Осушив бокал, он попросил виски, чтобы выпить за здравие всех некрасивых женщин мира, сообщив при этом стюардессе, как ей повезло, что она такая красотка.
– Виски и коньяк вместе? – улыбнулась девчушка в смешной пилотке, скроенной по образцу люфтваффе.
– Ничего страшного. И не такое мешал в лейтенантскую бытность, особенно в Афгане…
В ладони Дугин мял визитку, которую всучил ему генерал Кораблев за день до того, как застрелился. Эта была визитка человека, на чьем самолете и к кому в гости летел действующий полковник ГРУ Дугин. Официально он летел в отпуск в Австрийские Альпы покататься на лыжах. Неофициально – на встречу с высокопоставленным пенсионером, пенсии которого оказалось достаточно не только для содержания частного авиатранспорта, но и целой армии вооруженной охраны.
Именно так. В аэропорту полковника встречали семь английских джипов «Рэндж Ровер». По старой привычке он пересчитал личный состав – ребят было ровно двадцать человек. Выправка военная. Почти все русские. Два-три немца и один негр, которого было трудно не выделить – уж очень похож на Анелька – французского футболиста. Дугин давно болел за ЦСКА, а Жирков, хоть и метался теперь между «Челси» и «Анжи», числился практически в его кумирах. Еще свежи в воспоминаниях были те два гола, которые вкатили Жирков и Анелька «мясу» на матче «Спартак» – «Челси». Дугин тогда находился на трибуне и сорвал глотку. Сорвал, крича на английском языке и находясь в толпе английских болельщиков. Развлечение что надо. Спартаковские фэны, включая «фирму Фратрия», смотрели голодными глазами, а он щекотал свои нервы! Ощущение незабываемое…
Такое же незабываемое, как Альпы. Где-то здесь совершил свой знаменитый переход с непобедимой русской армией гениальный Суворов! К снегу русскому воинству не привыкать! Особенно если армией командует полководец, а не мебельщик! Надо выполнить последнюю просьбу генерала – он просил уволить министра. Просьбу наставника Дугин воспринимал как приказ. Завет надо выполнить и уволить дилетанта.
На их жаргоне термин «уволить» мог означать разное. Самый легкий способ уволить человека – сделать так, чтобы его не стало. Однако есть и иные способы. Об этом еще предстояло подумать. Сейчас же Дугина более всего волновала судьба его детища – проекта «Крыса» – и судьба Макса, того самого сына Кораблева, который, по мнению генерала, погиб в Чечне, а по глубокому убеждению полковника Дугина – был живее всех живых. Но доказать сей непреложный факт генералу при жизни так и не удалось…
Генерал хоть и не верил в это, но о проекте «Крыса» все же особо не распространялся. Можно сказать, вовсе молчал. Люди из СВР перекопали все в кабинете покончившего с собой генерала на Ходынке и в канцеляриях всех его приближенных. Несколько дней клеили полоски донесений с грифом «Совершенно секретно», измельченных шредером. Аппликаторы! Нашли все, кроме бумаг «Крысы». Документы заблаговременно уничтожил, превратив в пепел, куратор проекта – полковник Дугин. Теперь все зависело только от конспирации. А конспирация требовала больших средств…
– Вы правильно сделали, что позвонили моему помощнику… – пожав руку полковнику, сказал пенсионер, лицо которого было Дугину до боли знакомо.
– У меня не оставалось вариантов. Генерал был отцом родным, порекомендовал к вам обратиться… – ответил Дугин. Он не любил плутать вокруг да около.
– Так обращайтесь, только сперва отведаем чаю с медом. Чай ведь – это целая церемония, а целебные свойства меда мало изучены.
«Точно, – вспомнил Дугин, – это Пасечник. Под этим прозвищем был известен бывший губернатор одного из крупнейших регионов России, ушедший на покой после слива компромата в прессу. Ему инкриминировали коррупционные схемы, позволившие обогатиться его супруге настолько, что она, по версии «Форбс», стала богатейшей женщиной планеты. Как же постарел губернатор! А в этом рыцарском забрале из сетки его вообще не узнать!»
Дугин был в курсе, что Пасечник на крючке у Кремля. Фигура битая, но не сломанная. Партия его проиграна, но ресурсы и связи колоссальны, причем коллеги из Второго управления, курирующие Великобританию, как-то приватно поделились с полковником, что лишенного власти и обиженного на Кремль Пасечника активно разрабатывают как в Лэнгли, так и в Ми-6. Но он торгуется, хитрит, требует гарантий безопасности его, семьи и инвестиций, своих и партнеров. Делает промежуточные шаги, дает популистские интервью, заигрывая с прессой, демонстрируя уверенность в своей неуязвимости. Дугин считал это блефом. Но признавал, что Пасечник умеет сохранять достойную мину при плохой игре. Толпа переменчива, и ей нравятся изгои. На Руси особенно.
