Война давно уже отгремела, а об отце все еще помнят многие. Вот и Акбе никак не может забыть о своей дружбе с ним. Так могу ли я пренебрегать его добрым отношением ко мне?!
Акбе вскочил в сумерках и, увидев, что я поднял голову от подушки, с виноватым видом спросил:
— Разбудил тебя?
— Нет! — заверил я его.
Часы показывали двадцать минут шестого. За окном брезжил слабый свет.
— Я вернусь не раньше чем через неделю. — Акбе остановился в дверях. — Вот тебе ключ. У меня есть запасной.
…Будь он неладен, этот сон, совсем мне спать не дал! Не зря в народе говорят: да перейдут на тебя мои дурные сны. Сон сном, а наш дом в селе все чаще вспоминается мне. Нет, не зря он привиделся мне во сне, давно я в нем не бывал. Сегодня надо обязательно съездить в село, проведать малышку Бади. Есть у меня там и дела по работе.
II
Прохожих на улицах было немного. Несколько трамваев прогромыхало вверх, в сторону проспекта, обратно же не видно ни одного. Но если меня никто не спрашивает, почему я собираюсь ехать вниз, сам-то себе я должен задать этот вопрос? У меня было желание не медля ни секунды отправиться прямо на автобусную станцию, хотя никого в редакции я не предупредил, что буду отсутствовать. Однако что, если меня вдруг хватятся, надумают поручить мне какой-нибудь непредвиденный репортаж? Нет, так не годится, без спросу отлучаться нельзя.
Я сел в первый же трамвай, идущий в сторону редакции. «Тьфу, будь ты неладен, опять он мне на хвост упал!» — недовольно пробормотал я, увидев в вагоне Дзепса. Будь двери трамвая открытыми, я бы, не задумываясь, спрыгнул. Теперь же я будто в ловушке оказался, ни вперед, ни назад двинуться не решался.
— Куда это ты в такую рань? — в тот же миг осведомился Дзепс.
Спрашивается, какое тебе дело! Ведь сам он живет прямо возле редакции, а едет Бог знает откуда, однако я ведь его ни о чем не спрашиваю, чего же он лезет со своими вопросами?!
— На работу, — без всякой охоты отвечаю я.
— В это время?
Ну, конечно, ему надо все знать до мелочей! Как-то посреди нота он стал настойчиво барабанить в дверь моего кабинета. Я и сейчас еще ругаю себя за то, что открыл ему дверь. Постучал бы немного и убрался восвояси!. И почему я тогда не отчитал его как следует? Впрочем, ничего хорошего я бы этим не добился. Он бы тут же донес на меня редактору, а там иди и оправдывайся. К тому же Дзепс намного старше меня, и это обстоятельство, конечно, сдерживает меня от грубости.
— У меня материал в номер идет, вот я и хочу закончить его до работы…
А что мне еще отвечать? Сказать правду — так Дзепс мне все равно не поверит. Да и вообще, кто он такой, чтобы отчитываться перед ним?!
Дзепс сошел на остановке в конце проспекта. Уф, я вздохнул с облегчением и только сейчас в полной мере смог ощутить чистоту и свежесть бодрящего утреннего воздуха.
Надо бы позавтракать, решил я и, сойдя у кафе, несколько раз оглянулся: не идет ли Дзепс следом? Ведь от него можно ждать чего угодно. Однако улица в этот ранний час была пуста в оба конца, и это прибавило мне настроения. На лице у меня даже улыбка появилась. Правда, Дзепса она никак не касалась. Вспомнилась мне история, приключившаяся с зарамагским попом. Акбе мне ее как-то рассказывал.
Так вот этот поп из горного Зарамага любил, говорят, слегка недоваренную картошку. Однажды поставил он на огонь чугунок с картошкой, а сам в церквушке принялся читать молебен. Во время службы обращается он тихонько к своей жене:
— Погляди за картошкой!..
Паства услышала эти слова и, решив, что они относятся к молитве, хором подхватила:
— Погляди за картошкой!
— Молчать! — рявкнул поп, и от его могучего баса по церкви закружилась пыль.
— Молчать! — вновь хором повторили молящиеся.
— Свиньи! — громыхал поп.
— Свиньи! — вторила паства.
— Тупицы!
— Тупицы!
— Безмозглые!
— Безмозглые!
— Несчастные люди!
— Несчастные люди!
В гневе поп готов был рвать на себе волосы. На время он умолк, потом вновь обратился к собравшимся:
— Придите в себя!
— Придите в себя! — вновь отозвался хор голосов.
— Ну и проклятье на меня Бог послал!
— Ну и проклятье на меня Бог послал!
Тут поп в отчаянии швырнул кадило прямо в толпу и бросился наутек.
