– Да, да, спасибо… – отрешенно отреагировал он, поскольку в этот момент на глаза попалась ещё одна деталь уже несуществующей жизни – ноты, на которых рукой покойной Корвенко было написано: «Бессмертная музыка!»
Вячеслав Павлович, заговорив, снова стал живой картинкой. Лора залюбовалась бирюзовой кантатой, не вникая в смысл вопросов.
– Лора Николаевна, вы меня слушаете? – кубики стали больше, светлее и вылетали быстро-быстро, как горошины из трубочки.
– Извините…
Лора простить себе не могла, что выключилась во время оперы. Она не хотела смотреть картинки, она просто хотела послушать музыку. И как же потом пожалела об этом! Ей так хотелось помочь капитану! Вячеслав Павлович, как Ораловой показалось, весьма снисходительно выслушал её рассказ. Сухо поблагодарил, сказал, что пришлет за кассетой сотрудника, и на этом их беседа закончилась.
* * *
Это было самое громкое преступление середины ХХ века. Миланского коллекционера нашли в собственном особняке, изувеченного до неузнаваемости. Украденная ваза, известная как «Бриллиантовый тюльпан», не имела ценности, ибо была бесценна. Стечение обстоятельств – удивительная штука!
Советский инженер Андрей Андреевич Неткач в 1969 году оказался в Милане в командировке. Он не верил своему счастью, и в первый же день, когда официальный визит на автомобильный завод закончился, Андрей вернулся в гостиницу под бдительным оком кэгэбэшника, не очень умело закамуфлированного под квалифицированного советского экономиста, сделал вид, что очень устал и хочет спать, но через час выскользнул на улицу, чтобы насладиться сладким запахом загнивающего капитализма. У инженера не было никаких планов – с детства он мечтал в одиночестве побродить по улицам какого-нибудь заграничного города, посмотреть, как там живут люди, почувствовать себя частью того, неведомого мира. Так и получилось. Неткач обладал стандартной общеевропейской внешностью и, несмотря на тотальный дефицит приличных вещей в СССР, умудрился и по одежде мало чем отличаться от итальянских аборигенов. Ковбойка и джинсы, которые супруга Неткача купила у спекулянтов незадолго до отъезда, позволили Андрею окончательно слиться с толпой. Так он и бродил по улицам Милана, не веря собственному счастью.
Суточных хватило ровно на чашку кофе и небольшой кусок отличной пиццы в открытой кафешке с весёлыми красно-белыми зонтами над пластмассовыми столиками. Английский Неткача был удовлетворительным – сказалось увлечение Beatles и Rolling Stones, что и стало решающим фактором в выборе кандидатуры для загранкомандировки. Поэтому Андрея никто не принимал за русского – скорее за шведа. А он сам как-то не стремился рассказывать, что родом из странной страны под названием СССР. В своей эйфории Андрей не заметил, как оказался на маленькой улочке, которая никак не хотела выводить его хоть куда-нибудь. Пройдя в пятый раз мимо жёлтых подоконников, он огляделся и заволновался – непонятный закоулок сильно отличался от всего увиденного за день. Лоск и ощущение вымытого города пропало. Мощёный тротуар был усыпан омерзительными отходами, захлопнутые ставни усиливали тревогу, одинокий фонарь по яркости соперничал со свечой. И ни души.
Вот тут Неткач запаниковал. В воспаленном мозгу пролетали страшные картины: мечущейся кэгэбэшник, разборки на партсобрании, слова «позор» и «невозвращенец». Тут же привиделась рыдающая жена Соня, укоризненный взгляд отца-фронтовика. В общем, ад в представлении советского инженера. Неткач присел на крыльцо подъезда, над которым не было освещения. Неожиданно рядом с ним остановились двое мужчин. Он хотел уже кинуться к ним из темноты, но темпераментный диалог остановил его. По-итальянски инженер знал лишь несколько музыкальных терминов, но по накалу страстей было понятно, что незнакомцы ведут не дружескую беседу. Вдруг один из мужчин резко выбросил руку вперед – и второй рухнул как подкошенный. Первый бросился бежать. Неткач вышел из своего случайного укрытия и подошел к лежавшему.
– Эй, – негромко окликнул он незнакомца.
Человек не шевелился. Андрей потрогал тело, и рука стала мокрой от крови. Неткач побежал в ту же сторону, что и преступник, но не потому что хотел догнать его – отвага не была отличительной чертой инженера, – а потому что сообразил: выход там! Пробежав метров десять, Неткач споткнулся и растянулся на мощеном тротуаре. Машинально прихватил предмет, который послужил причиной его падения, и побежал дальше. Буквально через две минуты он выскочил на большой проспект, который был ему знаком, как родной. Вот и гостиница!
