— Вэру, говорить об этом можно бесконечно. Поэтому я буду отвечать вкратце и как нельзя проще. Уже почти тысячу лет у нас нет файа-правителей. Вся Файау управляется разумными компьютерами, но их сознание — не сознание машин. Разум файа не может вечно находиться в живом теле. После примерно двухсот лет жизни объем его памяти становится недостаточным и тогда сознание переносят в интеллектронную сеть, где оно может существовать вечно. Эта жизнь ничем не похожа на нашу. Там возникает нечто вроде коллективного сознания, но это очень трудно понять живому существу, особенно с вашим опытом. Практически, Файау — это две цивилизации. Одна машинная, другая наша, являющаяся преддверием первой. Но и она не похожа на вашу. Нам пришлось изменить даже нашу биохимическую структуру — обычная плоть не может пережить переход в не-пространстве. То, что определяет индивидуальность вашего тела, сохранено, но основа совершенно другая. Теперь ваше тело намного устойчивее. Оно может переносить в сотни раз более высокие дозы радиации, неуязвимо для любых микроорганизмов и многих ядов. Вы стали быстрее, сильнее, выносливее, можете очень долго не спать. Но для этого пришлось очень многое изменить. Цитоскелет, основа ваших клеток — углеродные нанотрубки, которые в шестьдесят раз прочнее стали, но общая прочность тканей повысилась незначительно. В самих клетках нет даже нуклеиновых кислот. Вся наследственная информация записана на цепочках стойких белков. Ваша плоть не так хрупка, как в прошлом, но все же… уязвима и так же подвластна страданию.
Анмай поёжился.
— Я уже понял, что мое тело — не мое собственное. Но все же, я рад этому. Если вы можете путешествовать по всей Вселенной, вы должны знать всё о других цивилизациях.
— Мы знаем меньше, чем вы полагаете. Мы обследовали лишь ничтожную часть нашей галактики, не говоря уже о других. Цивилизации встречаются очень редко — одна на миллиард звезд. Очень немногие из них строят межзвездные корабли, способные перемещаться в не-пространстве, а также установки Эвергет, генераторы Йалис.
— Вам удалось найти цивилизации, превосходящие по уровню развития нашу?
— Да. Но нам приходиться… избегать их.
— У Файау есть враги?
— Сейчас и в обычном смысле — нет.
Анмай на секунду прикрыл глаза. Затем они вновь живо сверкнули.
— Вам известна загадка происхождения Вселенной?
— Нет. Мы в мельчайших деталях воссоздали процесс Творящего Взрыва, но что послужило его причиной — неизвестно. Ее невозможно узнать.
— Странно.
— Это трудно объяснить, но чтобы найти ее, нужно оказаться… снаружи.
— Снаружи Метавселенной?
— Да. Это невозможно. Наши корабли могут свободно путешествовать по этой Вселенной, но вот преодолевать Листы, границы между различными Вселенными, они не в состоянии. И мы не можем представить, даже математически, что находится снаружи. Мы лишь произвели точнейшую оценку соотношения между энергией вещества Вселенной и отрицательной энергией вакуума. Они совершенно равны. Вы понимаете, что это значит?
— Мир не существует. Энергия всего вещества, света, Листов, полностью компенсируется отрицательной энергией вакуума, так что суммарная энергия равна нулю. Так?
— Да.
— Я уже тогда догадывался об этом. Теперь я знаю. Иначе не может быть. Закон сохранения энергии непреодолим и иначе мир не смог бы возникнуть. Это значит, что наше пространство замкнуто. Мы не сможем его покинуть, потому что снаружи для нас ничего нет… точнее, нас нет.
— Для файа из архаичного периода нашей цивилизации у вас очень острый ум.
Анмай усмехнулся этой явной лести.
— Я всегда жил в вашем времени, — по крайней мере, в мечтах.
— Надеюсь, вы нам об этом расскажете?
— Да. Но ведь вы могли прочитать всю мою память прямо с матрицы. Так?
— Технически — да. Но закон об охране личности это запрещает.
Вэру помолчал. Он уже знал, как здесь соблюдают законы.
— Свободен ли я, и кем могу быть?
— Вы совершенно свободны… с этого момента. Так же, как и мы. Вы можете заниматься всем, чем пожелаете — с одним исключением. Вы не сможете стать Правителем — но и никто из нас не сможет.
Анмай усмехнулся.
— Я всегда мечтал жить в мире, где никто не имеет власти над другими. И, прежде всего, я буду учиться — мне нужно знать столько же, сколько и вы.
— Хорошо. Вы сможете узнать все, что пожелаете.
