Я все еще не принимала душ и носила потрепанную фиолетовую пижаму, мои длинные волосы были спутаны в крысиное гнездо. Моя кожа покрылась пятнами, глаза опухли, а на сердце было пусто.
Мысль о том, чтобы снова быть одной через полтора года, была сродни тому, чтобы дрейфовать, заблудиться в море без компаса. Я не знала, кто я без Люка. Я не хотела знать.
Отвернувшись, Амелия налила себе огромную чашку жареного по-французски, затем подошла к холодильнику и достала ванильные сливки. — Как прошел ужин в честь твоего дня рождения? Она закрыла дверь бедром.
— Ну… — Слова застряли у меня в горле. — Не очень хорошо.
Амелия рассмеялась и помешала кофе, ложка позвякивала о керамическую кружку. — Почему Люк не дает тебе спать всю ночь?
Это было похоже на удар ножом в сердце и живот одновременно.
Она повернулась ко мне лицом, ее темно-шоколадные глаза изучали меня поверх ее розовой кружки. — Ты выглядишь довольно усталым.
Учитывая, что меня сбил автобус расставания, я была уверена, что выгляжу более чем уставшим. Наверное, я выглядела как тролль.
— Э-э, не совсем.
Она сделала глоток кофе, приподняв брови. — А где Люк? Он еще спит?
Еще один удар.
— Его здесь нет. Но он должен был быть.
— Ой. — Ее лоб сморщился, заметив легкое замешательство. — Он должен был тренироваться сегодня утром? Я думала, Пол сказал, что сегодня у них нет суши.
— Нет, — я сказала. — Он бросил меня.
Амелия замерла с розовой, как лепесток, кружкой на полпути ко рту.
— Что ? — Ее глаза встретились с моими.
— Ага. — Я посмотрела на свою тарелку и откусил от сырого тоста из цельнозерновой муки. Поскольку альтернативой еде было обсуждение расставания, ко мне внезапно вернулся аппетит. Амелия смотрела на меня широко раскрытыми глазами. Я пожалела, что не распечатал брошюру, которую мог бы распространять, вместо того, чтобы рассказывать все болезненные подробности. Своеобразный информационный бюллетень.
Я сглотнула и добавила: — Он сказал, что мы должны «сделать перерыв». А потом это обернулось разрывом.
Часть меня все еще не верила, что это реально, но другая часть — большая часть — смирилась с этим.
— Милая…. — Она поставила свою чашку и прошлась по острову. Сидя на табурете рядом со мной, она с беспокойством оглядела мое лицо и нежно коснулась моей руки. — Я так виновата.
— Все отлично.
— Что случилось? Я не понимаю.
Я тоже, но это не имело значения. И теперь мне приходилось снова и снова переживать этот ужасный разговор о расставании со всеми моими друзьями и моим братом, а также с моими родителями. Сообщать новости, наблюдать за их шокированной реакцией и терпеть их неловкую жалость. Я не хотела сочувствия. Я не хотела объятий. Я вообще не хотела об этом говорить.
— Мы отдалились друг от друга, я думаю.
— Тем не менее, вы должны быть опустошены. Я чувствую себя ужасно из-за тебя, Би.
Мы с Амелией прожили вместе более шести месяцев и прекрасно ладили, меняясь одеждой, делясь косметикой и запоем просматривая плохие сериалы на Netflix. Но мы познакомились, потому что Пол и Люк играли вместе, а это означало, что ее жизнь, как и моя, почти вращалась вокруг команды. Теперь она смотрела на меня с потрясением и ужасом, которого можно было ожидать при известии о смерти.
Она действительно беспокоилась обо мне? Или она беспокоилась, что она и Пол будут следующими? Будут ли они следующими? Как и Люк, Пол учился на третьем курсе в НХЛ. Может быть, у них у всех был договор бросить своих подруг и дожить до последнего года в колледже.
Или, может быть, я была единственным мертвым грузом.
— Ага… бывает. — Избегая ее взгляда, я схватил свою тарелку и встал, отодвинув табурет от стойки. — В любом случае, мне нужно принять душ и сходить в библиотеку. Мне нужно закончить статью перед сегодняшней игрой.
Если бы можно было сосредоточиться на писательстве прямо сейчас. Эта часть может быть натяжкой. Или это может быть хороший побег. Я могла отгородиться от реальности и не обращать внимания на то, что моя любовная жизнь только что рухнула.
— Ты все еще собираешься прийти?
Вопрос приземлился как пощечина, хотя я знала, что она не это имела в виду.
— Я должна, — сказала я. — Дерек никогда не простил бы мне, если бы я вдруг бойкотировала их игры.
Кроме того, я не была уверена, что буду делать, чтобы заполнить свое время, если я этого не сделаю.
ГЛАВА 2
ВСЕ, ЧТО Я ДЕЛАЮ — ЭТО ПОБЕЖДАЮ
Чейз
Наш ритуал перед домашними играми был священным. Тренироваться кататься на скейтборде в Нортридж Арене, вздремнуть дома, пообедать в Иронвуд Гриль, а затем пораньше вернуться на каток, чтобы разогреться и пострелять шайбами.
Вспень, промой, повтори.
Не то чтобы мы были суеверны, но отклонение от этой конкретной последовательности событий обычно приводило к потерям.
Ладно, возможно, мы были немного суеверны.
Сегодня ставки были особенно высоки, потому что мы играли с нашими соперниками Коллингвуд Бульдогс, Я терпеть не мог команду, особенно капитана, и мне не терпелось их раздавить.
— Игровой день, сучки. — Наш вратарь Тайлер потянулся, сцепив руки за головой. Его сильно татуированные бицепсы напряглись, полный рукав чернил сползал к левому предплечью. — Тебе лучше быть готовым.
Я фыркнул. — Говорит парень, который постоянно бросал шайбы на тренировках. Я видел купоны, которые экономят больше, чем ты.
— Ни одному из твоих не удалось пройти, так что это говорит?
Хотя левое крыло технически было наступательной позицией, моей основной целью не было забивать, по крайней мере, на льду. Моими областями специализации были борьба за шайбу, умение держаться у борта и забивать пенальти. И, конечно же, противодействовать другой стороне, заставляя ее трахаться с головами и заставляя их брать штрафы, и то, и другое я нашел чрезвычайно полезным.
Я также баловался случайными схватками. Хорошо, это случалось довольно часто.
— Между прочим, — сказал Даллас, не обращая внимания на наши выстрелы, — сегодня вечером у нас будет XS. Включая тебя.
Он указал на меня вилкой.
— Что, черт возьми, такое XS? — спросил я, притворяясь немым. — Размер рубашки? Мне нужен хотя бы большой, чувак.
Он бросил на меня испепеляющий взгляд. — Новый клуб. Открылся в минувшие выходные. Предполагается, что там полно горячих цыпочек.
Конечно, я уже знал его точку зрения.
Даллас был красавчиком в команде — капитаном всеамериканской команды, Тайлер был татуированным плохим вратарем, и, ну, я был мудаком агитатором. Мы были соседями по комнате, товарищами по команде и
