…Но только вот, надо ли?…
–…Сергей?
…От этого голоса его просто скривило… Алла была как всегда великолепна. Идеальное лицо, выполненное профессиональным визажистом, фигура, над которой, по-видимому, без устали трудились человека три, не меньше, наряд… он призадумался, прикидывая,… да, пожалуй, стоящий всех денег, которые лежат у него в кармане. Но он помнил только как удачно избежал романа с ней, когда был в Италии. И который раз похвалил себя за это. Это была женщина-вампир, способная высосать из человека не только все его соки, но и все его состояние.
– Сереженька, и куда это ты пропал? – улыбаться она умела не хуже фотомодели – с полностью открытым ртом и так же полностью открытыми при этом глазами… – Совсем друзей забываешь!
– Работа, работа… увы, – он тоже вежливо улыбался, но старался всем своим видом показать при этом, что у него разговор с другим человеком и что прерывать этот разговор он не собирается. И Илью, как назло, уже кто-то утащил в свой кружок.
– Ну, сейчас-то, я думаю, ты не на работе? – уж если Алла чего-то хотела, то шла напролом. И сейчас она подошла к нему и, полностью игнорируя присутствие другого человека, положила руку ему на плечо и заглядывала в глаза. – И мы, конечно, потанцуем? – она лукаво кивнула в сторону соседней комнаты, откуда давно уже звучала музыка и смех… – Я тебя приглашаю!
– Тоже – увы, – он развел руками, а потом взял за руку Марину. – Ты опоздала!
И испугался…
Что сейчас Марина или возмутиться, или скажет, что вообще не танцует, или просто растеряется, не ожидая этого.
Но та, полоснув по нему быстрым умным взглядом, чуть усмехнулась и встала, уже сама удерживая его руку:
– Да, мы как раз собирались.
Теперь Алла сделала вид, что только сейчас и заметила ее. И посмотрела так, что за такой взгляд можно было бы и схлопотать. Удивление, насмешка, недоуменное разглядывание,… непонимание…
Но Марина вдруг улыбнулась, да так, что и Алле бы поучиться! И он с радостным удивлением обнаружил, что улыбка у нее хороша до чертиков, что с такой улыбкой женщине вообще рот закрывать противопоказано, не говоря уж о ее хмурой молчаливости.
Он тоже вскочил и, сделав радостный извиняющийся поклон Алле, подхватил Марину под руку и потащил в другую комнату.
Он быстро влез в самую гущу танцующих, обнял Марину за спину и только тогда начал оправдываться:
– Извините… Я не спросил… И спасибо огромное, что поддержали!
– Да я все поняла, не оправдывайтесь… – она опять была спокойно-равнодушна, и он досадовал, что ее единственная улыбка была даже и не для него, а для Аллы.
– Просто я не выношу ее, – продолжал все-таки он оправдываться. – А она… да как репейник, и ничего понимать не хочет! Ну, не посылать же ее, в конце-то концов! Все-таки женщина…
– Да, да… Я так и поняла, – повторила Марина.
Они замолчали, невольно поддаваясь чарующим звукам старинного "Отель Калифорния", так любимого Ильей. Он придерживал ее за спину и талию, такую эфемерно тонкую, казалось, что в один обхват! И сквозь мягкую джинсу блузки чувствовал рукой прямую спину, кажется начисто лишенную жировой прослойки. Рядом ярко светил прожектор светомузыкальной установки и он с удивлением увидел теперь, что волосы ее и не мелированы вовсе, а просто сильно прорежены сединой. Правда, очень красивой и благородной, какой-то даже голубоватой, редко у кого бывающей…
…Эта Марина делала с ним что-то непонятное… Обычно, увидев женщину и оценив, как товар, он решал для себя – брать или нет, а уж потом все остальное было делом техники. Ухаживания, цветы, рестораны… Лишь атрибуты, которые нужны были для соблюдения правил игры.
Ее же хотелось… нет, не просто взять, хотя и это хотелось, и хоть сейчас! Но было что-то еще… Хотелось защитить, хотя, видно, и она сама могла постоять за себя. Хотелось сделать что-то такое, чтобы она перестала быть задумчивой и улыбнулась своей чудесной улыбкой. Хотелось взять на руки и побаюкать.
– Хорошая музыка, правда? – более дурацкого вопроса он придумать, пожалуй, и не мог, но, ругая себя в душе последними словами, тем не менее, задал.
– Да… Только это, кажется, единственная настоящая вещь у Иглз.
– Да, остальные на любителя… – он видел, что она отвечает скорее из вежливости и судорожно придумывал тему для дальнейшей беседы. Ляпнул опять банальность: – Музыка молодости, ностальгия…
Она внимательно посмотрела на него:
– Скорее не вашей молодости. Она и до вас уже лет десять, как была.
– Да, конечно… Просто мы и в школе и в институте ее всегда слушали. И играли! – он вдруг радостно вспомнил выигрышную для себя тему: – У нас небольшой ансамблик в школе был, я там на фоно играл.
