Центра началось в апреле 1972 года, два года спустя начались работы по сооружению стальной крыши здания. В это же время были основаны и все общества, входящие в состав проекта. По прошествии пяти лет после начала строительства, 31 января 1977 года, Центр национального искусства и культуры Жоржа Помпиду был официально открыт тогдашним президентом Французской Республики Валери Жискар д’Эстеном, для широкой публики его двери были распахнуты 2 февраля. В период с 1977 по 1995 год (до реконструкции) его посетило более 145 миллионов человек.
Все здание в целом разделено на две части. В первой из них — 3-уровневая инфраструктура, где располагаются все технические и административные службы, а во второй — огромная 7-этажная суперструктура из стекла и металла, включающая террасу и мезонин. Именно в ней и происходят все культурные события, связанные с основной деятельностью Центра. А так как, по замыслу Жоржа Помпиду, Центр должен был уделять внимание всем видам современного искусства — и скульптуре, и живописи, и литературе, и музыке, и танцу, и кино, и видео, и инсталяциям, и перформансам, — то проектировщики сосредоточили свои усилия на достижении принципа «изменчивости пространства», которое можно было бы эффективно использовать в разных сферах деятельности, при этом соединив. И надо сказать, добиться этого им удалось.
Архитекторы
Ричард Роджерс родился в 1933 году во Флоренции. После окончания Архитектурной школы в Лондоне он продолжил образование в Йельском университете. Сначала Роджерс работал в компании известного архитектора Нормана Фостера, а в 1970-м основал собственную фирму в партнерстве с Рензо Пьяно (вторым создателем Центра). Его проекты легли в основу таких сооружений, как здание компании Ллойд (Лондон, 1979—1984 годы), купол и фасадные соединения башни Миллениум (Лондон, 1979 год), а также дом № 88 по улице Вуд Стрит (Лондон, 1993—2001 годы).
В своем творчестве Роджерс предпочитает отталкиваться не от классических традиций, дошедших до наших дней из прошлого, а стремится воплотить технологические и функциональные тенденции архитектуры будущего. При этом он убежден, что технологичность никоим образом не должна идти в разрез с эстетикой и служить прежде всего решению социальных и экологических проблем. Роджерса также отличает постоянный интерес к использованию так называемого непрерывного пространства, что дает основание причислить его к приверженцам функционалистической традиции, сложившейся в современной архитектуре.
Ренцо Пьяно родился в Генуе в 1937 году. Учился в Миланской Политехнической школе. Став в 1970-м партнером в фирме «Роджерс и Пьяно», он принимал непосредственное участие в проектировании и строительстве многих зданий как в Италии, так и Великобритании. Подобно большинству последователей архитектурного стиля хай-тек, Пьяно в своих работах делает упор на технологию, но всегда совмещает в них все новые веяния с необходимыми требованиями, предъявляемыми к удобству и функциональности.
Самой известной работой Пьяно стала совместная работа над проектом Центра Помпиду, но, помимо этого, Пьяно разработал и проект здания IRCAM (Париж, 1988—1989 годы), и терминал аэропорта Кансай (Осака, 1994 год).
Реконструкция
20 лет эксплуатации здания в условиях постоянной перегруженности — 25 000 посетителей ежедневно вместо запланированных 5 000 — привели к тому, что его стало необходимо реконструировать. И в октябре 1997 года Центр был временно закрыт. Грандиозный ремонт здания продолжался 2 года и 3 месяца, и только в январе 2000 года Центр вновь открылся для посетителей. В ходе реставрационных работ было отремонтировано около 70 000 м2 площадей, дополнительно освобождено от рабочих кабинетов сотрудников Центра 8 000 м2, отреставрирована библиотека и 3 галереи для временных экспозиций, 4 площадки для проведения различных спектаклей, также была существенно (на 4 500 м2) увеличена и площадь Национального музея современного искусства, который теперь является крупнейшим хранилищем в мире (44 000 экспонатов). Был также полностью переоборудован вход в помещения музея. Особое же внимание реставраторы уделили удобству посетителей. Общая сумма всех затрат, пошедших на реставрационные работы, составила 873 млн. франков, из них 40 млн. франков были предоставлены спонсорами и меценатами.
