Меня посадили рядом с Галиной, как я и просил, а девчонок около меня.
— Ну у тебя и подарки, — восхищённо сказала дочь Генсека. — Ты что, шейх какой-то?
— Вот пригласишь меня на свою свадьбу, подарю тебе золотую цепь в два раза толще, — ответил я, накладывая себе в тарелку рыбное ассорти с огромного блюда.
Я знал, что Галина в 1971 году вышла замуж за Юрия Чурбанова, ныне замминистра внутренних дел. Поэтому за подарок для неё я был спокоен. В смысле, что дарить его не придётся. Но, в связи перетряской МВД, может быть и придётся. У неё на стороне романов было много. Да мне, в общем-то, по барабану. В храме Вишну таких цепей было несметное множество.
Эх, как же здорово! Сидишь, ешь, мило болтаешь с дамами, а для тебя поёт и играет музыкальный ансамбль. А а ещё даа месяца назад было всё наоборот. Я посмотрел на Солнышко и увидел по её лицу, что она думает о том же. Мы улыбнулись и я ей подмигнул. У нас с ней были свои общие секреты, неизвестные остальным трём жёнам. Очень интересно получилось, что меня сейчас окружали пять женщин и у каждой на шее висел на золотой цепочке бриллиант в шестьсот карат. Да, они были как близнецы-братья и только ювелир мог отличить один от другого. Многие из гостей заметили такое интересное совпадение, но старались делать вид, что они на это не обратили никакого внимания. Конечно, за столом рядом с родителями жениха сидели вместе такие большие люди, что лучше им было думать о чём-нибудь другом.
Я сказал Галине и Солнышку, что отойду на пятнадцать минут по делам. После чего вышел на улицу и сел в свой Роллс-Ройс, чтобы позвонить Андропову.
— Юрий Владимирович, — сказал я в трубку металлическим голосом. — Ваши люди опять попытались меня убить. Может хватит так поступать со мной?
— Что ты такое говоришь? — возмутился он. — Этого просто не может быть.
— Может. У меня на новой машине неожиданно отказали тормоза. Хорошо, что это произошло в самом конце пути, иначе мы бы погибли все пятеро. Перед этим я отдавал ключи от своего автомобиля вашим сотрудникам.
— Нашим, Андрей.
— Теперь именно вашим. Я людей, упорно стремящихся меня убить, считаю врагами. Ваши сотрудники второй раз пытаются меня убить. Сначала снайпер в понедельник стрелял мне в спину. Теперь решили подстроить автомобильную катастрофу? Не выйдет.
Последние два предложения я произнёс, телепортировавшись в кабинет шефа КГБ в режиме невидимости. Он знал, что я мог это сделать. Но он абсолютно не был готов к тому, что мой голос будет звучать в его кабинете, а самого меня в этот момент видно не будет.
Я говорил и перемещался мимо его стола в сторону окна, поэтому он знал, что я уже здесь. Но он смотрел ошарашенным взглядом туда, откуда раздавался мой голос, и не видел меня. Это его и шокировало.
— Если это так, то я немедленно сам разберусь с этим, — наконец ответил Андропов.
Но в этот момент я почувствовал угрозу, которая быстро приближалась из-за закрытой двери его кабинета. Я просканировал мозг Андропова и понял, что он не отдавал приказ на моё устранение. А в его приёмной топала группа спецзащиты Председателя КГБ. Он случайно, когда услышал мой голос и не увидел меня, нажал ногой тревожную кнопку, сам не поняв, что он сделал.
Ну что ж. Пришло время проверить, чему я за это время научился. Я встал лицом к окну и спиной к двери, чтобы ворвавшиеся в кабинет пятеро спецназовцев не поняли, кто перед ними, и вышел из режима невидимости. Я стоял далеко от Андропова и поэтому он не находился на линии огня. Нажатая Андроповым тревожная кнопка давала команду спецгруппе сразу стрелять на поражение.