Она, наконец-то, оживилась:
– Правда? Это так здорово! Я вот всегда мечтала играть на пианино, да только как-то так и не получилось.
– Никогда не поздно, – он, почувствовав себя увереннее, взял ее руку со своего плеча. – С такими руками… – с удовольствием рассматривал узкую длинную кисть. – Да вы легко полторы октавы возьмете!
Она слегка улыбнулась, словно благодаря его этой улыбкой за комплимент, и как-то очень робко попросила:
– А вы не сыграете что-нибудь? Или сейчас уже не играете?
"Вот черт! – подумал он. – Никогда не знаешь что в жизни пригодится! Последнее время казалось, что только деньги. Вспомню ли что-нибудь? А… Должен!" И вслух сказал:
– Давно уже не играл, но ради вас попробую. Идемте, – и, взяв ее под руку, повел в комнату с роялем.
Там, к его радости, почти никого не было и он, сев за этот совершенно неправдоподобный рояль салатового цвета, решительно поднял крышку и, пытаясь сосредоточиться, закрыл глаза …
…Руки часто помнят больше нас самих… Моторная память, так кажется. И его руки на удивление легко начали играть тот самый "Отель Калифорния". Только ощущение было такое, словно они замерзли, заледенели и плохо двигаются. Марина облокотилась на крышку, подперев голову рукой и он, растворяясь в ее больших зеленоватых глазах, все вспоминал что-то и вспоминал, сам удивляясь, что, оказывается, знает так много мелодий…
…И он уже представлял, как поедет провожать ее до дома, и как будут блестеть в темноте машины ее странные глаза, и как сегодня, конечно же, он будет предельно корректен и не позволит себе ничего такого, даже банального поцелуя! Но, глядя сейчас ей в глаза, он надеялся, что они обменяются телефонами и… Дальше мечтать было опасно.
…Идиллию нарушил Илья, который притащил какого-то щуплого очкарика:
– Ну? Узнаешь? – вопил радостно и тряс того как грушу.
– Елки-моталки! – он и сам радостно улыбнулся, узнавая в очкарике старинного знакомого. – Илька, да у тебя прямо талант собирать людей! Саня, дорогой, ты-то откуда здесь? Все думали, что ты в Германии.
– Я и есть в Германии, здесь проездом, – улыбался Саня.
– А я его нашел!!! – Илья опять потряс того за плечи. – Как – не скажу, секрет фирмы! Мужики! Надо за встречу… – он оглянулся, выискивая что-то особое среди бутылок, да так и не найдя, потянул обоих на кухню. – Пойдем… У меня там для таких случаев кое-что припрятано!
Он собирался извиниться перед Мариной или просто взять ее с собой, если она не будет возражать. Но та уже оживленно говорила с какой-то парой, тоже вошедшей вместе с Ильей. И поэтому он только слегка развел руки, перехватив ее взгляд, мол, что поделать? Она кивнула и продолжила беседу.
– …Ну, и как там Германия? – басил Илья, когда они уже пару раз приложились "за дружбу" к какому-то старому, в запыленной бутылке, коньячку. Хотя, он, всего лишь немного пригубил, помня, что за рулем… – Ты-то сам там каким образом? Работа?
– Элизу помнишь? – усмехнулся Саня. – Тогда еще обмен какой-то был студентами? Да тогда, на заре перестройки и гласности?
– Кругленькая, конопатая, пытающаяся говорить по-русски, но безуспешно… – закрыв глаза, вспомнил Илья. – И?
– Жена, – скромно подвел итог Саня.
– Елки-моталки… – почти одновременно удивились они с Ильей.
– Мы переписывались, а потом она позвала к себе, – продолжал Саня.
– И пустили?
– Да не сразу, – вздохнул тот. – Сначала она в качестве туриста приехала сюда, мы расписались. Конечно, промурыжили еще полгодика, а потом и пустили.
– А сейчас? Чем ты там занимаешься-то?
– Ну, во-первых, науку потихонечку двигаю. Но это скорее… хобби. Денег особых за это не платят. Так… при одной фирмочке химлаборатория. В общем, шинами занимаемся.
– А фирмочка называется, случаем, не Ауди? – хмыкнул Илья. – Что-то мне такое рассказывали!
– Куда уж нам… – скромненько вздохнул Саня. – Только Опель…
– Ох, Саня! – захохотал Илья. – Ну, Саня!
– Но это все-таки не основной доход, – продолжал Саня. – А основной… Домовладельцы мы. Немцы – они же ленивые до жути! Все им на тарелочке преподнеси, сами палец о палец не ударят. Так вот, под строительство дома, например, там государство дает кредит. Причем с такими условиями, что промолчу, а то обзавидуетесь. Ну, и что же, спрашивается, не взять и не построить? Нет… Не хотят! Слишком много возни, суеты и телодвижений! А я захотел. И Элизу на это сподвигнул, хотя и сложно было, ох, как сложно! И вот теперь – домовладелец. Сдаем квартиры. Кредит быстро вернули, и теперь кругленький счет в банке все более и более округляется.
