Дев выглядел так, будто не собирался соглашаться, как будто он все еще хотел сказать какую-то хрень, чтобы отговорить меня, но затем из дверного проема раздался голос.
— Чего ты действительно хочешь, Ксавьер?
Я обернулся и увидел Тину, мою невестку, которая с любопытством наблюдала за мной и моим братом.
Прежде чем я успел ответить, Дев обнял меня за шею и сказал:
— Этот маленький ублюдок только что вступил в Корпус. Спайпер-разведчик.
Глаза Тины расширились, и я увидел, как в ее голубых глазах смешались гордость и тревога.
— Ксавьер? Это правда?
— Да, мэм.
Она поднесла руку ко рту, бросилась вперед и заключила меня в объятия.
— Я так тобой горжусь, — прошептала она и отошла. — Теперь мне придется беспокоиться о вас двоих, когда вы будете в отъезде. Отлично!
Я наиграно похлопал Дева по плечу.
— Я позабочусь о нем, обещаю, — сказал я и рассмеялся, когда мой брат закатил глаза.
Тина тоже смеялась, но я заметил, что она была чем-то обеспокоена.
Она и Девин были вместе с пятнадцати лет. Тина всегда говорила, что я для нее, как брат; так она ко мне относилась. Но она была больше чем сестра. Для меня она была единственной матерью, которая у меня когда-либо была. Она растила меня, заботилась обо мне, когда я болел, и помогала со школой. Когда Дев уезжал на службу, были только она и я. Ну, она, я и …
— Дядя Ксав!
Маленькие ножки застучали по полу коридора, и в комнату влетел мой четырехлетний племянник.
— Зейн! Иди сюда, парень! — Он врезался в мои ноги, и я поднял его.
— Знаешь, что? — сказал я, когда он положил голову мне на плечо.
Он поднял голову и уставился на меня.
— Я буду солдатом, как и твой отец.
У него драматически отвисла челюсть.
— Ух ты! Настоящим солдатом? Совсем как мой папа?
— Да.
— Круто!
— Ну, — сказал Девин рядом с нами, — похоже, нам лучше пойти и купить бифштексов. Не каждый день твой младший брат становится гребаным мужиком.
— Гребаным мужиком! — громко повторил Зейн.
Я не мог удержаться от смеха, глядя на его милое личико. Я любил этого ребенка. Он был моей чертовой тенью, никогда не оставлявшей меня в покое. Внезапная боль пронзила мой живот. Я буду скучать по своей семье, когда поеду на службу, но никто не сравнится с этим маленьким засранцем. Лучшее, что есть в моей жизни.
Тина взяла Зейна из моих рук и постучала пальцем по его носу.
— Не ругайся, малыш. Только взрослые могут это делать.
Зейн выглядел так, будто хотел поспорить, но Тина одарила его своим знаменитым взглядом, который говорил всем нам, мужчинам Дейерса, заткнуться или встретить ее гнев лицом к лицу.
Зейн фыркнул, но ухмыльнулся, когда я украдкой подмигнул ему. Теперь я мог видеть будущее. Зейн был таким, как я и Дев. Чертов Дейерс до мозга костей. Он, без сомнения, последует за нами в Корпус. Мы все будем служить флагу и состаримся вместе.
Руки Девина опустились мне на плечи.
— Давай прокатимся и устроим барбекю. А затем сделаем тебя лучшим снайпером, который когда-либо сражался за наш флаг.
Именно это мы и сделали.
И это был лучший день в моей жизни.
Глава 1
АК
Лагерь Палачей Аида
Остин, штат Техас
Настоящее время
Я расстегнул пуговицы на своей куртке и попытался втянуть немного гребаного воздуха сквозь густую жару. Ворота захлопнулись за нами. Я протянул руку и вытер песок с лица. Казалось, что все мое тело состоит из него.
Я едва мог заставить свои ноги двигаться, был так чертовски измотан. Взглянул на свою руку и увидел, как она предательски дрожит.
— Ты в порядке? — спросил Боунс.
