– Какой симпатичный! В жизни такого не видела!
Оба Божества присели к Маленькому Человечку, и без конца говорили, и целовали ему лапу. Но тут Маленький Человечек заплакал, и Толстуха дала ему что-то в бутылочке, наверно печенье. Мы, конечно, ударили хвостами по полу, дескать, дайте и нам. Но в ответ услышали:
– Это, обжоры, не для вас!
Мы спустились вниз и погнались за Кухонной Кошкой. Она забралась на яблоню. Мы сказали:
– Наши Божества вернулись. И не одни, а с Крохотным Малышом в самой маленькой из конурок.
Кухонная Кошка ответила:
– Это не просто Малыш. Это ребёнок ваших Божеств. Вы же теперь – только паршивые собачонки. Если вы будете слишком громко лаять на меня или на Повариху, вы разбудите Малыша, и разразится большой скандал. Если вы будете чесаться, Толстуха скажет: «Блохи! Блохи!», – и будет ещё больший скандал. Если вы придёте мокрыми, Малыш станет чихать. Вас выгонят вон. И вы будете напрасно скрестись в закрытые двери. Вашими станут лишь задворки, метла да всякие холодные и нежилые уголки дома.
Слипперс вздохнул:
– Пошли что ли в наши конурки. Там-то мы ещё можем полежать.
И мы побрели туда, опустив головы.
Вскоре мы услышали, что Божества вышли в сад.
– Хорошо, что мы опять дома, – раздались их голоса. – Но где же наши маленькие Бутс и Слипперс?
Слипперс прошептал:
– Лежи тихо, иначе нас отправят на задворки.
Мы затаились. Хозяйка крикнула:
– Слипперс, ты тут?
Хозяин ей вторил:
– Бутс, разбойник, отзовись! Ну же, Бутс!
Но мы по-прежнему молчали. Божества пересекли двор и, конечно, сразу нас нашли.
– Так вот вы где! – воскликнули они. – Неужели вы думали, что мы про вас забыли? Пошли гулять!
И мы пошли. Мы кротко лаяли, мы крутились перед ними, спрашивая, не загонят ли нас в какой-нибудь глухой угол. Я умолял их этого не делать, и было мне ужас как неуютно.
Хозяйка вздохнула:
– Кто бы мог подумать, что они так переживают? Бедные собачонки!
Хозяин стал бросать мяч. Я бежал за мячом и приносил его назад. Слипперс вошёл в дом с Хозяйкой, но вскоре вернулся и сказал:
– Поторопись. Малыша моют.
Я поскакал, как кролик. Видны были то голова Малыша, то ноги, то живот. Мыла его Няня, она же Толстуха. А потом Няня вытерла Малыша и одела. Я поцеловал одну его ножку, Слипперс другую. Оба Божества воскликнули:
– Погляди! Они его развеселили. Он смеётся. Малыш понял, что они его любят.
Тут Божества стали что-то Малышу говорить, и тоже всё целовали его и целовали. И он уснул в своей конурке. А затем был обед. И наши головы лежали под столом на ногах Божеств. Как и прежде, нам кое-что от хозяев перепало. И это кое-что было печёнкой и сыром. Ну, до чего же мы счастливые собаки!
11
МАРТ 1924 ГОДА
С тех пор прошло много времени. Наши Божества каждую субботу уезжают в своих движущихся конурах. Но мы не боимся. Мы знаем, что они вернутся. Слипперс пошёл поболтать с Малышом и его Няней. Я отправился на аллею к моему большому другу Разорителю, потому что теперь вижусь с ним очень часто. И возле сарая мне встретился маленький, белый, дряхлый пёсик. Он был одноглазый и словно общипанный. Зубы у него почернели. Шёл он медленно.
– Я Охотничий терьер, хоть и на пенсии, – процедил он, – поэтому, комнатная собачка, веди себя хорошо!
Меня напугали его старость и раздражительность, поэтому я поднял лапы кверху и поведал ему о себе, о Слипперсе и о Разорителе.
– Этот щенок мне знаком. Я учил его, как превратиться в Гончего пса, – кивнул пёсик, – ведь я стар. Намного старше, чем Роял, его дед.
– Разоритель – добрый пёс и мой друг. Скажи, он превратится в Гончего пса? – спросил я.
Охотничий терьер ответил:
– Всё зависит от обстоятельств.
Он почесал свою ужасно дряблую шею, и его единственный глаз уставился на меня. Я почувствовал себя неуютно. Затем я вошёл в сарай и увидел Разорителя. Он лежал на полу. Рядом с ним стояли двое мужчин. Один из них был во всём белом, только обувь чёрная. Звали его Мур. Другой был высоким, симпатичным и вообще Достойным Господином. Мур называл его: «Милорд». Мур, подняв голову Разорителя, открыл ему рот, и Достойный Господин туда заглянул. Мур сказал:
– Сегодня ночью кто-то задрал свинью. Я уверен, что это он. Поглядите, Милорд. Видите, вон остатки мяса на зубах.
Достойный Господин вздохнул:
– Жаль свинью. Но поскольку этого не исправить, отдайте её Ромео и Рейган.