Стена напротив окна разошлась. В зал ворвался теплый ветер, неся запахи чужой пока жизни. Анмай увидел выхоленную травяную лужайку, за которой начинался открытый, ухоженный парк. По его дорожкам неспешно бродили создания, очень похожие на сидевших здесь — только, разумеется, другие. Гибкие, высокие, очень красивые, они были одеты во что-то яркое и разноцветное — нечто вроде коротких платьев или туник с большими накладными карманами. Анмай не смог понять, кто тут мальчики и девочки, да это его и не очень пока занимало. Что-то внутри него будто сломалось. От этого стало легко.
Он поднялся и подошел к проему. Хьютай последовала за ним, остальные стали расходиться. Только тот, кто спрашивал его, задержался. Это был рослый, массивный парень с темным, широкоскулым лицом. Чем-то он напомнил Вэру Найте.
— Ты хочешь еще что-то спросить? Насколько я понял, это было нечто вроде экзамена и я его выдержал. Так?
— Да.
— А если бы нет?
— Вы бы просто не вышли отсюда. Оба. У нас есть основания не доверять старым матрицам памяти.
Анмай фыркнул. Он понимал, что все решилось гораздо раньше.
— Есть вещи, которые не меняются. Кстати, как тебя зовут?
— Анкей Ираус. Я… но это сложно объяснить.
— Офицер ЧК, да?
— Да.
Анмай отвернулся. Хьютай взяла его за руку и они вышли под солнечный свет, в просторы нового мира.
Глава 2.
«Великая Файау»
Не помню, с какого возраста я мечтал о межгалактических дредноутах — наверное, лет с пяти. Мне казалось, что нет ничего лучше, чем командовать такой штуковиной — а лучше, целой их армадой. Эта дурацкая мечта сбылась: мы оказались маленькой рыбкой в пруду, кишащем щуками. Мораль проста: сколько бы ты ни рос, всегда найдется рыба крупнее — и она будет хищной.
Аннит Охэйо. Одинокие размышления.
— Попался, паразит!
Анмай резко свернул в сторону и Хьютай пролетела мимо. Он перевернулся через голову, повернув обратно, потом уменьшил мощность силового поля и ветер ударил ему в лицо, растрепав волосы. Хотя с дня его воскрешения прошло уже два месяца, он никак не мог привыкнуть к таким вот полетам. Однако носиться в воздухе без помощи громоздких механизмов, с одним только силовым поясом, ему очень понравилось.
— Теперь я понимаю, что такое настоящая свобода! — Хьютай первой опустилась на террасу. — Мне жаль улетать отсюда — у меня никогда прежде не было своего дома.
— У меня тоже. И мне кажется, что только сейчас я живу по-настоящему. Но второго такого шанса не будет.
— Может быть. Что ж, нам пора собираться, — Хьютай вздохнула, входя внутрь.
Сборы получились недолгими — все вещи пары вошли в две небольших наплечных сумки. В Файау, где любой мог получить любую вещь по своему желанию, брать больше просто не имело смысла.
Самыми важными их вещами были силовые пояса. Они состояли из массивной прямоугольной пряжки и восемнадцати тяжелых, черно-зеркальных сегментов. Каждый из них был небольшим автономным генератором силового поля. Оно не только служило щитом или средством нападения, но и, действуя словно множество крыльев, позволяло своему владельцу летать всюду, где хватает воздуха для дыхания. Пояс весил десять килограммов и, чтобы управлять им, нужен был весм, браслет, передающий поток сознания файа в матричный центр. Его обладатель мог делать со своим силовым полем что угодно, просто подумав об этом. Источником энергии весма и пояса служили микро-аннигиляторы, использующие магнитные монополи, — экзотические тяжелые частицы, состоящие из квантов всех взаимодействий. Они обладали способностью катализировать распад любой материи в излучение, не изменяясь сами, и поэтому в аннигиляторах всегда было поровну положительных и отрицательных полюсов — тогда при их разрушении происходил сильный взрыв, но бесконечного распада материи все же удавалось избежать.
Монопольные аннигиляторы могли быть любого, даже микроскопического размера. Топливом им служил чаще всего атмосферный воздух или газ из специальной батареи. Через дозатор он попадал в вакуумную камеру, где в магнитной ловушке находились монополи. Возникавшее при аннигиляции гамма-излучение поглощалось в сверхплотных пучках электронов, испускаемых миниатюрным ускорителем. Потом они тормозились в том же магнитном поле, генерируя электрический ток, который далее шел на выход. Никаких радиоактивных отходов аннигиляторы не создавали и этот тип энергоблока был в Файау универсальным и основным. Они могли работать почти вечно.
