числе.
Надо идти на разведку.
За другой дверью оказывается гардеробная метра четыре в длину. На противоположной стороне ещё дверь, открытая. Я выберусь вообще отсюда, и сколько здесь комнат? Впрочем, одежда нашлась вовремя — разгуливать в трусах не хочется.
Я быстро оцениваю количество шмоток парня — прилично, хоть половина полок и вешалок пустуют. К счастью решать, что будет уместно, не приходится — у ростового зеркала висят на вешалках брюки и футболка. Тут же, на полу, стоят кеды. На тумбочке рядом лежат часы, бумажник, подвеска на кожаном шнурке, странный металлический жетон и ещё какие-то цацки чуть в стороне.
Я одеваюсь, жетон со шнурком распихиваю по карманам. Разглядываю содержимое бумажника — карточек нет, только толстая пачка банкнот. Отправляется в задний карман.
И выхожу в гостиную, вполне обычную — диваны, кресла, стол со стульями, шкафы какие-то. Надежда на последнюю дверь. Поскорее бы выбраться и понять где я.
Подхожу, прислушиваюсь и, не услышав ни единого звука, выхожу в мир. Мир оказывается широким и длинным коридором, со мной по центру. На полу ковры с буйными орнаментами, на стенах портреты. Тут и там небольшие диванчики и большие вазы с цветами. И никого.
Мельком разглядывая явно родственные рожи на картинах, иду направо. Ну не налево же сразу по прибытию? Дверей по пути насчитывается ещё три. В конце галереи — широкая лестница, ведущая вниз.
Я пару минут стою, вслушиваясь и вглядываясь. Безлюдность большого дома начинает нервировать. И тут у подножия лестницы мелькает чья-то фигура.
— Стой! — неожиданно для себя ору я во весь голос.
На мой вопль откликаются. Из-за угла внизу выглядывает девушка.
— Вы пришли в себя, господин Игорь! — она приветливо улыбается. — Вам что-то нужно?
Я тут же останавливаю порыв сбежать по ступенькам, перескакивая через одну. Так, значит я господин, и я — Игорь. Примеряя на себя полученную информацию, я сдержанно киваю и не спеша спускаюсь.
Девушка же замирает в ожидании ответа. Тёмные короткие волосы, карие глаза, густо подведённые чёрным, смуглая и стройная — симпатичный экземпляр аборигена, это радует. Я пытаюсь не сильно пялиться, но любопытство уже раздирает меня изнутри.
— Еды… — хриплю я, не найдя сказать ничего более разумного. Ну хоть не «жрать», я молодец.
К тому моменту, когда я до неё дохожу, голова уже пухнет от мыслей по поводу того, что такого ей сказать и не спалиться. Она, к счастью, продолжает улыбаться.
— Конечно, сейчас я распоряжусь приготовить. У себя желаете обедать или подать в столовой? — её нежный голосок вдруг вызывает голод иного рода.
— В столовой, — бурчу я, обидевшись на предательский молодой организм.
Никак не отреагировав на мой тон, девушка кивает и быстрым шагом уходит налево. Я спешу следом, надеясь, что мы оба идём в столовую. Плести очередную байку про потерю памяти успеется. Но план дома надо как-то разузнать.
К моему облегчению, идем мы не долго — буквально через несколько метров она останавливается у распахнутых двойных дверей, жестом приглашая внутрь. Я сдерживаю восхищённый вздох.
Метров сто квадратных, не меньше. Но ещё больше впечатляет терраса у дальней стены. Точнее стены как раз и нет, помещение просто переходит в открытое пространство, огороженное массивными мраморными перилами. Не успеваю я возрадоваться такой роскоши, как слышу насмешливый сиплый голос:
— Что, братец, очнулся-таки?
Глава 2
Новоиспечённый родственник обнаруживается сидящим за столом. Царь-стол, длиной метров десять, стоит как раз у границы с террасой. Это же какого размера у меня семейство? Надо поменьше отвлекаться на интерьеры.
Парень старше меня нынешнего лет на пять минимум. Да и здоровее прилично так. Мускулистые руки украшают густые узоры татуировок, доходящие до середины предплечья.
На лицо же, то есть лица, имеется семейное сходство. Только что брюнет, как и родители.
По усмешке на его харе я не могу определить наши отношения. Вполне может оказаться, что это он по-дружески. Я неопределённо хмыкаю и усаживаюсь в паре стульев от него. Интересно, если на другой конец сесть, мы услышим вообще друг друга?
— Не помер, — возвращаю ему усмешку.
— Мать мне рассказала, в общих чертах, о том, что произошло, — он становится серьёзным. — Не буду врать, нежных чувств я к тебе не питаю, но рад, что ты выжил. Это правда, что ты лишился памяти?
— Правда, — я вздыхаю, чувства облегчения и страха борются за первенство, пока побеждает первое. — Поможешь? — с надеждой забрасываю.
— Помогу, поэтому я здесь, — его вздох не столь радостный, как мой. Он прокашливается. — Что ты помнишь?
— Да толком ничего. В голове ветер гуляет. Даже имени своего не помнил, пока девчонка не назвала, — я киваю в сторону дверей. — Вроде всё привычно, но словно… в чужом теле оказался.
Хрен их знает, знают ли тут про захватчиков тел, но вроде фраза вполне безобидная. Я стараюсь говорить как можно осторожнее, внутренне замирая от каждого слова — а вдруг совсем не то скажу?
Хочется ругнуться, но пока неизвестно как. Это огорчает больше всего.
— Ясно. Будем надеяться, что боги дали больше, чем забрали, — брат спокоен, это обнадёживает. — Давай знакомиться, значит. Ярослав, твой старший брат, — он снова усмехается. — Можно просто Яр. Со всем семейством сегодня за ужином познакомишься, если сам не вспомнишь.
— А большое семейство? А где все, кстати? — меня тут же прорывает вопросами.
— Да уж немаленькое. Хм, а ведь я никогда толком и не считал… Человек двадцать в доме, если близняшек считать за двоих. Все сейчас на празднике урожая, веселятся. Только Ольга, кажется, осталась. Сестра наша, — поясняет он. — Ох, слишком долго родословную нашу рассказывать. Попрошу Славку принести, сам посмотришь. Если кратко — нас шестеро у матери. Я старший сын, ты второй, две младших сестры и пацаны-близняшки. Двое двоюродных братьев и сестра из нашего дома. Про остальных сам прочитаешь.
Я ошарашенно молчу. Сколько-сколько?
У меня то в живых только бабка осталась, и та не особо меня любит. Наш конфликт поколений был в стадии холодной войны, общались мы редко. Наставник только за отца и был. А тут сразу двадцать в одном доме, из них родных братьев и сестёр пятеро, н-да…
— Не бойся, вспомнишь, — успокаивает меня брат, наблюдая мою ошалевшую рожу. — Хотя некоторых я бы и сам с удовольствием забыл. Да и видеться вы будете не так уж и часто, это сегодня у нас большой ужин, в честь праздника. А так пару раз в неделю собираемся вместе за одним столом.
— Яр, слушай… — я мнусь, не зная как у него спросить
