– Держись, Эльдар, – рука Полонского коснулась его плеча. – Я знаю, что брат значил для тебя в этой жизни.
– Только я не знал, насколько он значим для меня до сегодняшнего момента, – Томашевский ударил кулаком по подоконнику. – Наизнанку всех выверну, а докопаюсь до причины этой аварии.
– А что известно на данный момент? – спросил Воропаев.
– Ничего. Кроме официальной версии, что водитель фуры или заснул, или потерял сознание за рулём.
– Будешь разбираться во всём этом?
– Буду, и если он всего лишь заснул за рулём, я засажу за решётку и его и того, кто предоставил ему эту работу. Я… – Томашевский не успел закончить свою гневную браваду, потому что тихий стук в дверь и лицо Маши, появившейся на пороге кабинета, заставили его резко замолчать. Он взволнованно смотрел на неё. – Что-то случилось? Что с детьми?
Она слегка растянула уголки губ в лёгкой улыбке и коснулась его руки.
– Не волнуйся, они спят. Я выкупала и покормила их. Ева сейчас спит в комнате Надюши, а Стасик в комнате Максимки.
– Они плакали?
– Нет, успокоились сразу, как только покушали. Мы отвлеклись разговорами и чтением книг от всего, что случилось. Пусть временно, но им чуточку легче. Ты оставишь их у нас?
– Да, я уже говорил со Славой. Маша, мне нужна твоя помощь. Сама знаешь, рядом со мной нет женщины, равноценной тебе. Я знаю, что у тебя маленький ребёнок, и у тебя своих забот хватает, но всё же…
– Не волнуйся. Я сама хотела настаивать, чтобы ты их оставил у нас. Я ведь не просто воспитатель, я немножко, и психолог и знаю точно, что им сейчас нужно. Так что оставляй и занимайся своими делами. Мы так подолгу ждём с Надюшей нашего папу с работы, что двое детей нам в компанию будут только кстати. Я пойду ужин готовить, ты останешься? – она вопросительно посмотрела на Эльдара.
– Нет, дорогая, спасибо тебе. Я поеду. Меня сёстры ждут. Я обещал приехать сегодня к Алевтине. Маша, я могу на них посмотреть перед отъездом?
– Конечно, – Полонская улыбнулась. – Пойдём, я провожу тебя, – она направилась к двери и остановилась на пороге, ожидая пока Эльдар попрощается с её мужем и Воропаевым.
Спустя несколько минут приоткрыв перед ним первую дверь, она вошла внутрь и подошла к диванчику, на котором спала Ева.
Томашевский опустился на колени и с улыбкой посмотрел на спящее лицо племянницы.
Сжимая пальчиками мягкую игрушку и спрятав носик в мягкой шёрстке какого-то чудного плюшевого зверя, она крепко спала.
– Я привезу завтра их вещи, – обратился Эльдар к Маше шёпотом, заметив на плечах Евы тунику не по размеру.
– Конечно, привезёшь. А пока, как видишь, мы нашли, во что переодеться, – Маша отошла к кроватке дочери, чтобы ему не мешать.
Томашевский провёл ладонью по волосам племянницы и, поцеловав её в лобик, поднялся на ноги и подошёл к Маше, укачивающей дочь.
– Какая она у вас красивая, – он осторожно провёл рукой по личику малышки.
Маша улыбнулась.
– Ты прав. Она наша отрада, – Полонская поцеловала дочь в щёчку и уложила в кроватку.
– Завидую вашему теплу и уюту в доме, – Томашевский присел у кроватки Надюши, и с интересом осмотрелся по сторонам детской спальни.
– Ничего, и у тебя когда-нибудь всё это будет. Не весь же век тебе мотаться по миру и ночевать в гостиницах. Будет когда-нибудь свой тёплый дом, жена и дети.
Эльдар грустно улыбнулся.
– Блажен, кто верует. Я, Машенька, к сожалению, из другой касты и в чудеса не верю. Я пойду, дорогая. Не провожай меня, – Томашевский поднялся на ноги. – И спасибо тебе большое, за помощь, – он взял её ладонь в свою руку и коснулся губами её пальцев.
– Не за что. Эльдар, а что теперь будет с детьми? Кто о них позаботится?
