Значит, мы всерьез где-то виделись, раз каждый задал себе этот вопрос.
— Возможно, но у меня на этот вопрос большие сомнения. А теперь извините, мне нужно работать.
— Конечно, я вас не держу, Катерина.
Я взялась за тележку красными руками, на которых ещё и начали облазить кожа, как от сильной химии. Этот незнакомец заметил состояние рук, нахмурился, но ничего не сказал, за что я была ему безумно благодарна.
Как только закрыла за собой дверь, облегченно выдохнула и решила позже подумать об этом мужчине.
Глава 5
Возвращаюсь в рабочее помещение, чтобы получить новые номера от Раисы Петровны, но не нахожу её на месте.
Мне остаётся только сесть и ждать её, перчатки я уже положила в тележку, боюсь только, что не смогу их надеть. Рассматриваю руки и не замечаю возвращения Раисы Петровны.
— Боже, Катюша, что с твоими руками, — она прикасается к моим ним, чтобы осмотреть, а я буквально вою от жуткой боли, после чего Раиса Петровна резко убирает свои руки. — девочка моя, прости, не подумала. Скажи же, от чего это?
— Я забыла перчатки взять, поэтому работала без них. — тихо отвечаю, когда боль немного отпускает.
— Так мы не работаем с веществами, которые вот так разъедают кожу. — я и сама это понимала, но вышло обратное. — Чем ты работала? — и не дожидаюсь ответа, идет к тележке.
Смотрю на свои руки, которые стали фиолетовыми, в тех местах где меня коснулась Раиса Петровна.
— Уволю! — говорит сквозь зубы она, а я подскакиваю.
— Нет, не надо. Я смогу работать, это не помешает. Пожалуйста! — умоляю я.
— Тиши, тише, дочка, я не про тебя говорю. — теперь я совсем запуталась.
— А кого вы хотите уволить, если не меня?
— Кто-то намеренно забрал перчатки с твоей тележки и добавил в моющее средство белизну, которая и разъела тебе кожу. Вот этого человека я и хочу уволить! Это кто-то из горничных, я уверена.
— Но зачем? — со слезами, спросила я.
— Если б я знала. Сиди, я сейчас принесу заживляющую мазь, намажу тебе руки и ты отправишься отдыхать.
— Но у меня еще работа, я...
— Даже слушать не хочу! Подумай, как ты будешь работать? — я не знала, но и сидеть без дела не могла.
Только я хотела открыть рот, как Раиса Петровна пригрозила мне пальцем и начала мазать руки, а я даже не заметила, когда она успела её взять.
Я мычала от боли, и чуть не потеряла сознание (потому что боль наложилась на слабость, оттого что я не ела), но вновь моя спасительница быстро среагировала и сунула мне нашатырь под нос.
Когда руки были густо покрыты мазью и забинтованы, меня отправили в каморку.
Я не была рада, что вновь буду отдыхать. Зашла к себе, села на кровать и просто смотрела в стену — был слишком тяжелый день. И только я думала лечь спать, чтобы этот день как можно быстрее закончился, зашел Никита, охранник, которого я до жути боялась, потому что он неоднократно приставал ко мне, предлагал стать его любовницей, лапал...
— Привет, киса, — я скривилась от такого прозвища. — у меня появилось свободное время, развлечемся? — и недвусмысленно направился в мою сторону.
Я сделала шаг назад, и уперлась в спиной в стеллаж, случайно прикоснувшись к нему рукой, взвыв от боли.
— Я к тебе даже не прикоснулся, а ты уже стонешь, мне нравится!
— А мне нет — уходи...
— Нет уж, — перебил он меня, подойдя в плотную, так что мне пришлось упереться ему в грудь руками и терпеть эту невыносимую боль. — ты меня всё динамишь, а у меня ствол встает, как только тебя вижу.
— Что ты от меня хочешь, — глупый вопрос, но что мне еще делать, — отойди! — я хотела двинуть ему коленом между ног, но он перехватил мою ногу сильной рукой и двинулся ею вверх.
— Тебя хочу, — от этих слов меня затошнило, — нагнуть тебя прямо здесь и трахнуть, да так чтобы голос сорвала, а после сама на хер просилась и не строила из себя святую, — его рука уже добралась до моих трусиков, я начала дергаться еще сильнее, только вот безрезультатно. — А давай этим сейчас и займемся, надоело ждать!
