Маффин приехала к нему в студию, и он предложил ей сниматься голой, потому что за это хорошо платят.
— Мои родители будут в ярости, — захохотала она и моментально разделась. Он отснял пять пленок, а потом они оказались на полу и занялись любовью.
— Для маленькой девочки из Уимблдона ты довольно опытна, — сказал он.
— У меня было пятеро ребят, — гордо заявила она. — Один парень в год с тех пор, как мне исполнилось двенадцать.
Через два месяца Джон оставил жену, а Маффин потеряла несколько килограммов веса и свои прыщики.
Еще через шесть месяцев появились неплохие деньги за фотографии обнаженной Маффин, и она переехала к Джону.
Они хорошо понимали друг друга. С самого начала Джон предупредил ее:
— Послушай, ты молода, мы оба можем добиться многого, поэтому давай не портить наши шансы.
— Да и ты не стар, — заметила Маффин.
— Я знаю, — согласился Джон, — но у меня жена и двое детей. Это непросто. Давай решим: если кому-нибудь из нас захочется переспать с кем-то другим — пусть так и будет. Но будем придерживаться правила: не спать два раза с одним и тем же. Ясно?
Маффин кивнула.
— Обо всем друг другу рассказывать, хорошо?
Маффин согласилась. Ей это правило понравилось.
К счастью, оно сработало. За два года, которые они прожили вместе, Маффин переспала с тремя мужчинами, по разу с каждым, и обо всем рассказала Джону.
В свою очередь, он тоже поделился впечатлениями о трех девушках, хотя на самом деле переспал лишь с одной. Пришлось соврать, чтобы Маффин не воображала себе, что он слишком предан ей.
— А вон и наша юная леди, — заметил Клаус.
Джон посмотрел, как она входила: молодая, улыбающаяся, притягивающая всеобщее внимание.
Сейчас Маффин совсем не походила на пухленькую, прыщавую девочку с катка.
Глава третья
Клео вернулась домой, сложила вещи, приняла ванну, переоделась и к четырем часам приехала на работу.
Ей передали, что Майк просил перезвонить ему, кроме того, дважды пыталась пробиться Джинни. Клео решила никому из них не отвечать. Она проверила, все ли готово к отъезду, и сделала несколько деловых звонков.
В пять часов пришел посыльный от Рассела Хейза и пригласил ее в кабинет.
Рассел был владельцем и главным редактором журнала «Имидж», который и посылал Клео в командировку в Европу.
У нервного, худого Хейза была дурная привычка грызть ногти. Он носил розовые рубашки и мятые итальянские костюмы. Пережив трех жен, Рассел обзавелся целой стаей подружек, которые приходили к нему прямо в кабинет.
— Привет, Расс, — сказала Клео. У нее было очень скверное настроение. — Что нового?
— Хотел узнать, какие у тебя проблемы.
— Все в норме. Я собралась и готова к отъезду. Кстати, у меня чемодан с собой. Может быть, стоит улететь сегодня?
Рассел постучал по столу серебряным карандашом.
— Не путай мне планов, милая. Завтра тебя ждут, машина заказана в оба конца. А потом, менять билет — плохая примета. Кроме того, я хочу, чтобы ты пошла со мной на прием к Ричарду Уэсту. Ты же обещала!
Клео совсем выпустила это из виду. Журнал «Имидж» купил право на публикацию книги Ричарда Уэста и устраивал по этому случаю прием.
Рассел мрачно улыбнулся.
— Работа Уэста обречена на успех, вот увидишь. «Секс. Пояснения». Неплохо придумано, а? — сказал он и добавил: — Между прочим, это ведь моя идея!
— Я знаю, — улыбнулась Клео. Ей нравился Рассел, у них сложились прекрасные деловые отношения, хотя раньше он пытался ухаживать за ней. Клео тогда весело отшучивалась, а сейчас они дружили по-настоящему.
— А Майк твой придет на вечеринку? — поинтересовался Рассел. Они были приятелями.
— Зачем? — удивилась Клео.
— То есть как зачем?
— Нет, он не придет.
— У вас все в порядке?
— Ну, если ты спрашиваешь… — Она заколебалась. — Нет. Все рушится.
Он встал из-за стола, подошел и обнял ее.
— Мне так плохо, — безнадежно сказала Клео.
— Рассказывай.
— Если я начну говорить, то сразу же заплачу, — покачала она головой. — Короче, все кончено, я забрала вещи. Господи, я совсем забыла заказать номер в отеле на ночь.
— Можешь остаться у меня, если хочешь.
— Нет, я хочу, чтобы ты остался мне другом, поэтому лучше остановлюсь в отеле.
— Я прикажу секретарше позаботиться об этом, так что не волнуйся.
Зазвонил телефон, и Расселу сообщили, что Ричард Уэст ожидает внизу.
