вам будет удобно?
Я был крайне взволнован предстоящей встречей с незнакомой женщиной.
– Я встречусь с вами в любое время.
Ее голос звучал спокойно, но настойчиво.
– А где вы живете?
– В Исэдзаки-тё.
– Исэдзаки-тё? Это же совсем рядом!
– Да, поэтому я читаю все ваши книги. И иллюстрации тоже люблю…
– Благодарю. Тогда как насчет пяти часов вечера? Я прогуляюсь до Исэдзаки-тё.
– Простите, но можно в три часа?
– В три? Что ж… Наверное, да, могу. Куда мне подойти в три часа?
– Господин Исиока, вы женаты?
– Женат? Нет.
– А дети?
– Нет.
Затем мы поговорили о зодиаке и прогнозах. Митараи немного обучил меня разным способам толкования гороскопов, поэтому по опыту я знал, что женщина, вероятно, будет рада поговорить о любом гадании.
Она оказалась Скорпионом, и, сперва запутавшись в годе рождения, призналась, что родилась в конце 1951 года. Я повесил трубку в приподнятом настроении. Отправился на кухню, чтобы заварить чай, как будто желая налить и ей чашку. Впервые с самого моего рождения мне позвонила поклонница моих книг, моя поклонница!
– Кто звонил? – спросил меня вытиравший посуду Митараи, когда я уже собирался ставить чайник на огонь.
– Читательница. Призналась, что она – моя поклонница и хотела бы встретиться, – ответил я, будто пропев себе под нос.
Митараи вытер руки и переспросил:
– Хотела бы встретиться?
Полчаса спустя он, совсем как англичанин, держа блюдце в левой руке и поднося чашку к губам правой, уточнил:
– Значит, завтра?
Я подтвердил и пересказал ему недавний телефонный разговор.
Митараи поставил чайную чашку на стол и облокотился на спинку кресла. Он холодно смотрел на меня, нахмурившись и приподняв правую бровь. Его губы исказились в усмешке, правый уголок рта пополз вверх.
Такое выражение лица я видел только у Митараи – всякий раз, когда он искренне считал собеседника идиотом.
– Опыт – лучший учитель[3]. Поэтому, Исиока-кун, сейчас я, пожалуй, промолчу.
Произнеся лишь это, он принялся обсуждать со мной недостатки системы здравоохранения – тему, волновавшую нас обоих. Хотя, признаюсь, я его не особенно слушал.
* * *
На следующий день я отправился к назначенному времени в кофейню в Исэдзаки-тё, на встречу с позвонившей мне женщиной. Обнаружив, что она еще не пришла, решил подождать ее, достав принесенный с собой журнал. Был ветреный и холодный вторник. Сквозь окно кафе я мог наблюдать за людьми, идущими по каменному тротуару у торгового центра Исэдзаки: их теплая одежда с длинными рукавами была наглухо застегнута, но они, похоже, все равно мерзли.
После двадцати минут ожидания я решил несколько раз обойти небольшой торговый центр. Женщина упомянула, что видела мое лицо на обложке книги и сможет узнать меня, придя на встречу.
– Простите, Исиока-сэнсэй[4]? – спустя полчаса ожидания раздался надо мной женский голос, и я поднял глаза от журнала. Передо мной стояла симпатичная пухленькая молодая женщина.
Я поспешно поднялся, а она коротко поклонилась мне и села напротив.
– Сэнсэй, вы выглядите намного моложе, чем на фотографии!
У нее была светлая кожа и большие выразительные глаза, розовая помада и ямочки на щеках, появлявшиеся, стоило ей улыбнуться.
– О, правда? – переспросил я.
Она достала из сумочки экземпляр «Дома кривых стен»[5], вышедшего совсем недавно, положила на стол и попросила его подписать. Я торопливо расписался своей любимой ручкой.
– Так жаль, что я не знала о другой вашей книге, той, что про зодиак, – смеясь, протараторила она.
Я был удивлен. «Токийский зодиак»[6] был куда известнее «Дома кривых стен» – многие читатели приняли его лучше, а о следующей книге даже не слышали. Впервые все было наоборот. Может, она и не поклонница вовсе?