– Пока не знаю. Сегодня будем это решать все вместе дома у Алевтины. Ты мне лучше вот что скажи. Вы, когда собираетесь ехать в Швейцарию на лечение? Моя сестра уже месяц назад задавала мне этот вопрос. Ведь они тебя ждут давно, после того, как получили все твои медицинские карты и заключения.
– Поедем, как только Надюше исполнится полгода. Сейчас опасаюсь везти её в самолёте. Не знаю, как она перенесёт полёт. Слава, сейчас решает вопрос нашего проживания там. Ведь, скорее всего нам там предстоит пробыть до нового года и встретить его там.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Проживание? Ты видимо шутишь. Скажи Полонскому, пусть оставит все свои бредовые идеи. Мой дом находится недалеко от медицинского центра Лилианы, поэтому жить вы будете только у меня. К тому же, теперь я уже и сам не знаю, когда я вернусь туда и вернусь ли вовсе. Так зачем дому простаивать? Вы там прекрасно сможете разместиться вместе с малышкой. Ты поняла меня?
– Поняла, – Маша, улыбнулась и коснулась губами его щеки. – Спасибо тебе.
Томашевский улыбнулся.
– Ладно, пойду я. Пока.
– Пока.
Эльдар распахнул двери и вышел в коридор. Спустившись по лестнице, он покинул дом Полонского. Дав указание своей охране, направился на квартиру одной из своих сестёр, где уже собрался весь семейный совет Томашевских, на котором ожидали только его одного.
****
Эльдар остался стоять в дверях кухни, несмотря на стул, который ему предложила старшая сестра.
Узнав о том, что он оставил детей брата в доме друга, Алевтина до сих пор пребывала в лёгкой степени негодования.
– Не понимаю, почему ты считаешь, что у твоих друзей детям будет лучше, чем в нашем доме? – обратилась она к брату.
– Сейчас им лучше быть там. Потому что здесь везде царит привкус горя, а для детей те страшные эмоции, что они испытали сегодня, уже сверх меры положенного. Добавлять каждый день по новой капле яда, который уже отравил их нежные души, ни к чему. Ты не находишь? Я пребываю в твоей квартире всего полчаса, а атмосфера, которая царит здесь, давит тяжким грузом на моё сердце, а что уж говорить о детях.
– Дар, нам сейчас всем тяжело и потому лучше объединиться, – обратилась к нему младшая сестра. – Может нам лучше увезти детей в Швейцарию?
– В Швейцарию? Ты с ума сошла? – обратилась к ней Анна. – У них школа через неделю. Ева идёт в первый класс, у Славика соревнования по хоккею и к тому же я против вывоза детей заграницу. В конце концов, я старшая сестра и думаю, у меня есть право принимать подобное решение. Сами живёте на чужбине и детей собрались вывезти туда же. Я думаю, Олег был бы против этого.
– Между прочим, я живу в Швейцарии, потому что там живёт мой муж и мои дети. И это не значит, что я…
– Может, вы замолчите, наконец, и дадите мне сказать, – Эльдар оборвал дебаты сестёр и гневно посмотрел на них обеих. – Насколько мне известно, в нашей семье всегда и всё решали мужчины. И, учитывая, что я остался единственным, то принимать окончательное решение буду только я сам.
– Но?
– Анна, дай мне сказать. Никто и никуда вывозить детей не собирается. Во всяком случае, в этом учебном году. Я тоже остаюсь пока в Питере. У меня слишком много вопросов появилось после смерти Олега, и на то, чтобы разобраться во всём этом, мне потребуется много времени. И коль я заговорил о делах брата, то мне хотелось бы узнать у вас. Вы были в курсе, что у него в последнее время появились большие долги? – Эльдар внимательно смотрел на обеих сестёр.
– Долги? С чего ты это взял?
– Услышал сегодня на кладбище обсуждение этой темы двумя пожилыми сплетницами за моей спиной.
– А им, откуда это знать, если даже мы не знали, – две сестры переглянулись.
– Думаю, такие, как они, всегда и всё знают.
– Долги? Но это немыслимо, ведь Олег всегда был на плаву и…
– Вы, когда виделись в последний раз? – Томашевский пристально смотрел на Анну, но та отвела взгляд и, поднявшись на ноги, пересела на другой стул почти у самого выхода из комнаты.
– Давно не виделись. В последний раз виделись на дне рождения Олега в мае.
– Почему так давно?
– Потому что ты знаешь, что мы не ладили с его Мариной.
