Та война была хоть и суровой, но «по правилам». На следующей, Гражданской, правила отсутствовали, суровость превратилась в озверение, а пленных, даром что соотечественники, «пускали в расход». (Однополчане будут называть бывшую барышню с хлыстиком «бешеной Марией» за то, что она не брала красных в плен.)
К Деникину Мария добиралась долго и сложно. К этому времени у нее уже была другая фамилия, она вышла замуж за полковника Захарченко. Супруги раздобыли документы персидских подданных и поэтому попали в Добровольческую армию кружным путем, через Персию.
Мария воевала в уланском полку, которым командовал Захарченко. Как и ее первый муж, он умер в госпитале. Сама она тоже получила тяжелое ранение, была обморожена. Эвакуировалась вместе с остатками врангелевской армии. В общем, исполнила классическое белогвардейское «хождение по мукам» от точки до точки.
В эмиграции другие офицеры устраивались таксистами, официантами, швейцарами. Мария хотела только одного: продолжать борьбу с красными.
Она вступила в организацию генерала Кутепова, занимавшуюся подпольной и террористической деятельностью на территории Советской России.
В 1923 году вместе со своим третьим (невенчанным) мужем лейб-егерским капитаном Радкевичем они пересекли эстонско-советскую границу и в последующие годы проделывали это рискованное путешествие не раз.
Вышло так, что «супруги Шульцы» оказались игрушкой в руках ОГПУ, которое в это время проводило многокомпонентную провокацию с кодовым названием «Трест». Принцип операции был позаимствован у царской Охранки, использовавшей двойного агента Азефа для контроля над террористами.
Эта игра продолжалась не один год. В конце концов в мае 1927 года чекистская интрига была раскрыта. Подпольщиков немедленно начали арестовывать, но «Шульцы» сумели уйти в Финляндию.
И сразу же после этого, вместо того чтоб благодарить судьбу за чудесное спасение, Мария стала добиваться у руководства организации разрешения вернуться в СССР. Она чувствовала себя скомпрометированной, опозоренной, желала смыть вину кровью.
Георгий Николаевич Радкевич (1898–927)
Не прошло двух недель, как она и Радкевич вновь оказались на советской территории, но теперь поврозь – каждый вел собственную диверсионную группу. Никакого специального задания у них не было: они шли просто убивать чекистов.
Радкевич отправился в Ленинград. Через два дня после перехода границы бросил бомбу в бюро пропусков ОГПУ. Долго уходил от погони. Был окружен. Отстреливался. Покончил с собой.
Своего третьего мужа Мария к этому времени уже разлюбила, у нее завелся новый спутник – Александр Опперпут (в фильме эту роль сыграл Донатас Банионис), вместе с ней державший путь на Москву. Я не уверен, что можно назвать романтическим словом «любовь» отношения тридцатилетней Марии с мужчинами. Полагаю, к концу жизни она разучилась любить (посмотрите в глаза женщины со второй фотографии). У людей, которые живут одной ненавистью, на другие чувства не остается душевных сил.
Боевики попытались устроить взрыв в чекистском общежитии на Лубянке, но теракт сорвался.
Уходили, разделившись: Опперпут одним маршрутом (и вскоре погиб в перестрелке), Мария и еще один офицер – другим.
На них устроили гигантскую облаву с перекрытием железных дорог, прочесыванием лесов, мобилизацией армейских частей и даже местных жителей. Ротмистр Захарченко считалась самым опасным террористом белого подполья.
Мария и 23-летний Юрий Петерс-Вознесенский угодили в ловушку близ Полоцка. Отбивались до последнего патрона. Точнее, до предпоследнего. Если верить фильму «Трест», Мария стреляла по-снайперски.
Красноармеец, участвовавший в этом бою, так описывает последнюю минуту жизни белой Немезиды: «На противоположной опушке леса, в интервале между мишенями [перестрелка происходила на армейском полигоне], стоят рядом мужчина и женщина, в руках у них по револьверу. Они поднимают револьверы кверху. Женщина обращается к нам, кричит: – За Россию! – и стреляет себе в висок. Мужчина тоже стреляет, но в рот. Оба падают».
Сейчас она застрелится
Известно, что бывают люди, до такой степени пропитавшиеся войной, что они уже не могут остановиться. История жизни Марии Захарченко свидетельствует, что этой болезни подвержены не только мужчины.
