– Имею полное право предъявлять претензии! Я пока еще твоя законная жена! – Сорвалась на визг глава.
– Поздновато ты решила устроить сцену ревности. И что за манеры?! Вместо женской нежности и хитрости выработала в себе замашки прапорщика, который вечно лезет на рожон! Ты что там, заснула?
Катя, молча, проглотила обиду. Ссориться не осталось сил.
– Максим, слышала, собираешься продавать завод? Хочешь обрубить все концы с… нашей областью? – Переменила тему разговора жена. И замерла. Вдруг четко осознала: не любую правду сейчас готова услышать.
– Не продаю, а передаю. С возвратом, разумеется. Передаю свое детище хорошему, проверенному человеку. Так нужно. Возникли кое – какие проблемы. – Отчеканил Максим. Совсем рядом, над его ухом послышался женский смех и шепот.
– Я, я могу чем – то помочь? – Выдохнула госпожа губернатор и сжала сотовый так, что трубка жалобно заскрипела.
Издалека раздался равнодушный голос любимого человека:
– Нет. И вот еще что, от моих перестановок бюджет области никак не пострадает. Городские проекты по – прежнему будут щедро спонсироваться моими предприятиями. Тебя ведь эти вопросы волнуют в первую очередь?
Измученная женщина застыла. Сердце бухнуло и остановилось. От горькой обиды Снежная не смогла произнести ни слова.
– Если это все, то извини. – Жестко бросил муж.
– Максим, зачем так со мной? Что плохого я тебе сделала? – Прошептала Катя. Сглотнула жесткий, колючий комок в горле и дрожащей рукой смахнула надоевшую прядь волос.
– Хорошо. Напомню. В нашу последнюю встречу, женушка, ты четко дала понять: нет ничего важнее работы и власти. Вот и наслаждайся ими всласть. В одиночестве.
Срывающийся голос Глыбы разрезал душу и сердце ржавым ножом. Кровь заструилась. И некому было зализать глубокие раны.
– Пусть для тебя так все и останется. – Просипела Катя и швырнула телефон об стену.
Трубка предсмертно звякнула и внутренности, словно у трупа при вскрытии, вывалились наружу.
Ушибленная нога все еще противно ныла, приносила дополнительные страдания.
Ну почему он так с ней? Неужели не почувствовал страданий жены? Что же стало с их любовью? Оказывается, чем больше выпадает на головы влюбленных испытаний, тем меньше остается нежности и верности.
Видимо, придется расстаться, чтобы раз и навсегда вынуть из сердца вонзенный клинок. Но так больно, так больно.
Глава 3 (М) еченого зверя топчут с удовольствием
Раскаяться никогда не поздно,
а согрешить можно и не успеть.
Дон – АминадоЧерез неделю на заводе мужа появился новый руководитель. Екатерина выдумала незначительный предлог и явилась со свитой охранников на предприятие.
Уже издали шум десятков конвейеров, лязг цепей и деловитые выкрики десятков рабочих накрыли с головой, втянули во внутреннюю жизнь завода.
Почетную гостью у входа на охраняемую территорию встретил приземистый неказистый мужчина. Директор заметно нервничал, суетился и прятался от прямого взгляда главы.
Снежная с неприкрытым удивлением рассматривала человека, который на неопределенный срок заменит на предприятии Глыбу. Он так не походил на близких друзей и приятелей Максима – самоуверенных, успешных, предприимчивых бизнесменов. Мужчина казался незаметным, серым, засаленным, безобидным. Но в то же время вызывал острую неприязнь. Да к тому же имел неприятную привычку нервно теребить старомодный, потрепанный галстук.
Гостья просверлила нового знакомого взглядом. Директор съежился и осел. Скользкие, водянистые глазки суетливо забегали, попытались скрыться от натиска темных, утягивающих на мутное дно.
Женщина осталась довольна произведенным эффектом и милостиво представилась:
– Меня зовут Екатерина Львовна. И раз уж Вы теперь занимаете временно место Максима Андреевича, будем по долгу службы часто встречаться. Господин Глыба далеко. Но я рядом. Трепетно отношусь к его предприятию и можно сказать выступаю куратором.
Снежная улыбнулась.
Новый знакомый громко сглотнул.
– Рад, несказанно рад, милая Екатерина Львовна. Давно мечтал познакомиться с Вами лично – много наслышан. А меня звать-величать Кирилл Филиппович Спичка. Фамилия у меня такая престранная – Спичка. – Захихикал мужчина и затряс протянутую тонкую руку своей липко – потной.
Глава с трудом подавила брезгливость. Тайком вытерла ладонь о край юбки.
