– Чего не скажешь о тебе, – тут же вставил Илья.
– Ты не видел мою Элизу, – улыбался Саня. – Она за двоих отдувается!
– Представляю, – вставил слово и он. – Она и тогда пухленькая была.
– А сейчас – так просто знойная женщина, мечта поэта! – опять улыбался Саня. – И пацанят уже двое. Пять и четыре, погодки. Вот отдохнем немного и девку делать будем, решено уже – боремся до девки!
– Нет, ну Саня, а? – похлопал его по плечу Илья. – Ну, мужик! И кто бы подумал? Всегда скромненький, тихий…
– В тихом омуте, – улыбался в тон Илье и он.
– А потому, мужики – наливай! – опять взялся за бутылку Илья.
– Мне не надо, – взял он свою, еще не допитую рюмку.
– Да заночуешь у меня, что за сложности! – возмущался Илья. – Ведь, как я понял, дома тебе появляться не обязательно?
– Да,… все точки над "и" уже давно расставлены… Но я не останусь.
– Как знаешь… – Илья, прищурившись, странно посмотрел на него и повторил: – Как знаешь…
…А когда они втроем, наконец, опять пошли к другим, Марины там не оказалось…
Сначала он думал, что она или в ванной или в туалете, но потом понял, что она ушла вообще. Тихонечко, по-английски. В прихожей не было ни ее сумки, ни джинсовой куртки…
…Настроение почему-то испортилось, и он обозлился и на весь женский род в целом и особенно на нее! Хотя, трезво рассуждая, понимал, что вообще-то между ними ничего, абсолютно ничего не было! И она совершенно ему ничем не обязана.
Злость быстро сменилась непонятной тоской… И хотя он еще долго разговаривал и балагурил, переходя от одной компании к другой, на душе уже не было того радостного подъема…
А потом он просто плюнул на гордость и пошел к Илье. Утащил его из какой-то очередной группки и поволок на кухню.
– Илья, слушай… – не знал, как и сказать. – Дай мне телефон Марины… Ведь у тебя же есть?
– Есть, – Илья, опять прищурившись, внимательно и серьезно посмотрел на него. – Не дам.
– Для себя бережешь? – вдруг "догадался" он. – Куда тебе столько баб?
– Во-первых, она не баба, – все также серьезно сказал Илья. – Я думаю, ты и сам мог заметить, что это женщина в самом лучшем ее варианте. Во-вторых: она не моя женщина и никогда ею не была. Впрочем, к моему большому сожалению! И, наконец, в-третьих, если она сама не дала тебе телефон, то и у меня не проси. Вопросы есть?
– Но почему? – возмутился он. – Я уверен, что мы обменялись бы телефонами! Просто ты Саню привел… Ну и… Как-то так глупо получилось!
– Ты – бабник, – просто сказал Илья.
– Сам такой! – тут же огрызнулся он.
– Ты бабник, – повторил Илья. – Это и без очков видно. А я – только потребитель! Мне предлагают – я потребляю. У меня все просто, есть товар, есть цена, я или беру, или нет. И никто ничего другого себе и не представляет! А у тебя ведь все непросто! Все витиевато и изящно! Вроде как любовь, и вроде как насовсем! И я не хочу, чтобы жертвой стала она. Не для тебя она, пойми! Даже если бы она и увлеклась сегодня тобой, я бы сделал все возможное, чтобы разубедить ее в этом.
– Бабник – от слова бабы, – он улыбался и пытался свести все к шутке и переубедить его. – А она, как ты сам сказал, женщина…
– Вот что… – Илья нахмурился. – Может я и не имею права… Хотя… Ладно, сядь и слушай, – он, не дожидаясь его действий, одним мощным движением сам усадил его на ближайшую табуретку и повторил: – Слушай… Во-первых, она тебя старше намного. Дай сообразить… – задумался: – Да лет на семь… Нет, пожалуй и на восемь, если по годам, ты ж декабрьский, а она на Рождество родилась, помню… на наше Рождество…
– Вот как, – он растерялся. – А по виду и не скажешь…
– Что, уже передумал? – хмыкнул Илья.
– Нет, – сказал он решительно, опять сам удивляясь себе.
– Но дело и не в этом, – продолжил Илья. – Как бы это все кратенько…
– Можно и не кратенько.
– В общем так. Она была женой другана нашего завлаба. Помнишь, к нему ходил черный такой, высокий, кудрявый, веселый?
– Что-то припоминаю, – напрягся он. – И что?
– А потом, когда вся эта хренотень в стране началась, мы как-то с завлабом нашим встретились, ну и к слову, разговор зашел о них. В общем, те бедствовали. Помнишь, зарплаты, даже повышающиеся ежемесячно, не успевали за всем остальным? Муж ее куда-то там пытался пристроится, а так как кроме химии своей ничего не умел, да и возраст… Сын – школьник еще, одни траты. Она тоже на кафедре. Вроде хотела секретаршей, да только куда там! И возраст опять-таки уже не тот, да и помнишь какие сначала были секретарши? Это теперь, наконец-то, секретарь стал просто секретарем, без образования уже и не возьмут. А тогда все словно с цепи сорвались, в любом объявлении между строк легко читалось – "готовая ко всему"… В общем, чего я говорю, и сам все знаешь!