– Она была самой мудрой из всех свиней, – продолжал Мур. – Правда, характер у неё был несносный.
Достойный Господин дал Разорителю печенье. Разоритель встал перед ним на задние лапы. Выглядел он великолепно.
– Ноги получит Рейган, переднюю часть – Ромео, – вновь произнёс Мур. – И всё-таки жаль, Милорд.
– А внутренности – Роял, – добавил Достойный Господин. – Да, видит Бог, очень жаль! Что же касается Разорителя, то я решу, что с ним делать. Подожди до утра.
Они ушли. Разоритель сказал:
– Уж теперь-то они сделают из меня Гончего пса! Меня отправят на псарню, и там я к сентябрю обучусь охоте на лис.
Он вышел из сарая. Но туда почти сразу вошёл Охотничий терьер с чёрными зубами, и я спросил его:
– Что значит, задрать свинью?
– Зарезать без шума, дурачок, – ответил он.
В это время пришёл Мур и посадил Охотничьего терьера себе на шею так же, как Повариха сажала Кухонную Кошку. Охотничий терьер бросил мне сверху:
– В моём возрасте ни к чему ходить, если можно ездить.
Они ушли. Я тоже. Но мне было как-то не по себе.
Когда я пришёл домой, Няня, Адар и Повариха в буфетной говорили о Слипперсе, Кухонной Кошке и Малыше. Слипперс сидел в раковине весь в крови. Адар стала лить воду из крана ему на голову. Слипперс выскочил и убежал. Мы спрятались в ящике для обуви. И вот что он мне рассказал:
– Я пошёл взглянуть на Малыша. Он спал. Я улёгся под няниной кроватью. Сама Няня спустилась вниз за чашкой чая. И тут пришла Кухонная Кошка. Она прыгнула в качающуюся конурку и легла рядом с Малышом. Я сказал: «Вылезай оттуда!» Она ответила: «Вот ещё! Здесь тепло!» Я громко залаял. Кухонная Кошка выпрыгнула на пол. Я погнал её к двери. Она меня ударила. Я бросился на неё, и мы скатились с лестницы прямо под ноги Няни. Тут Кухонная Кошка вновь ударила меня по морде. Я продолжал бежать, хотя ничего и не видел. Кухонная Кошка заорала, и её схватила Повариха. Я заорал, и меня схватила Адар. Она посадила меня в раковину и стала лить воду на мой заплывший глаз. Затем все разом стали меня ругать. Но я ведь хороший пёс, просто сегодня не мой день.
Я воскликнул:
– Слипперс, ты замечательный пёс! А Кухонную Кошку я боюсь.
Слипперс кивнул:
– Я тоже её боюсь. Но в тот момент в меня словно другой пёс вселился. Я был настоящим, огромным Гончим псом! А теперь я снова Слипперс.
Я рассказал ему о Разорителе, о Муре, о Достойном Господине, об Охотничьем терьере, и, конечно, о задранной свинье. И тут Слипперс произнёс:
– Я не знаю, что случится, но чувствую, что-то плохое. Однако я должен быть рядом с Малышом. Поэтому справиться со всем этим придётся тебе одному.
12
Что произошло после. Кухонная Кошка ушла и не вернулась. В кухню стало неинтересно входить. Я отправился на прогулку, а заодно решил повидаться с Разорителем. Мой друг сидел на привязи и горестно выл. Он поведал мне ужасную историю.
– Прошедшей ночью во сне я превратился в Гончего пса, – сказал Разоритель. – Я был замечательным Гончим псом. И в том же сне вместе с Гончей лимонно-белого цвета я отправился на охоту. Во тьме мы охотились на крупных и хитрых лисиц. А потом я свалился в пруд. И что-то тяжёлое висело у меня на шее. Я погружался в воду всё глубже и глубже. Тьма окружала меня. От испуга я проснулся. И теперь мне как-то не по себе.
Я спросил:
– Почему тебя привязали?
Он ответил:
– Мистер Кент сделал это потому, что скоро придёт Мур.
Я замотал головой:
– Чего-то я не понимаю. Пойду, поговорю с Охотничьим терьером.
И я вернулся в парк. Мне тоже было не по себе, а всё из-за моего верного друга Разорителя. В канаве я увидел ежа. Он пробовал из канавы вылезти. Я громко залаял. Охотничий терьер вышел из кустов и столкнул ежа в грязь. Ёж больше не двигался. Охотничий терьер убил его. Я сказал:
– Ты самый замечательный, мудрый и сильный пёс.
Он довольно кивнул:
– Какую косточку ты бы, воришка, хотел?
Я спросил:
– Кстати, скажи, а что значит «воровать под носом»?
Он ответил:
– Это значит, что у Гончей утопили щенков за то, что они плохо ели и кусались. Это случилось как раз у тебя под носом.
Я сказал:
– А я и ем хорошо, и кусаюсь как надо. Я сын Килдонана Брога. Он – настоящий чемпион и завоевал медали на многих собачьих выставках. Да и сам я отличный пёс.
Охотничий терьер с ехидцей поглядел на меня:
– Я знаю одну собачью свору. Они только и делают, что охотятся на блох. А тебя какая блоха укусила?