Инженер вбежал в свой номер и в изнеможении рухнул на кровать. Какое счастье, что всё так закончилось! В эту минуту он даже не думал о том, что стал свидетелем преступления. В глазах стояли только «мальчики кровавые» в лице партийных боссов завода…
Придя в себя, Андрей вспомнил о том предмете, который приволок с собой. Это была небольшая чёрная сумка, открыв которую Неткач обомлел. Из сумки вырвалось наружу волшебное сияние, подпитанное ярким освещением гостиничного номера. Вазу неземной красоты держал в своих руках Андрей Андреевич Неткач, советский инженер – в этот момент он стал виновником таких событий, о которых даже не помыслить не мог…
Ранним утром следующего дня итальянский таможенник, не обратив особого внимания на срочную депешу из Интерпола о пропаже реликвии, пропустил советского туриста, даже не заглянув в его багаж. Вот так, из-за халатности невыспавшегося таможенника, «Бриллиантовый тюльпан» оказался в СССР. Андрей рассказал всю историю супруге, которая имела голову на плечах и быстро поняла, что дело нечисто. В первые же выходные Неткачи собрались и, отъехав километров на шестьдесят от города, зашли в лес и закопали вазу под дубом, на всякий случай сделав засечки на стволах деревьев по дороге обратно. Об этой истории старались больше никогда не вспоминать, да и ежедневная рутина очень скоро вытеснила из жизни фантастическое событие.
* * *
Тереза, служанка сеньора Моретти, первой нашла труп своего хозяина. Придя в себя после обморока, она поняла, что стала заикаться. Очень сильно заикаться – настолько, что с трудом смогла вызвать карабинеров. Сознание отказывалось от увиденного. Служители закона, люди привычные, тоже оказались не готовыми к подобному зрелищу. Молодой карабинер побелел и выбежал из залы. Тот, кто постарше, сдержался, но холодный пот крупными градинами катился по лбу. Было от чего…
Хозяин особняка висел на огромном античном кресте времён Голгофы. Верёвками для рук и ног служили его собственные кишки, которые лучами выходили из области пупка, расходясь в четыре стороны. Вся эта композиция была настолько симметрична и выверенна, что возникала мысль о бесконечной патологии психики преступника. Несчастный старик был наг, его бледное тело резко контрастировало с этой чудовищной сизо-бурой паутиной. Самым неожиданным оказалось то, что из богатейшего дома, напичканного произведениями искусства, ничего не пропало. Вопросов было очень много. Каким образом убийца очутился внутри особняка, где каждый миллиметр охранялся лучшей в мире сигнализацией и мощной системой видеонаблюдения? Как справился с кодовыми замками на бронированной двери? Зачем надо было так издеваться над стариком Моретти? И почему бы не забрать уникальную и компактную коллекцию нэцкэ, стоившую несколько миллионов, если всё это преступление было совершено с целью наживы? Почему бы не свернуть в легкие рулончики и не унести картины Рембрандта и Коро? Учитывая, что последний был в оригинале, несмотря на рекордное количество подделок. Что уж говорить об алмазном колье Екатерины Медичи, каждый камень которого стоил сотни тысяч! Колье хранилось в уникальном сейфе, который стоял открытый нараспашку с нетронутым содержимым внутри.
Создавалось впечатление, что хозяин сам отключил сигнализацию, сам открыл дверь и сейф. К этому странному делу сразу были привлечены все силы. И что-то во всей этой истории серьёзно не сходилось. Когда стали делать детальную опись имущества сеньора Моретти и сравнили её с уже имеющейся, выяснилось, что не хватает всего одного экземпляра из уникальной коллекции, а именно вазы «Бриллиантовый тюльпан», которая являлась достоянием не только Италии, но и всего человечества. Помимо исторической и эстетической ценности эта ваза отличалась еще и тем, что при её изготовлении неизвестным и гениальным художником восемнадцатого века была использована невиданная и по сей день технология. Создавалось впечатление, что, закончив вазу, автор взял шприц с неким подобием лазерного наконечника и «вдул» в стены «Тюльпана» бриллиантовую пыль. Огранка, и без того великолепная, светилась не только от внешнего света, но и изнутри.
Это преступление не могло быть случайным – оно было заказным. Так единодушно решили признанные мэтры криминалистики, и заказчика следовало искать среди коллекционеров, которые могут душу продать за такую редкость. Но зачем, зачем надо было так глумиться над старым Моретти?
