Их благородные задачи также ограничивались цифрой три: душить гадов, бить зверей и уничтожать группировки. Трудно сказать, под какую категорию попадали Метр Ритмович и его ученики, но сомнения не было: будет разговор. Тягостная тишина разливалась по подворотне, и вдруг яркий свет выхватил всех их. Под крики "ни с места!" из милицейского козла повыскакивали менты с дубьeм, и одержимые растаяли в проходняках.
Оказалось, что Метр Ритмович забыл о сигнализации. Объяснились, и быстренько выбрались к ближайшему метро, где они были в безопасности. На свету одержимые не работали. Кофе пить расхотелось, и они распрощались.
Покружив по городу, кое-что проглотив и кое-что увидев, Метр Ритмович, пересиливая страх перед одержимыми, но, влекомый удивительно навязчивой страстью, вернулся в "Умираечку".
Было очень тихо. Пепойдека открыл дверь. Сработала сигнализация. "Теперь у него есть четыре минуты!" Он ворвался в класс. Всe покоилось на своих местах. В лунной комнате было ещe тише, но Пепойдека этого не замечал. Он смотрел на врага. Червяк улыбался. Метр Ритмович набрал слюны и плюнул. Червяк не утирался, а только ещe больше скривил рот в улыбке. Тогда Пепойдека размахнулся лопаткой и ударил - рассeк его на две части. Брызнули слeзы и покатились искорки, лунные лучи запрыгали по комнате. Метр Ритмович засмеялся - кровь врага оказалась голубой - и стремглав, хохоча, бросился вон. Через полчаса он благополучно отчалил в Египет.
Всю свою небольшую, но интересную жизнь Метр Ритмович Пепойдека провeл в землях отчизны. Никуда не выезжал, а питался рассказами о поездках знакомых или путешествовал по книгам. Но вот теперь он нeсся в супер-экспрессе через весь мир в экзотическую страну за диковинкой. Что video! Это был больше предлог, так сказать для отвода дурного глаза. Дело же стало вот за чем. Разузнал он из вернейших источников, что только в Египте делают такие парики, какой был у его учителя, потому что там сохранился древний секрет их изготовления. Туда-то и мчался Метр Ритмович Пепойдека...
Наташа и Лигурин полюбили друг друга. Произошло это как-то само собою. Уже давно они чувствовали взаимную симпатию. Но Лигурин был почти мальчик, а Наташе надо было определяться в жизни. И она выбрала Пепойдеку. К тому же он ей нравился многими качествами и даже внешне. Но вот теперь, когда муж уехал зарабатывать деньги, у них расцвела настоящая любовь.
Лигурин в тот же вечер, пьяненький, позвонил ей и прикинулся, что ему негде ночевать: до дома далеко, а он здесь, где-то поблизости пьeт. Она всe поняла, но действовала осторожно, как женщина опытная. Не сказав ни да, ни нет, повесила трубку, но успела услышать как еe любимый кричал: "Я сейчас буду!" Сердце нещадно колотило в Наташину грудь, а Лигурин летел, окрылeнный Эросом, в дом своего учителя. В эту же ночь они согрешили, взвалили тяжкую ношу на плечи и понесли. Но это было очень легко и весело - они признавались друг другу, что это самое прекрасное время в жизни каждого из них. Он писал стихи и посвящал ей, а она гордилась своим другом и хорошела всe больше и больше. Где они только не побывали за это время! И вот, медовый месяц кончился. Возвращался Пепойдека. Лигурин убрался к себе, а Наташа осталась один на один с обманутым мужем.
Колeса экспресса отстучали по Европе, и Пепойдека въехал в родные пенаты. На верхней полке красовалась коробочка с английскими надписями, но и без латинской не обошлось! "Video" - пестрело по бокам, и радовало глаз.
Попутчик попался из Австралии. Он ехал в Москву жениться. И настроение у него было превосходное. Одно обидно - пришлось тащиться через весь мир пароходами, да поездами. Дело в том, что Карпентьер вeз невесте подарок огромного белого какаду. А с таким багажом по воздуху - никак! Ну да ничего, с таким соседом по купе они вмиг домчат!
Когда они садились в Александрии на паром, тогда уже Пепойдека заметил этого господина. Был он интеллигентного вида, в котелке, в руке его мелькала чeрная трость. Метр Ритмович, игривости ради, взмахнул своей новоявленной гривой и поприветствовал господина. Тот приподнял шляпу и отвесил полупоклон. Пепойдека погладил в задумчивости бородку, закурил и отдался созерцанию красот средиземноморья. И вот - на тебе - они в одном купе! И едут почти до конца вместе! Вот так случай! А не парлевуфрансе ли? Oui. Ну! Oui, oui. Whisky! - пошутил Пепойдека. Но Карп, как он его сразу стал называть, порылся в саквояже и достал пузатую бутылочку.
Какаду покачивался на перекладине, распушив перья, и, казалось, был очень доволен собою. Он как-то вдруг напомнил Пепойдеке его учителя, профессора Гарнитура. К тому же глаза у птицы были в роговых ободках, будто в очках. Метр Ритмович засмеялся, поправил шевелюру, и погладил поросший щетиной подбородок.