А этот изгой за годы своего правления обеспечил себе такой запасной аэродром, с замками и поместьями, что мама не горюй! Плюс он до сих пор осторожен. Стенограмма разговора Пасечника с еще одним политическим трупом, но с еще более колоссальным ресурсом, известным под прозвищем Энерджайзер, попала как-то перед измельчителем бумаги на стол к Дугину. Дуга удивился, что бывшие враги очень быстро спелись после опалы. Но еще более поразился предмету разговора.
Они говорили на уровне гипотез, но смысл был ясен – они оба размышляли о том, кто может в России стать лидером оппозиции, фактически возглавить бунт. Но о том же думал и он, продвигая свою «Крысу»…
Опальных политиков интересовали детали. Они были не глупы, раз касались в этом щепетильном разговоре даже времени года, когда следует поднимать народ. Конечно же весной, аккурат после выборов, когда на улице тепло и мороз в естественном союзе с МВД не ломит кости бунтарям.
Пасечник и Энерджайзер, ранее непримиримые противники, теперь, словно каббалисты, ходили с одним кадилом, ворковали у одного сосуда и раздували совместный костер. Их Голем, эдакий прототип попа-провокатора Гапона, не из глины, а из плоти, представлялся обоим лицом незамыленным, новым, раскручивающимся на волне народного недовольства и обещающим всем стратам именно то, что они ждут от лидера. Пригож лицом и образован. Оратор и бесстрашный исполин. Блондин и Аладдин. Для наци – фюрер, для красных – Троцкий, для либералов – чуть ли не Гайдар.
Дугин лишь поразился совпадению стратегий его, опытного практика оперативной работы, и этих демагогов. Но полковник не воспринял всерьез замысла нажившихся на народном страдании чиновников. Он посчитал все это кухонным трепом, имеющим мало общего с реальным заговором. Эти люди публичны, а перевороты любят тишину.
Много позднее он услышит фамилию Невольный, вынырнувшую словно из ниоткуда, но поддержанную будто невзначай блогерами, сетями, радиостанциями, газетами и интернет-ТВ. Блогосфера и интернет-сообщество, как платформа новой реальности, все-таки вдохнула в Голема жизнь, но Дугин не верил в способность человека из виртуального мира стать героем наяву. К тому же это был не мистический персонаж, а обычный парень. Очень грамотный и способный. Но далеко не Геракл.
А значит, он легко мог заболеть или упасть, разбиться и не взлететь. Дугин с недавних пор полагался только на сверхъестественное… У него был для этого повод. Однако он уже тогда знал, что в борьбе за власть любые средства хороши, и даже временные союзы с потенциальными конкурентами. И тем паче использование их ставленников, которых легко превратить в мучеников, ведь этот Невольный, их Голем, уязвим, в отличие от его детища…
Хозяин поместья предложил полковнику прогуляться.
– Здесь моя пасека, – устроил экскурсию владелец тирольского логова. – Улей – это целое государство. Со своим порядком и неписаными законами. Самое важное звено – пчеломатка. Она рожает рабочих пчел. Рабочие пчелы собирают пыльцу и генерируют мед. И они же уничтожают трутней. И все это регулирует пасечник. Без него никак нельзя. Ведь трутни не так бесполезны, как многие думают. Они оплодотворяют пчеломатку. У них вместо жала совокупительный орган. И, несмотря на то что трутни едят в три раза больше меда, чем обычные пчелы, они не бесполезны и в какой-то степени героичны. Ведь они погибают сразу после совокупления с маткой. А тех трутней, что остаются в живых, изгоняют. Изгои, так сказать.
В этот момент с неба, словно в подтверждение слов Пасечника, рухнула крупная пчела, видимо трутень.
– Так вот, – после паузы изрек бывший губернатор, – в неблагополучных ульях трутней слишком много. А у хорошего Пасечника их ровно столько, сколько надо для оплодотворения пчеломатки. Она восседает на троне и взирает на медоносный процесс. А Пасечник собирает урожай. Понятно?
– Понятно, но меня больше интересуют крысы, – без обиняков заявил Дугин прямо и по-военному резко, о чем пожалел, но лишь на мгновение, так как Пасечник упивался своим рассказом о трутнях-изгоях, пасечнике и пчеломатке.