– Да, конечно, – он переваривал информацию о том, что у нее, должно быть, взрослый сын…
– Ну, и взял я ее к себе, в полиграфию. Там, кстати, только и познакомились поближе, так ведь только мельком: "здрасьте – здрасьте"…
– "Поближе" – это как? – услышал он только это.
– У тебя одно на уме, – хмыкнул Илья. – Говорю же тебе, не моя она женщина! "Поближе" – в смысле просто поближе. Она корректор от бога, врожденная грамотность, все мои писульки до такого ума доводила! Я ни разу не пожалел, что взял. И просто человек хороший, спокойная и не вредная, что вообще-то для женщин не характерно. Только, я все что-то не о том, – сморщился Илья. – В общем… горе у нее такое было, что и врагу не пожелаешь! Муж, сын и мать разбились на машине… С дачи ехали. Мы тогда всей фирмой ее из безумия вытаскивали! Она как стеклянная была… Прозрачная, молчаливая… Казалось, одно неосторожное движение – и разобьется… По сыну, в особенности, убивалась! Они друзья с ним были, она прямо расцветала, когда про него говорила. Да и правда, хорошего мальчишку растила. Серьезный был, учился отлично, собирался на исторический в МГУ поступать, Древним Египтом увлекался, Тибетом… Готовился… Ведь уже в десятом был.
Илья замолчал, и он не смел нарушить молчания. Вот почему седина…
– Это все на моих глазах было, она уже года три или четыре у меня работала… – продолжал Илья. – А потом ушла… Опять на кафедру… Она, собственно, и не уходила оттуда фактически-то, трудовая так там и лежала, она просила, чтобы стаж там… ну и все такое. Я не возражал, на что мне ее трудовая?… Опять в науку вся ушла… Вот, не знал, оказывается защитилась. Сильная.
– Дай телефон, – сказал он тихо.
– Нет, – сказал тот также тихо.
– Скажи хоть фамилию.
– Нет.
– А ты помнишь, что я упрямый? – опять тихо спросил он.
– Во всяком случае, я буду знать, что сделал все от меня зависящее.
Они какое-то время молча смотрели друг другу в глаза, а потом Илья усмехнулся:
– Теперь во "враги" меня запишешь?
– С чего это? – удивился он.
– А вот с чего это ты порвал все отношения и с Антиповым, и с Горюновым, и с Ладовским… да еще много с кем, а?
– Доложили, – усмехнулся он.
– Я через них тебя пытался найти.
– Не с тех начал.
– Да вроде же дружили? – удивился Илья.
– Вроде, – он нахмурился. – Ладно, хоть и не хотел жаловаться, а придется. Они, конечно же, рассказали как я, Буржуин Буржуинович, не пристроил на непыльную работку при своей фирме брата-свата, тещу, золовку? Ну, и так далее? Так?
– Вроде того…
– Конечно… Но и они не с того начали! Не рассказали, случаем, как они первые отвернулись от меня, когда я бомжевал?
– Ты? Бомжевал? – удивился Илья.
– Да! – он вскочил и забегал по кухне. – Считается, что если ты богат – то тебе просто повезло! Оказался в нужном месте и в нужный час! Как бы не так! Я поставил тогда на карту все! Понимаешь? ВСЕ!!! Я продал дедову дачу, машину, квартиру со всей мебелью, все фамильные ценности. Все! Наташа, моя благоверная, просто ушла к родителям, конечно же, не позвав меня с собой. И сказала еще, чтобы я радовался, когда меня изредка будут пускать к сыну… Если я буду чистый!
– Ну, старик… – удивленно протянул Илья. – Силен… И зачем же все это?
– Ты думаешь для закупки чего-то? Для аренды? Для начала дела? – он рассмеялся жестко. – Опять ошибаешься! Просто для того, чтобы попасть на прием к тому, кто сейчас моя… – он потыкал пальцем вверх. – Крыша.
– Так неужели это… – округлил глаза Илья.
– Не надо имен, – перебил он и сморщился. – Американец, тоже мне… Поживешь – поймешь.
– Ва-банк, значит, – пробормотал Илья.
– Нет, – протянул он. – Ва-банк – это детский лепет! Нет такого слова еще и понятия. Я шел его убеждать! Что это выгодно, надежно и, наконец, просто красиво для города! А он, как известно, большой любитель приукрасить Москву. Понимаешь, только убеждать! И чтобы я стал делать потом,… откуда бы взял денег? Даже и не представляю. Но он сам, вдруг воодушевившись и почему-то поверив мне, дал кредиты на таких условиях, о каких нормальные люди даже и не мечтают!