И это серьезное дело нельзя поручать никому
«Романы кончаются тем, что герой и героиня женились… Описывать жизнь людей так, чтобы обрывать описание на женитьбе, это все равно, что, описывая путешествие человека, оборвать описание на том месте, где путешественник попал к разбойникам».
Лев Толстой. Дневник
Не знаю, прав ли здесь Лев Николаевич, но другое, более известное его изречение на ту же тему стопроцентно справедливо: про несчастливые браки рассказывать гораздо интереснее, чем про счастливые.
Не буду сейчас объяснять, зачем я углубился в тему неудачных браков. Понадобилось изучить самые впечатляющие матримониальные фиаско венценосных особ. Про одно из них вам и расскажу. (Впрочем, эта поучительная история хорошо известна, ее пережевывают и смакуют скоро уж двести лет.)
Когда в мае 1821 года с далекого острова Святой Елены пришла весть о смерти Наполеона Бонапарта, министр иностранных дел лорд Каслри кинулся во дворец порадовать короля: «Государь, вашего злейшего врага более нет!»
Георг IV в совершеннейшем восторге воскликнул: «Как? Неужто она умерла?!» Он вообразил, что речь идет о его супруге королеве Каролине.
Этот милый брак свершился при следующих обстоятельствах.
В бытность наследником престола Георг много шалил, наделал кучу долгов (по нынешним деньгам на 40 миллионов фунтов стерлингов), да еще и тайно женился на католичке. Парламент пообещал принцу выплатить долги и увеличить содержание, если его высочество перестанет дурить и женится на протестантке августейшего происхождения, а свой предыдущий брак будет считать недействительным.
Предложение было интересное, поэтому принц Уэльский быстро согласился, поручив правительству выбор суженой. Наверное, решил, что за такие деньги можно и не привередничать.
Жену нашли, руководствуясь государственными соображениями. Англия в ту пору воевала с Францией и нуждалась в плацдарме на континенте, а у герцога Брауншвейгского заневестилась дочь Каролина.
Первый раз свою суженую принц увидел лишь накануне свадьбы. Она показалась ему уродиной, и от нее пахло несвежим бельем. (Каролина не виновата – новомодная концепция личной гигиены не успела дойти до маленьких немецких дворов.)
«Кого вы выбрали мне в жены?» – сказал король. Потом слабым голосом произнес: «Мне нужно выпить бренди», и удалился.
Принцессе Каролине жених тоже ужасно не понравился. «Да он толстый! И вовсе не такой красавец, как на портрете!» – пожаловалась она. (На портрете вообще-то, как можно заметить, тоже не очень.)
Брачная ночь все-таки состоялась, потому что одним из условий сделки с парламентом было рождение ребенка. Для храбрости принц налакался так, что, по свидетельству принцессы, бо́льшую часть ночи провалялся под кроватью. Всё же через девять месяцев на свет появилась девочка. Сразу после рождения ребенка принц Уэльский составил завещание, по которому законной супруге в случае его кончины должен был достаться один шиллинг.
Дама с характером
Под одной крышей принц и принцесса просуществовали недолго. Каролина переселилась в поместье, где жила в свое удовольствие. Георг тоже ни в чем себе не отказывал. А когда Наполеоновские войны закончились, ее высочество уехала из скучной Англии в Италию и зажила еще веселей, чем прежде. Условностям она значения не придавала и вообще была дамой с характером.
Например, полюбила слугу-итальянца и не скрывала своих с ним отношений. Купила ему баронский титул, чтобы порадовать красавца.
Относительно мирная супружеская жизнь на безопасном расстоянии друг от друга закончилась, когда принц Уэльский вдруг стал королем.
Тут захотелось побыть королевой и Каролине. К ужасу его новоиспеченного величества она засобиралась в Лондон. Предложили отступного – отказалась.
Тогда король срочно затеял бракоразводный процесс, проходивший в палате лордов.
И началось шоу а-ля Андрей Малахов.
Для такого душки ничего не жалко
Публика узнала массу пикантных подробностей об интимной жизни истца и ответчицы. На улице собирались то ликующие, то негодующие толпы. Короля народ не любил, зато отчаянная Каролина людям нравилась, ее шумно приветствовали (примерно как в девяностые принцессу Диану). Понимая, что дальше будет только хуже, лорды прекратили разбирательство. Развод не состоялся.
