Энтони уже поставил ногу на нижнюю ступеньку, но задержался и как бы между прочим спросил:
- Кстати, Роджерс, сколько времени я тут живу? Только что я поспорил об этом со своими друзьями.
- Погодите-ка, сэр, я припомню. Скоро уже будет четыре года.
- Как раз так я и думал.
Энтони бросил на детективов торжествующий взгляд. Картер заворчал, но Веррал лишь широко улыбнулся.
- Хорошо, да не вполне, - отметил он. - Пойдемте наверх?
Энтони открыл дверь своей квартиры английским ключом. Ему было приятно, что его слуги Симарка дома не было. Чем меньше свидетелей происшествия, тем лучше.
Машинка стояла, как он ее оставил. Картер большими шагами подошел к столу и прочитал заглавие на странице.
- ТАЙНА ВТОРОГО ОГУРЦА, - провозгласил он мрачно.
- Это мой рассказ, - беспечно заявил Энтони.
- Это еще одно подтверждение, сэр, - кивнул Веррал, а глаза его улыбались. - Кстати, сэр, о чем он? -Что это за тайна второго огурца?
Картер внимательно посмотрел на него. Внезапно он покачал головой и покрутил пальцем около виска.
- Бедный парень, - сказал он в сторону.
- Нет, джентльмены, - живо ответил мистер Иствуд - К делу. Вот письма, адресованные мне, вот моя чековая книжка, вот записки от редакторов. Что вы еще хотите?
Веррал внимательно изучил бумаги, которые выложил перед ним Энтони.
- Что касается меня лично, сэр, - сказал он с уважением, - то мне не нужны другие доказательства. Я вполне удовлетворен. Но я один не имею права освободить вас. Ведь может быть и так, что вы живете здесь уже много лет под именем мистера Иствуда, но может быть, что Конрад Флекмен и Энтони Иствуд одно и то же лицо. Мне нужно обыскать квартиру, взять у вас отпечатки пальцев и позвонить в Скотленд-Ярд.
- Что ж, я вполне удовлетворен вашей программой, - заметил Энтони. Смею вас заверить, что вы можете осматривать все, что пожелаете.
- Не перейдете ли вы в другую комнату, сэр, вместе с Картером, пока я буду заниматься делом?
- Конечно, - неохотно ответил Энтони. - Но я думаю, можно поступить и по-другому.
- Что вы имеете в виду?
- Что мы с вами возьмем по бокалу виски с содовой и перейдем в другую комнату, пока наш друг сержант будет производить тщательный обыск.
- Вам так больше нравится, сэр?
- Да.
И они оставили Картера разбирать содержимое стола, что он делал с большой ловкостью. Как только они вышли, то услышали, как он поднял трубку и попросил соединить его со Скотленд-Ярдом.
- Все это не так уж плохо, - сказал Энтони, держа в руках виски с содовой и гостеприимно предупреждая все желания инспектора Веррала. - Мне выпить первым, чтобы показать, что виски не отравлено?
Инспектор улыбнулся.
- Все это весьма необычно, - отметил он. - Но в нашем деле все предусмотреть невозможно. С самого начала я понял, что мы совершили ошибку. Но, увы, теперь нужно соблюсти все обычные формальности. Вам придется немного потерпеть, сэр.
- Думаю, придется, - с сожалением произнес Энтони. - Сержант не очень-то компанейский парень, не так ли?
- О, он прекрасный человек, этот сержант Картер. Вы бы это легко поняли, если бы дали ему какое-нибудь поручение.
- Я это заметил, - сказал Энтони. - Кстати, инспектор, - добавил он. Не могли бы вы мне рассказать обо мне самом?
- Не понял, сэр?
- Неужели вы не видите, что я сгораю от любопытства? Кто такая эта Анна Розенберг и почему я убил ее?
- Вы обо всем прочитаете в утренних газетах, сэр.
- "А завтра, быть может, я буду отягощен вчерашними десятью тысячами лет", - процитировал Энтони. - Я в самом деле считаю, что вы, инспектор, обязаны удовлетворить мое совершенно законное любопытство. Отбросьте свою профессиональную сдержанность и расскажите мне все.
- Это невозможно, сэр.
- Мой дорогой инспектор, мне казалось, что мы стали друзьями?
- Ну хорошо, сэр. Анна Розенберг - немецкая еврейка, она жила на Хэмпстед-стрит. По каким-то необъяснимым причинам год от года она становилась все богаче и богаче.
- Со мной все наоборот, - прокомментировал Энтони. - По каким-то необъяснимым причинам я год от года становлюсь все беднее и беднее. Может быть, мне следовало бы жить на Хэмпстед-стрит. Я слышал, что Хэмпстед вдыхает в человека новые силы.
- Одно время, - продолжал Веррал, - она содержала магазинчик, где продавались подержанные вещи.