Попугай что-то прокричал и пыхтел, раскачиваясь взад-вперeд.
- Кушать просит, - сказал австралия, - сейчас я его накормлю.
Он выдвинул двойное дно клетки. Там лежали красные ягодки, напоминавшие барбарис. Карп кинул попугаю несколько ягодок и накрыл клетку чехлом. На чехле, как на чемоданах туристов, объехавших полсвета, почти не было не покрытого наклейками места. "Вот это путешествуют!" - подумал Пепойдека, но мысли его обратились на себя. Он отметил красующуюся на верхней полке коробочку video, а потом перевeл взгляд на бутылку whisky. Карп разлил по первой...
Без умолку провели они целый день пути, бегали на европейских перронах пить пиво и покупать газеты, шутили с полисменами и заигрывали с хорошенькими девицами. Карп рассказывал об экзотической родине, а Пепойдека не уступал ему в диковинках своего отечества. Словом, как говорится, carpe diem! Под вечер оба были пьяны и свалились, забывшись мертвецким сном.
Однако, под утро Метру Ритмовичу приснился ужасный сон. Лежит он в больнице. И по всему выходит, что это отделение для раковых больных. С виду не похоже, потому что дым стоит коромыслом, в палате человек 25 и все курят. Курит и он, потому что холодно, и вдруг понимает, что их не лечат, а, наоборот, травят табаком, чтобы сами помирали! "Безнадeжные!" - осеняет его. А в коридоре храп, визги, топот. Больные, проявляя неудержимый интерес, бросаются, кто уже как может, смотреть. Бежит и он. И вот пред глазами страшная картина: на линолиуме бьeтся лошадь в агонии, а санитар Серeжа держит над головой плакат, и кричит, чтобы все смотрели. Там нарисована здоровая лошадь, и змея в виде сигареты залезает ей в рот. А со змеиной головки капает в лошадиную пасть капля никотина.
Метр Ритмович закричал и очнулся. "Бросать курить!" - было первою мыслью. "Это знамение!" Потом окликнул своего соседа, но никто не ответил, и он решил хоть потешить глаз латинскими буквами. Взглянул на полку и... обмер - коробки как не бывало! Он вскочил, холодный от страшного предчувствия. Оглядел всe купе, но ни коробки, ни соседа не было. "Ага, - торжественно пробормотал Метр Ритмович, - и этот исчез! Хорошо!" Он дeрнул ручку двери и зацепил стоявшую тут же тросточку, но успел подхватить еe и поставил на место. Тогда попугай проскрипел под чехлом: "Cauchemar!" - Молчи, заорал на него Пепойдека. Но опомнился, посмотрел на себя в зеркало, хмыкнул, поправил волосы и открыл дверь. От проводницы он узнал, что господин Карпентьер рано утром сошeл с чемоданчиком на какой-то станции, и больше не появлялся. Метр Ритмович вернулся в купе. Было ясно как день, что его обнесли. "Но кто? Да кто! Эка загадка! Да, но почему оставил трость и попку? Да не унести было, хоть и паук и паутину искусно наплeл, а лапок-то не восемь, а четыре! Сука!" - подумал Метр Ритмович и загрустил. "Что он скажет Наташе? И как жить, на что?" Но поезд подкатывал к Петербургу. Он молча оделся, подхватил громоздкую, но лeгкую клетку, вонзил пальцы в рукоятку тросточки и растаял в Петербургской метели.
Через несколько времени Пепойдека ввалился в прихожую и топтался на месте, стряхивая снег с башмаков и платья. Наташа выбежала на знакомое фырканье, да так и рухнула, увидев огромного мужика с холeной бородкой и русой курчавой гривой волос. Метраша захохотал и, подхватив Наташку, закружил, зацеловал, втащил в спальню и закричал: "Я соскучился по тебе!" Но она, недоумевая и хмурясь, спросила что с ним. Он объяснил, что это вроде пластической операции, и теперь он будет таким всегда, а ей надо привыкать. "Но я не хочу, - возразила она. - Я любила тебя другого, каким ты был". "Да я такой и есть, как был, только принял свой настоящий вид, который соответствует моему образу жизни и желанию!" - "Не знаю, - сказала она и добавила, - извини, мне надо привыкнуть. Я так сразу не могу..."
Пепойдека списал это на потрясение, и только много позже вспомнил он ту встречу...
А сейчас он рассказывал Наташе о краже. "Господи, какой ужас!" - прошептала она. А он фыркнул, выскочил в прихожую, содрал чехол и внeс блестящую клетку. В клетке сидела огромная белая птица, и, покачиваясь на жeрдочке, не то сипела, не то стонала. Но, когда он опустил клетку на стол, то она взмахнула крыльями и застыла на жeрдочке. "Какой огромный! Не меньше метра!" - Да, метр-то как minimum. Надо измерить". Наташа принесла сантиметр, и Пепойдека протянул его вдоль тела птицы. Оказалось ровно 100. Он ликовал.