Егор Земницкий
Дело вкуса: Поле битвы - Земля
Наши предки — как очень далекие, так и не очень — были обычными людьми. А любой человек, даже став совершенно взрослым и серьезным, всегда любил играть, причем ничуть не меньше, чем в то время, когда он был маленьким и беззаботным. Конечно, стремление к тому, чтобы, закончив дела насущные, обратиться к какому-нибудь развлечению, радующему и веселящему душу, появилось в человеческом обществе далеко не сразу, но зато как только homo sapiens почувствовал себя человеком, ему понадобилось заполнить образовавшийся у него досуг чем-нибудь не вполне обычным, может быть, даже щекочущим нервы. И на свет стали появляться различные игры.
Одни игры известны нам с древности, другие — с гораздо более поздних времен, но в любом случае, современное человечество обладает огромным арсеналом разнообразнейших развлечений, способных удовлетворить пристрастия самых привередливых и изощренных игроков. Кто-то предпочитает азартные игры, кто-то — интеллектуальные, кто-то — логические, кто-то — головоломные. Но при этом большинство из них, бывших когда-то сугубо домашними и обыденными, в наши дни уже перестали быть таковыми. Степень развития современного общества вывела обычные игры на совершенно иной уровень, благо, возможностей для этого в наше время — хоть отбавляй.
Монополия: дитя великой депрессии
Типичным представителем настольных игр является один из позднейших членов «игрового сообщества» — так называемая экономическая игра «Монополия». Ее в 30-х годах, как это водится, совершенно случайно изобрел филадельфиец Чарльз Дэрроу — монтер по отопительному оборудованию, в одночасье ставший безработным. Придумав от отчаяния и вынужденного бездействия игру с довольно большим полем, фишками, игральными костями и карточками, наподобие мини-казино, он, изготовив всю атрибутику вручную, понес свое детище в типографию.
Когда получил отказ, то вместе с приятелем на свой страх и риск изготовил несколько сотен экземпляров игры и начал предлагать купить ее. Успех этого предприятия был ошеломляющим, и вскоре владелец той самой типографии уже не знал, куда посадить такого «золотого» клиента.
Сейчас по игре в «Монополию» проводятся регулярные — раз в 4 года — мировые чемпионаты. На последний из них, прошедший в 2000 году к Канаде, собрались 39 игроков из 38 стран мира. «Монополия» в комплекте сегодня выпускается на 26 языках, продается в 80 странах мира. За время ее существования в нее сыграло порядка 500 миллионов человек. Самый роскошный комплект игры, содержащий золотые домики и серебряные отели, был оценен в 25 тысяч долларов. Самая длительная игра продолжалась 70 дней.
Вряд ли любители игры в шахматы времен императора Александра III, садясь в со вкусом обставленной гостиной за шахматный столик, могли предположить, что спустя каких-нибудь сто лет один из победителей серии таких же шахматных партий, которые проводились и между ними, будет именоваться чемпионом мира и награждаться за эту победу призом, украшенным тысячью бриллиантов. Так же трудно предположить, что наши бабушки, любившие зимними вечерами раскладывать картонные карточки и «закрывать» их небольшими деревянными бочонками с глазастыми номерками, могли себе представить, что пройдет каких-нибудь 20—30 лет, и тихая незамысловатая игра лото станет увлечением буквально для всей страны, приникающей к телевизору и с замиранием сердца ожидающей оглашения номера все того же деревянного бочонка. Впрочем, и средневековому японцу, чертящему палочкой на рисовой бумаге маленькие крестики и нолики, просто не приходило в голову, что его далекий потомок, оторвавшись посреди рабочего дня от биржевых котировок, сможет войти на какой-нибудь игровой сайт и с помощью компьютерной мыши сразиться с другим японцем, живущим в противоположном углу Страны восходящего солнца, в древнейшую игру рэндзю — по-нашему «крестики-нолики».