Я посмотрел на своего корректировщика и самого близкого друга. Его лицо тоже было белым, но я мог сказать, что он, как и я, был чертовски уставшим. Странная смесь адреналина и вины пронзила меня, когда я вспомнил последние два дня. Звук пуль, вылетающих из моего ствола и рассекающих череп ублюдков.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Прямое попадание, — произнес Боунс рядом со мной, пока я не отрывал глаз от своих целей. — Три, — сказал Боунс, его неуклюжие руки потянулись, чтобы снять шлем.
Я кивнул в знак согласия, но ничего не произнес. Не был уверен, что мой рот будет функционировать.
Гребаная троица.
Каждый — прямое попадание.
И тут я увидел его, выходящего из палатки. Он бросился ко мне.
— Ксав! — позвал он.
Я остановился, как вкопанный, мои ноги хрустели по песку. Рука Боунса опустилась на мое плечо.
— Увидимся позже, ладно? Поспи немного.
— Да, — ответил я.
Боунс отошел, а я посмотрел на своего брата.
— Я услышал по радио.
Девин положил руку мне на голову, а потом опустил ее на плечо. Теперь волос не было. Они были сбриты. Морпех до мозга костей.
— Ты в порядке?
— Да, — сказал я и рассмеялся. Не имея ни малейшего понятия, почему. — В порядке.
Я огляделся вокруг — палатки, снующие вокруг морские пехотинцы, грузовики, которые загружали и разгружали. Это было чертовски странно по сравнению с тем, что происходило здесь. Снаружи и внутри ворот — два совершенно разных мира.
— Три.
Я почувствовал, как рука Девина отпустила меня.
— Я убил троих ублюдков.
Я снова рассмеялся и почувствовал, как нервная улыбка растянулась на лице, но сердце бешено колотилось. И рука не переставала чертовски дрожать.
Девин обнял меня за плечи и повел от входа на базу.
— Да ладно тебе, Ксав. Тебе нужно выпить.
Я позволил Девину отвести меня в его палатку. Но даже когда он усадил меня и протянул виски, я не выпускал из рук пистолет. Я видел, что он смотрит на меня с беспокойством, но мне было все равно. Я только что убил троих человек. Мои первые подтвержденные убийства.
Когда мой стакан опустел, Девин снова наполнил его.
— Стало легче?
Он сел на край своей постели, прямо передо мной. Я встретился с ним взглядом.
— С этого момента это станет твоей второй натурой и больше тебя так не потревожит. Я обещаю.
Я сделал глубокий вдох и позволил его словам дойти до меня, надеясь, что он был прав…
Запах жареного бекона вырвал меня из сна. Мое сердце забилось как сумасшедшее, когда я вспомнил тот день. Руки дрожали, как будто я очутился в сухом пекле. На этой чертовой базе… с Девом.
«Успокойся, бл*дь», — сказал я себе, пытаясь выбросить воспоминания из головы.
Прошло пять минут, прежде чем они исчезли.
Мои веки, казалось, весили тонну, когда я приоткрыл их и заморгал из-за солнца, лучи которого проникали через мое окно. Я застонал и схватился за голову, когда последствия вчерашней текилы ударили в череп, крича огромное гребаное «привет, помнишь меня?»
— Дерьмо, — прорычал я, свесив ноги с кровати и ожидая, когда комната перестанет крениться набок.
Как только кресло-качалка в углу перестало вращаться, я поднялся на ноги и потянул затекшую шею.
Я почувствовал дискомфорт на груди и посмотрел вниз; затем увидел гребаные следы ногтей, тянущиеся от шеи к паху. Я спал в джинсах, явно слишком пьяный, чтобы раздеться.
Какого хрена произошло?
Я влетел в ванную и закрыл глаза, когда помочился примерно литром текилы.
Подошел к раковине и брызнул в лицо холодной водой, затем прополоскал рот, чтобы не было такого вкуса, будто кто-то забрался внутрь и умер. Я толкнул дверь и отправился на запах бекона.
Малыш Эш стоял у плиты, уже одетый в джинсы и свою жилетку Палачей. Гребаный мини-Флейм в моем доме. Татуировки, пирсинг и эти чёрные, как ад, глаза.
Он поднял взгляд, когда я вошел на кухню. Маленький ублюдок имел наглость ухмыльнуться мне. Я показал ему средний палец и тяжело опустился за стол. Передо мной приземлились два напитка: стакан апельсинового сока и рюмка текилы.