– А сколько денег получает Исиока-сэнсэй после издания книги? – вдруг спросила женщина.
– Десять процентов от выручки с продаж, – ответил я.
– Всего десять процентов? – удивленно спросила она, округлив глаза.
– Да, десять.
– А гонорар за рукопись?
– Книга издана недавно, поэтому я пока не получаю за нее денег.
– Вот как… – Она, кажется, была разочарована.
– Гонорар за рукопись перечисляет журнал, если, например, перед выходом книги печатает у себя отрывок, совсем как статью. Это гонорар от журнала.
– Вот как… – Ее тон не изменился.
– Верно.
– Сколько же вам может заплатить журнал?
– А?
– Сколько платят автору за одну страницу?
Я не смог удержаться от смеха.
– Хотите стать писателем?
– Нет, просто хочу вас расспросить.
– Ну, в моем случае это около трех тысяч йен.
– Три тысячи йен… значит, если напишете сто страниц, то это триста тысяч йен…
– Да.
– Вы же сможете написать сто страниц в месяц, верно?
– Ну, смогу, наверное.
– Хм… – Она задумалась.
– Простите, но я не знаю ваше имя…
– О, правда? Извините. Меня зовут Марико Мори.
– Мори-сан, а вы пишете?
– Пишу? Ну, разве что эссе…
– А романы?
– Романы – это слишком. Я знаю, у меня нет таланта.
– Неужели?
Мы говорили еще какое-то время. Похоже, Марико ничего не знала о моих работах в еженедельных журналах или последних иллюстрациях. Все сводилось к тому, что она прочла «Дом кривых стен» и обратила внимание на то, что я жил недалеко от ее дома, вот и всё. А ведь сперва мне показалось, что она мечтает стать писателем и пришла расспросить меня о реалиях литературного бизнеса…
– Вы работаете?
– Да, в универмаге «Сэкигути» здесь, в Йокогаме.
– В универмаге?
– Да, в отделе женской одежды. Сегодня у меня выходной.
– Должно быть, там хорошо и весело?
– Сэнсэй, вы меня так испугали! Когда я опоздала, вы разозлились и сделали такое страшное лицо…
– Что? Нет, не может быть! Простите, если вам так показалось.
– Я – единственный ребенок, сейчас живу с пожилыми родителями, они тоже зависят от моего дохода…
– Хм…
Я подумал, что она слишком быстро меняет тему разговора.
– Господин Исиока, вы сейчас встречаетесь с кем-нибудь?
– Встречаюсь? Вы имеете в виду с женщиной?
– Да.
– Нет.
– А что насчет бывшей любовницы или жены?
– Нет таких.
– Ясно.
– А вы замужем?
– Нет.
Затем мы перешли к зодиаку. Я не смог ответить подробно, что в этом году ждет Скорпиона, родившегося в 1951 году, но, вспомнив, как и что в таких случаях обычно говорил Митараи, пробормотал что-то уместное.
Когда Марико спросила, какова ее совместимость со мной, рожденным 9 октября 1950 года, я понятия не имел, что ответить, но, не желая обидеть ее, заключил, что я – довольно хороший партнер. Тогда она вдруг спросила, подходит ли ей сентябрьский мужчина 1946 года рождения.
Вопрос звучал как заранее заготовленный, и я решил, что речь, должно быть, идет о ее нынешнем мужчине.
– Мы уже расстались, – ответила она. – Встречались какое-то время, но ничего не получилось.
– Не сошлись характерами?
– Это плохо?
– Ну, я бы не сказал…
Решив, что дальше расспрашивать неприлично, я сменил тему. Еще немного поболтав ни о чем, мы решили переместиться в заведение, где подавали пиво и легкие закуски.
Заняв один из круглых столиков, стоявших в просторном помещении бара, мы заказали по стакану пива. Стоило им наполовину опустеть, как язык у Марико окончательно развязался, и она поделилась подробностями.
Мужчину 1946 года рождения, с которым она встречалась, звали Фудзинами Таку; он жил в многоквартирном доме, что был построен на месте