— Пусть поднимется, — сказал Рассел. — Клео, я вас познакомлю, и мы отправимся на вечеринку на моей машине. Устраивает?
— Хорошо. Можно мне воспользоваться твоей ванной?
— Пожалуйста.
Клео закрылась в маленькой, покрытой дубовыми панелями комнате, которая располагалась за кабинетом Рассела, и уставилась в зеркало.
— У тебя потрясающая кожа, — сказал Майк, когда они впервые встретились.
Косметика была в порядке. Клео добавила лишь немного теней, которые делали ее овальное лицо еще бледнее.
Укладывая длинные черные волосы, она вспомнила о Майке. Скорее всего, их брак основывался на сексе, и когда секс перестал приносить им удовольствие, естественно, развалился и брак.
Сколько могут продолжаться подобные отношения? Сколько может секс оставаться самым главным в жизни? Он, конечно, немаловажен, но ведь есть и другое, о чем Майк и слышать не хотел. Например, дети. Клео вздохнула. Она так любила малышей и надеялась, что у нее их будет много. Поначалу казалось разумным, что Майк просит подождать. Она была не из тех женщин, которые решают все в спешке. Поэтому, когда он настоял на том, чтобы отложить, она согласилась, имея в виду год или два. Но постепенно Клео поняла, что Майк вообще не любит детей и не желает их иметь.
Когда однажды в воскресенье они занимались любовью, Клео спросила об этом. Он ответил:
— Ты понимаешь, дорогуша, мне не нравится эта идея. Зачем какому-то маленькому чудовищу вмешиваться в нашу жизнь? Кому это нужно? Кроме того, меня абсолютно не возбуждают беременные женщины.
Наверное, с этого времени все и пошло наперекосяк.
Клео вернулась в кабинет Рассела, и он представил ее Ричарду Уэсту.
— Вы не очень похожи на свою фотографию на обложке книги, — сказала она.
— Я знаю, — кивнул он в знак согласия. — Если бы снимок походил на меня, то книгу трудно было бы продать.
Она улыбнулась. С ним все в порядке. Во всяком случае, не неврастеник. Клео ненавидела нервных авторов.
Ричард был мужчиной среднего роста, немножко полноватым, с коротко постриженными, густыми соломенными волосами. На нем был кошмарный костюм, и даже хорошая рубашка с галстуком не могла улучшить впечатления. Но тем не менее он выглядел довольно привлекательно, и скорее всего сам об этом не догадывался. Клео хотела сказать ему, что его губы напоминают губы Мика Джаггера: полные, чувственные, они вполне подошли бы лицу сексуального обольстителя среднего возраста.
— Нам пора идти, — сказал Рассел.
Они пришли первыми. В зале не было никого, кроме официантов. Ричард нахмурился.
— Ненавижу приемы, — сказал он. — Я нервничаю.
— Улыбайтесь всем, — сказала Клео, — особенно незнакомым людям. Постарайтесь использовать в разговоре как можно больше статистики.
— Какую статистику вы имеете в виду?
— Конечно, цифры. Ну, например, сколько раз мужчина может быть мужчиной в течение двадцати четырех часов. И все в этом роде. Это заинтересует будущих читателей.
— Я должен использовать профессиональные термины?
Клео засмеялась.
— О да, будьте настоящим профессионалом.
* * *
В зале появилась Джинни и немедленно направилась к Клео, разговаривавшей с литературным критиком.
— Мне можно вмешаться? — весело спросила она.
— Конечно, — сказал литературный критик. — Мне нужно найти профессора Уэста и обсудить с ним кое-что.
— Ну, кто здесь есть? — спросила Джинни, покачивая своей светлой головкой и осматривая комнату. — Я, может, уже с кем-нибудь спала? А с кем из гостей стоит переспать? — Джинни болтала без умолку. — А почему ты мне не перезвонила? Я просто не верю тому, что произошло между тобой и Сьюзен за ленчем, ты ведь никогда не устраиваешь скандалов. А бедная Сьюзен так расстроилась, она клянется, что у нее с Майком ничего не было.
— Да перестань, Джинни, она может запудрить мозги тебе, но не мне. Я их видела вместе.
— Видела вместе? Неужели? Только потому, что они были вместе, ты подумала, что они переспали. Однажды они вместе пили кофе. Но она поклялась жизнью матери, что между ними ничего нет. Честно, Клео, я думаю…
— Заткнись на минутку. Я видела их вместе. Голыми. Они занимались любовью в кабинете у Майка сегодня утром.
— О! — сказала Джинни, помолчала секунду и продолжала: — Лживая сука! А еще клялась жизнью матери! Пусть она только попадется мне на глаза… Мне трудно переварить все это. Тебе, наверное, очень плохо. Следовало догадаться, что ты никогда просто так не устроила бы скандала. Извини, я действительно…