Чем они в тот же миг и занялись, ворвавшись в кабинет. Они, не раздумывая, начали стрелять, поняв, что своего шефа по-любому они не зацепят. А я создал в кабинете поле, в котором время затормозилось. Я в нём в этот раз двигался ещё быстрее, чем в поединке со стражем, охранявшим «Зал знаний» под Сфинксом. Теперь я видел даже медленно летящие в мою сторону пули. Все пять пистолетов выстрелили синхронно и свинцовые капли смерти медленно поплыли в мою сторону. Я успел развернуться и стражи увидели, что стреляют в члена Политбюро, Секретаря ЦК КПСС и четырежды Героя Советского Союза.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я видел, как медленно округляются их глаза от удивления. Но их пальцы успели нажать на курки ещё раз и вторая серия пуль полетела в меня. Часть из них летела не точно, так как руки у двоих дрогнули. И они должны были проплыть мимо меня и попасть в окно. Если это произойдёт, тогда здесь начнётся такая свистопляска, что мало никому не покажется. И пришлось мне, как Нео из фильма братьев Вачовски «Матрица», их собирать в полёте.
Я представляю, как это выглядело не в замедленном действии. Я поймал по очереди все пули и почувствовал себя, действительно, неким «Избранным». Больше выстрелов не последовало. Я вернул времени свой обычный бег и волной боли вырубил эту пятёрку. Потом обернулся к замеревшему от изумления Андропову и высыпал на стол десять пуль, пойманных мною.
— Опять скажете, что это не ваши люди в меня стреляли? — со злостью спросил его я.
— Я случайно нажал на кнопку вызова, — ответил Андропов. — Извини, Андрей.
— В связи с вашей третьей попыткой меня убить, я вызвал три свои летательных аппарата в качестве защиты. Если кто-то в этом здании хоть дёрнется, я его разрушу до основания. Это понятно?
— Андрей, я не отдавал приказа на твою ликвидацию.
Я давно заметил, что слева от Андропова, отдельно, стоит телефон без диска набора номера, но с круглым гербом СССР. Это была прямая связь с Брежневым. Я обошёл стол справа и поднял трубку. На том конце послышался знакомый голос Генсека.
— Слушаю тебя, Юрий Владимирович, — сказал Брежнев.
— Это Андрей Кравцов, Леонид Ильич, — сказал я. — Юрий Владимирович сегодня попытался меня убить два раза. Днём его люди испортили мне тормоза в новом автомобиле, попытавшись устроить мне автокатастрофу, а минуту назад пять его охранников по его приказу в меня десять раз стреляли. Разрешите, я его убью.
— Не кипятись, Андрей. Возможно всё не так, как тебе кажется.
— Я вызвал для своей охраны и охраны моих девушек три космических аппарата. Если в этом здании кто-то ещё попытается меня убить, я вызову все сто двадцать три ЛА и сотру в порошок весь город. Я не позволю никому пытаться меня убить.
— Я понял тебя. Я сам, слышишь сам, лично, займусь этим вопросом.
— Хорошо. Я решил, что я сделаю с Андроповым.
И я положил трубку. Шеф КГБ сидел мрачный, понимая, что он сейчас услышит нечто очень неприятное для себя.
— Сегодня ночью у вас начнутся дикие боли в почках, — начал я зачитывать приговор Андропову. — Встать вы завтра уже не сможете. Все четыре дня вы будете умирать в страшных мучениях. Я сам изменю историю, но без вас. Леонид Ильич на днях сделал мне предложение стать его преемником, но я отказался в вашу пользу. Потому, что мне этого не надо. Но теперь вижу, что принял неправильное решение.
— Андрей, — произнёс Андропов, глядя на меня снизу вверх, — дай мне день и я докажу, что попытка автокатастрофы не моих рук дело.
— Хорошо. Мне некогда с вами разговаривать. Завтра в 19:00, если вы не найдёте того, кто из ваших сотрудников испортил мне тормоза, вас увезут в больницу и живым вы оттуда уже не выйдете.
— Мои люди живы?
— Я убиваю только «чужих». А они «свои». Через пятнадцать минут очнутся.
После чего я телепортировался в свой автомобиль. Мне показалось, что события в кабинете Андропова заняли минут тридцать, если не больше, но по моим часам прошло всего три с половиной минуты. Слишком насыщенными они были, эти минуты. Решался, по сути, вопрос каким быть завтра нашему государству. А мне, последнее время, приходится решать только такие проблемы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Из машины я позвонил в посольство Великобритании.
— Это лорд Эндрю, герцог Кентский, — представился я секретарю, который назвался Джастином. — Соедините меня, пожалуйста, с Кёртисом Киблом, вашим послом.
— О, лорд Эндрю, — ответили мне очень любезно на том конце, — мы рады вас вновь слышать. Вчера многие сотрудники нашего посольства побывали на вашем концерте, среди которых был и я, и остались очень довольны.