– Чайку – кофейку, госпожа губернатор? – Заискивающе скользнул рачьими глазами навыкате новый директор и молитвенно сложил ладони.
Екатерина отмахнулась, словно от надоедливой осенней мухи.
– У меня мало времени. Кирилл Филиппович, давайте сразу приступим к осмотру производства.
Женщина решительно направилась к первому цеху. Спичка засеменил за ней, на ходу посвящая в последние новости предприятия.
Чуть поодаль маячили три несменных охранника главы. Здоровенные парни зорко и угрюмо следили за снующими работягами в касках. Служащие в свою очередь с неприкрытым интересом провожали взглядами странную процессию, во главе которой вышагивала статная, красивая женщина с блестящими рыжими волосами.
Час спустя госпожа губернатор вышла из цеха по производству шифера. В шумном огромном помещении грязная пыль стояла столбом, проникала глубоко в легкие и садилась на одежду. Глава беспрестанно кашляла и уже жалела об экскурсии в эту часть завода.
Она жадно вдохнула свежий прозрачный воздух. С удовольствием стряхнула пыль и частички строительного материала с дорогого костюма. М – да, похоже, туфли – лодочки от кутюр придется выбросить на помойку. Екатерина Снежная не может себе позволить надеть обувь в таком плачевном состоянии еще раз. Жаль, туфли прослужили достаточно долго. Хозяйка успела к ним привыкнуть.
Спичка беспрестанно мельтешил где – то рядом, размахивал руками, словно мельничными крыльям. Отдавал подчиненным кучу ненужных распоряжений. Раздражал гостью все сильнее и сильнее. Где только Максим откопал его? Как можно терпеть постоянные извинения и хихиканье? Обидно, что некоторые люди уверены: неприкрытой лестью можно завоевать расположение властьимущих. У вершителей судеб давно выработался иммунитет на подобных Спичке «деятельных натур». Екатерина повела плечами, словно сбрасывала с них пласт неприятного впечатления от знакомства с новым директором.
Над головой заскрежетало, словно чистое ясное небо неожиданно расколол раскатистый гром. Губернатор взглянула вверх и замерла. На мгновение показалось, словно сам солнечный диск рушится на головы зрителей, так ослепило глаза. Огромный, тяжелый лист железа, переливаясь боками, летел вниз. Женщина испуганно вскрикнула, зажмурилась и съежилась. В одно мгновение верный охранник Никита рванул Катерину на себя и вместе с ней отскочил от пролетевшей в двух шагах махины. Лист бухнул о землю и скрыл пораженную группу в облаке пыли.
Никита прижал женщину так, что заныли ребра. Парень полностью закрыл ее огромной фигурой, словно хотел защитить от всех земных напастей.
Двое других охранников переглянулись и рванули вверх по лестнице. Один пролет, другой, третий, – вот и крыша, амбалы заметались по раскаленному гудронному прямоугольнику. Никого. Неужели, показалось, и это всего лишь ветер снес плохо прикрепленный лист? Опытные парни не поверили в случайность. Как – никак, а смертельная махина едва не приземлилась на голову главы региона.
Катя попыталась вырваться из крепких объятий Никиты. Парень с сожалением разжал ручищи, понуро опустил голову и отошел в сторону.
Вокруг уже собралась толпа испуганных и растерянных рабочих. Строители тихо переговаривались, сочувственно поглядывали на шокированную женщину. Маску самоуверенности сорвало с лица высокопоставленной гостьи и мужчины всех рангов с жадностью впитывали ужас, исходивший от «обнаженной» первой леди. Перед лицом смерти все равны и слаще всего это осознавать простым людям.
Губернатор опомнилась, дрожащими руками одернула пыльный пиджак. Смахнула с лица пряди волос и бросила на директора уничтожающий взгляд. Глаза из мягко – шоколадных превратились в непроницаемые, пустые. Застывшее выражение на лице пугало сильнее самых колких слов.
Спичка вздрогнул, поежился, словно почувствовал дуновение ледяного ветра сквозь припекающие лучи солнца, словно сморчок на раскаленной сковороде, посерел, сдулся.
Угрюмые охранники обступили мужчину со всех сторон, захватили в плотное кольцо. Но Кирилл не заметил этого. Он не сводил завороженного взгляда с гипнотизирующих глаз женщины – кобры.
– Это, это не я, Е – к – катерина Львовна. Вы же мне верите? Это не я! Я же вот, рядом с Вами… шел. И я мог попасть. Это не я, клянусь, чем хотите! – Спичка затрясся мелкой дрожью. Капли пота выступили на перекошенном, измученном лице.