— Нет, нет, пожалуйста, не надо! — кричала, сквозь слезы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я знала, что меня никто не услышит, каморка находилась на этаж ниже всех действующих помещений, а звукоизоляция в отеле была хорошая, будь она проклята!
Я не заметила, как он расстегнул молнию на платье и спустил его с плеч.
Нет, пожалуйста, только не с ним. Я же не была еще с мужчиной, я не смогу после этого жить.
Глава 6
— Дааа, давай кричи, малышка, — он теснее ко мне прижимается, и я чувствую его эрекцию, упирающуюся в мой живот.
Он грубо целует мне шею, оставляя на ней отметины. Я решаюсь укусить его за ухо, и воспользовавшись моментом выскочить за дверь.
— Ах ты, тварь! — орет он и, когда я уже держу ручку двери, хватает меня за волосы и тянет назад.
Перед глазами сыпятся звезды, он разворачивает меня и даёт мне пощечину. Я не удержавшись на ногах, падаю на пол, ощущая металлический привкус во рту, кажется у меня разбита губа, но не успеваю я понять это, как Никита хватает меня за волосы и тянет наверх.
— Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, — он хватает меня за шею и прижимает к стене.
Мне категорически не хватает воздуха, я плохо соображаю, но понимаю, что вторую руку он запустил мне в трусы. Однако сил на сопротивление у меня не осталось. Я осознаю всю безысходность ситуации, как вдруг ко мне возвращается возможность дышать.
Подаю на пол, поднимаю голову и вижу дядю Борю со своим помощником. Это они оттащили его от меня, спасли. Понятия не имею сколько прошло времени с тех пор, как Никиту силой вывели из каморки, но я остаюсь всё также сидеть на полу.
Вдруг ко мне кто то прикасается, я вздрагиваю всем телом и кричу.
— Катя, это я — Боря, слышишь? — я понимаю голову и вижу дядю Борю, кидаюсь обнять его, мне просто нужна поддержка, — Успокойся, ты же девочка сильная, он больше не придет, — говорит это и гладит меня по волосам.
Я немного успокоилась, только не могла поверить, в то что Никита больше не вернется.
— Спасибо, дядя Боря, что бы я без вас делала? — отстраняюсь от него, а он легко отпускает.
— Брось, я ничего толком не сделал, всё Кирюшка мой, если б не он...
— Прошу, передайте ему мою благодарность за спасения, — и уточняю причину, по которой не могу сделать это сама, — я сейчас не хочу никого видеть из мужчин.
— Конечно. Тебе надо обработать губу.
Я касаюсь губу пальцем и кривлюсь от боли.
— Да, я сейчас обработаю. Дядя Боря, вы на меня, пожалуйста, не обижайтесь, но я сейчас хочу побыть одна. И не говорите пока ничего Раисе Петровне, я завтра ей сама всё расскажу.
— Хорошо-хорошо, я оставлю и всё понимаю. Ты же не сделаешь глупостей? — обеспокоено спрашивает и внимательно смотрит в моë лицо.
Я уверенно качаю головой. Я вообще сейчас ни на что не способна. Как только дядя Боря закрывает за собой дверь, я встаю с пола, сажусь на кровать и обрабатываю губу, прокручивая всё моменты сегодняшнего дня: пять номеров для уборки, ожог рук, приставания Никиты, незнакомец.
Незнакомец — я совсем про него забыла. Ложусь на кровать, но уснуть не получается. Поэтому я принимаю решение подумать о возможности ранней встречи с незнакомцем, нежели вспоминать Никиту, и всё с ним связанное.
Только вот, где мы могли встретится: я горничная, не выходящая из отеля, обычно таких гостей я запоминаю, и если он был бы постоянным посетителем, то мне бы об этом сказали. Значит, этот вариант отпадает, но других мыслей у меня нет.
Всю свою жизнь я провела в отеле и детдоме. Я сильно сомневаюсь, что он из детдома, он ведь богатый это сразу видно: одежда, часы, номер. Значит, мне показалось, не могли мы где-либо встретится, мы люди из разных кругов.
Хотя он же тоже спросил о возможном раннем знакомстве, тогда как? Мог он меня перепутать с кем то? Думаю да, другого объяснения у меня нет. Если бы я знала его имя — было бы легче. Под эти размышления я засыпаю, просыпаясь каждые пол часа от кошмаров, произошедших сегодня со мной.