- Теперь все понятно, - снова прервал его Энтони. - Я помню, как мне пришлось после войны продавать свою парадную форму. Вся квартира была завалена красными штанами и золотыми позументами, все это можно было выгодно продать. Тут приехал толстяк в клетчатом костюме на "роллс-ройсе" с человеком, который нес сумку. За все он предложил только один фунт и десять пенсов. В конце концов, чтобы получить два фунта, я добавил еще охотничий костюм и цейсовские очки. По его знаку человек открыл сумку и бросил туда все вещи; толстяк вручил мне десятифунтовую бумажку и попросил разменять ее.
- Лет десять назад, - продолжал инспектор, - в Лондоне жили испанские политэмигранты, и среди них дон Фернандо Феррарес со своей молодой женой и ребенком. Они были очень бедны, и жена его болела. Анна Розенберг наведалась к ним и спросила, не хотят ли они чего продать. Дона Фернандо дома не было, и его жена решила расстаться с чудесной испанской шалью с изумительной вышивкой, это был один из подарков дона Фернандо, до того как они сбежали из Испании. Когда дон Фернандо вернулся и услышал, что шаль продана, он впал в ужасную ярость и пытался, но безуспешно, вернуть ее. Когда в конце концов ему удалось найти магазин Анны Розенберг, она сказала, что уже продала шаль какой-то женщине, имени которой она не помнит. Дон Фернандо потерял последнюю надежду. Через два месяца его закололи кинжалом на улице и он умер от ран. И именно с этого времени Анна Розенберг стала таинственным образом богатеть. За последующие десять лет ее пытались обокрасть по крайней мере раз восемь. Четыре попытки были неудачными, но в остальных взломщикам повезло, и среди украденных вещей оказалась та самая вышитая шаль.
Инспектор остановился, но затем, повинуясь нетерпеливому жесту Энтони, продолжал:
- Неделю назад из женского монастыря, который находится во Франции, приехала в Англию Кармен Феррарес - дочь дона Фернандо. Ее первым желанием было пойти на Хэмпстед-стрит и встретиться с Анной Розенберг. Нам известно, что там она устроила старой женщине ужасный скандал, и последние слова, которые она сказала, люди запомнили. "Она все еще у вас, - закричала она. Все эти годы вы на ней богатели, но я торжественно вам обещаю, что в конце концов это принесет вам несчастье. У вас нет на нее никаких моральных прав, и наступит день, когда вы поймете, что лучше бы вы никогда не видели Шали Тысячи Цветов". Через три дня после этого Кармен Феррарес таинственно исчезла из отеля, в котором остановилась. В ее комнате был найден адрес Конрада Флекмена, а также записка от одного антиквара, который интересовался, намерена ли она увезти с собой вышитую шаль, которая, как он полагает, находится у нее. Адрес в записке был неправильный.
Совершенно ясно, что шаль - это ключ к разгадке тайны. Вчера утром Конрад Флекмен позвонил Анне Розенберг. Она закрылась с ним в комнате примерно на час или больше, и, когда он ушел, ей пришлось лечь в постель, так как было заметно, что она потрясена его приходом. Но она распорядилась, что, если он придет к ней опять, его обязательно надо принять. Прошлым вечером, примерно в девять часов, она вышла из дома и не вернулась. Сегодня утром ее нашли в доме Конрада Флекмена с ножевой раной в области сердца. А на полу позади нее было... что бы вы думали?
- Шаль? - выдохнул Энтони. - Шаль Тысячи Цветов?
- Нет, это было нечто ужасное. Это объясняло все таинственные происшествия, связанные с шалью, и открывало ее тайный смысл... О, извините, кажется, это начальство.
В самом деле, раздался звонок. Энтони едва сдерживал нетерпение, ожидая, когда вернется инспектор. Теперь он не сомневался, что его судьба скоро решится. Как только снимут его отпечатки пальцев, они поймут свою ошибку.
А потом, может быть, позвонит Кармен...
Шаль Тысячи Цветов! Какая странная история - она так гармонирует с изысканной красотой темноволосой девушки.
Кармен Феррарес...
С трудом он пробудился от грез. Сколько времени? Он встал и открыл дверь. В квартире было очень тихо. Неужели они ушли? Даже не попрощавшись? Энтони быстро зашел в соседнюю комнату. Как и гостиная, она была совершенно пуста. Какая странная пустота! Все в комнате было перевернуто. О боже! Его коллекции - эмали, серебро!
Он лихорадочно осмотрел квартиру. Везде была одна и та же картина: его обворовали. Все ценные вещи, а у Энтони был очень тонкий вкус коллекционера к миниатюрам, были украдены.
Со стоном Энтони рухнул на стул и обхватил голову руками. Очнулся он от звонка в дверь. Он открыл дверь, перед ним стоял Роджерс.
- Извините, сэр, - сказал Роджерс. - Но джентльмены сказали, что я могу вам понадобиться.