Я часто подтруниваю над своей сестрой Дунетхан, а сам, кажется, стал брать с нее пример. Сестра вспоминает что-нибудь потешное, а потом сама же начинает покатываться со смеху. На глазах у нее даже слезы выступают. Вот и сейчас я едва сдерживаю смех, даже прикрываю ладонью рот, чтобы не прыснуть. Но тут двери кафе открываются, и на пороге появляется — кто бы вы думали? — Дзепс! В одно мгновение радость моя меркнет, словно меня окатили ушатом холодной воды.
«Кажется, сегодня эта ищейка от меня не отстанет!» — возмущаюсь я в глубине души.
— Что это ты так долго, никак, тебе здесь подковы прибивают! — говорит Дзепс, делая вид, что не замечает моей растерянности.
«У тебя что, без меня кусок в горло не лезет?!» — так и подмывает меня ответить ему, но я сдерживаюсь.
— В редакции тебя кто-то спрашивает, — продолжает Дзепс, приблизившись к моему столу.
— Кто спрашивает?
— Не знаю, кажется, твоя сестра. У тебя есть сестра?
— Целых две…
— Думаю, это как раз одна из них…
— А ты откуда узнал, что я здесь?
— А где же еще быть молодому неженатому парню перед началом работы? И потом, если память мне не изменяет, я уже имел удовольствие видеть тебя…
Дзепс оказался прав, меня и в самом деле спрашивала Дунетхан. Ее я и застаю у входа в редакцию.
— Ты что так рано? — удивляюсь я.
— Где я тебя только не искала, — как бы оправдываясь за ранний визит, говорит Дунетхан. — Вахтер говорит, что сегодня ты еще не появлялся, а потом подошел этот мужчина, спасибо ему, он и взялся тебя разыскать…
— Что-нибудь случилось?.. — перебиваю я ее сбивчивый рассказ.
— Да нет, ничего.
— Я сегодня в село собирался…
— Может, в другой раз съездишь, а сегодня посмотрим квартиру.
— Какую квартиру?
— Вчера в магазин пришла одна женщина и говорит, если кто случайно будет искать квартиру, направляй их ко мне.
— А ты что?
— Я говорю, зачем кого-то искать, если квартира нам самим нужна.
Дунетхан окончила торговый техникум и теперь работает в продовольственном магазине. Живет она у родственников. Люди это хорошие, только им втроем и без Дунетхан тесно в одной комнате.
Устали мы с Дунетхан искать квартиру, никак не можем найти подходящую. А как было бы хорошо обзавестись хотя бы на время собственным углом, перестать беспокоить друзей и родственников и наконец-то объединиться в единую семью. Мы с Дунетхан еще куда ни шло, люди взрослые, а вот Бади, малышку, жалко. Впрочем, какая она малышка, если успела десять классов окончить, такую впору невестой назвать. И все же она младшая из нас, и мы о ней никогда не забываем, то и дело наведываемся к ней в село.
Женщина, о которой говорит Дунетхан, не зря пришла в магазин: людей сюда заходит много, а где много людей, там можно узнать самые разные новости.
— Адрес она тебе дала? — спрашиваю я сестру.
— Да, это здесь близко. Лишь бы нас никто не опередил…
Квартира и в самом деле оказалась близко. Семья замечательная. Как бы в подтверждение этого хозяйку зовут Дзандзабах, то есть отличная, прекрасная, муж ее — Дзапар. У них два чудных мальчугана. Семья живет в двух комнатах, ту, что поменьше, хотят сдавать квартирантам, хотя я не совсем представляю, как они вчетвером собираются жить в одной комнатке. Видно, с деньгами у них туговато.
Откровенно говоря, мы бы согласились и на более худшие условия, а тут и придраться было не к чему. Квартира в самом центре города. Близко к работе и мне и Дунетхан, для Бади же нет особой разницы, где жить: она пока свободна. После окончания десяти классов Бади не прошла в институт по конкурсу, и теперь ей надо как следует подготовиться к следующему году. Одним словом, нам впервые представляется возможность собраться и жить вместе.
Наши новые знакомые пришлись мне по душе. Да и плату они попросили сносную — по тридцать рублей в месяц. Мы с Дунетхан согласились на эти условия без колебаний.
— Значит, обо всем договорились? — перед уходом спросил я хозяина, все еще не веря, что нашим мытарствам пришел конец.
— Договорились, договорились, можете перебираться хоть сегодня, — с улыбкой отвечал Дзапар.
— К вашему приходу вещи из комнаты мы уберем, и располагайтесь на здоровье, — добавила Дзандзабах. — О кроватях можете не беспокоиться, пользуйтесь пока нашими, нам их все равно убирать некуда.
Возвращались мы с Дунетхан в веселом настроении. Кажется, нам улыбнулось счастье, и мы снова будем жить все вместе, как в былые времена.
