их праздничное настроение, какое было.
У них был ужин в сопровождении общественных деятелей Вашингтона. Он был так
счастлив, как и все. Было неудивительно, что сейчас его свидание омрачено заданным
настроением.
- Это было довольно отрезвляюще.
Она нетерпеливо подвинулась, но не так беспечно, чтоб упустить возможность
позволить халату соскользнуть с длинных стройных бёдер.
- Я не хочу думать о таких вещах. Они вгоняют меня в депрессию, - её надутые
губки должны были соблазнять. Вместо этого, он поставил стакан на кофейный столик и
встал.
Только хорошие манеры удержали его от того, чтоб не показать отвращение к её
поверхностности. Он подошел к широким окнам и посмотрел на Тидэл Бэсин (прим. пер.
город в Вашингтоне «Приливный Бассейн»), где городские огни мерцали в колеблющихся
линиях.
Он положил руки в карманы, досадуя на себя. Что, черт возьми, было не так?
Почему такое преунылое настроение? Откуда это недовольство всем, своей жизнью,
собой?
У него не было проблем. Спросите любого человека на улице, какой жизнью он
хочет жить и каждый ответит, такой, какой живет он. У него были деньги. Одежда.
Автомобили. Женщины. На сегодня у него было лучшее тело и худшая репутация в
городе. И он хотел её не больше чем её бренди.
Он был по горло сыт всем этим, лоском, пресыщенным отношением его друзей. И
больше всего ему претило изображать, что он наслаждается этим.
- Что не так, Дерек?
Он услышал шорох пеньюара, когда она пересекла толстый ковер босыми ногами.
Ее руки обвились вокруг него и скользнули под его смокинг. Кладя их на грудь, она
начала вырисовывать узоры. Она знала свое дело. Ее пальцы, должно быть,
чувствительнее радара, так как они нашли его соски под накрахмаленной рубашкой и
поглаживали их.
На рынке она была проверенным продуктом для потребления. Ее карьера
заключалась в том, чтобы проводить весело время, тратить папины деньги, жить в
быстром темпе, чтобы поиметь как можно больше любовников, пока, в конце концов, не
выскочить «удачно» замуж.
- Спорим, я смогу избавить тебя от плохого настроения, - замурлыкала она,
приближаясь к нему и прижавшись телом к его спине. Поднявшись на носочки, она
легонько подула в его ухо. Ее руки пробежались по складкам его рубашки, над черным
атласным поясом к его ширинке.
Обычно, ее талантливые руки в считанные секунды разжигали в нем страсть.
Сегодня они лишь усиливали его досаду.
Он резко повернулся, с силой обхватил ее плечи и оттолкнул.
- Мне жаль, - быстро сказал он, заметив изумленное выражение на ее лице. Он
попытался улыбнуться. - Думаю, сегодня я просто не в настроении.
Девушка отбросила назад свои волосы, которые содержала в идеальном состоянии.
- Ну, опять начинается, - сказала она язвительно.
Он коротко засмеялся.
- Думаю, да.
- Обычно, я задаюсь вопросом, помнишь ли ты вообще мое имя. Ты приходишь
сюда, мы занимаемся любовью, ты говоришь спасибо и уходишь. Что изменилось
сегодня?
- Я устал. Много всего навалилось, - он постепенно пробирался к входной двери.
Он не хотел, чтобы казалось, будто он убегает, но это именно это он и делал.
Удерживая, она положила руку ему на плечо. В конце концов, Дерек Аллен как
никто другой был хорошим уловом. Даже такая женщина, как она, которая обычно не
угождает мужчинам, ради Дерека готова проглотить немного гордости.
- Я могу заставить тебя позабыть обо всем, - обещала она губами покрытыми
блеском. Как извивающая змея, ее руки обвились вокруг его шеи, и она притянула его
вниз для поцелуя. Она демонстрировала свое тело как открытое предложение. Используя
язык.
Он ничего не чувствовал. Ни проблеска. Ни искры желания. Только горькое
недовольство тем, что во рту был дурной вкус.
Отстранившись, он убрал ее руки от себя.
- Прости, не сегодня, - сказал он.
- Если ты сейчас уйдешь, можешь мне больше не звонить, - она не привыкла
оставаться неудовлетворенной. - Сукин ты сын. Как ты думаешь, кто ты?
У дверей он взглянул на нее. Ее кулаки легли на бедра, а пышная грудь вздымалась
и смотрела она на него очень злобно. Эта ее потеря контроля была чем-то новеньким, чем-
то, что она отрепетировала. В первый раз той ночью, он думал, что она была красива.
Впервые она была настоящей, реальной. Но он уже не хотел ее.
- Спокойной ночи, - сказал он тихо и потянул на себя дверь.
- Иди к черту! - закричала она, после того, как он закрыл за собой дверь.
- Возможно, это будет приятная перемена, - пробормотал он с сухим юмором. Ее
матерные эпитеты последовали за ним до самого лифта. Только после закрытия двери её
пронзительный голос утих. На первом этаже он пересек вестибюль высотного здания,
желая вдохнуть свежего воздуха и очистить дух от нее. Он кивнул швейцару, который
придерживал для него двери.
- Доброй ночи, мистер Аллен, - сказал он почтительно.
Как только он вышел на улицу, лицо ослепили вспышки камер. Автоматически, его
рука поднялась к лицу, чтобы оградить себя от съемок, но от этого было мало пользы.
Камеры продолжали щелкать, репортёры окружили его на тротуаре.
- Дайте мне перерыв, ребята, - сказал он обреченно, когда попытался прорваться
сквозь них. - Вы сделали недостаточно снимков на премьере?
- Нам никогда не будет достаточно вас, Аллен. Вы слишком горячи, особенно с
вашим отцом, который приезжает на этой неделе.
Дерек резко остановился и обернулся к лицу репортера, который упомянул его
отца.
- Кто тебе это сказал?
- Разве вы этого не знали?
Дерек столкнулся с Спеком Дэниелсом. Это было предсказуемо. Он смотрел в
неприятное полнотелое лицо одного из самых отвратительных и упорных членов
«прессы». Спек работал внештатно, но его статейки регулярно появлялись в жёлтой
прессе, той самой, которая печатает скандальные и разрушительные рассказы, будь то
правда или нет.
Фотограф был очень непривлекательным. Его живот туго обтягивала не очень
чистая белая оксфордская рубашка. Ноги были короткими, приземистыми и, казалось,
будто все время расставлены в воинственной позе. Черные волосы прилипли к бледной,
вспотевшей коже головы. Дерек знал, что на предплечье у него татуировка голой
женщины внушительных размеров. Это было самое ценное в Спеке, и тот не упускал
