На пожрать Карло кредитов пока хватало, запасы кой-какой электронной мелочевки, разного хлама, отвалившегося, или открученного подобранного после аварий модулей, а то и откровенного мусора с помойки в лачуге есть. Руки чуток трясутся, но можно поковыряться в настройках собственного чипа, наверняка тремор не от выпивки, от багов в прошивке. Дверь заперта на замок, да еще и подперта тумбочкой, никто не помешает ему творить. И не беда, что андрюшками всерьез он не занимался, кое-какой запас знание есть, навыки обращения с кинематикой и электроникой тоже, не боги города поджигают, как говорится.
Трое суток старый бандит не выходил из своего жилища, все трое суток из-за двери слышались крики, ругательства, вопли и грохот ударявшихся об стену деталей. Творчество — сложный процесс. Один раз в квартале скачкообразно поднялся уровень радиации, но не критично, без световой вспышки. Когда Джузеппе пришел забрать бренные останки своего друга, ему пришлось вскрывать дверь, а потом долго упираться, сдвигая тумбочку. Тело его усопшего друга лежало около кушетки и громко храпело, а около него туда-сюда ходил андроид и всплескивал руками в такт храпу. На особенно сильных руладах андрюшка начинал пританцовывать. То есть экземпляр уже реагировал на команды хозяина, но еще не очень осознанно. Можно сказать, прогресс налицо.
Да, а на лицо как раз лучше не смотреть, да и вообще выглядел робот странно. Начать с того, что некоторые узлы были явно от секс-кукол, о чем прямо кричало силиниловое покрытие, повторяющее самые соблазнительные формы. А некоторые конечности от рабочих андроидов с покрытием с стиле минимализм. Всё вместе тело андрюшки делало похожим на творение маньяка последователя доктора Франкенштейна. Если бы не лицо. Лицо было самой выдающейся частью, точнее имитация носа. То ли ракета, то ли указка, то ли копьё, нос торчал вперед на пятнадцать сантиметров. Очень странный дизайн, отбивающий всякие мысли и догадки о назначении конструкции и умственном состоянии автора. Одно слово — нелепость. Джузеппе посмотрел-посмотрел, и решил не встревать в творческий процесс, а то опять окажется, что он виноват в чем-то смертельном. Он тихонечко прикрыл за собой дверь, запер замок отмычкой, взвывшей от такого неподобающего использования, м пошел домой. Что-то будет, подумал он, идя по полутемной улице, освещенной по дневному времени системой зеркал и световодов, перегоняющих свет с верхних ярусов сюда. Скажете, такое освещение глупая причуда, и будете правя, Итальянцы те еще чудилы, их не любят, но с ними пока считаются.
— Карло, как тебя угораздило сделать такого монстра? Ты на его рожу погляди, без смеха же не взглянуть. Скажи только — зачем?
— Джуз, ты что на самом деле подумал, что я мог специально такую дичь сотворить? Зеленые человечки, эта хрень произошла из-за силинила — я добавил в него спирта для пластичности, как советовали в одном ролике, а получившаяся смесь проплавила форму для отливки. Что за жизнь, никому доверять нельзя, себе уже доверять стало нельзя.
— Карло, старый ты хрыч, потратил спирт на этот ужас?
— Джузеппе, не плачь, это был не питьевой спирт. За питьевой я сам кому хочешь горло перегрызу.
— И что теперь будешь делать? Надо переделывать лицо.
— А уже всё, силинил кончился, лепить не из чего, пусть так ходит, небось я его не в порнофильмах сниматься делал, и не на шоу «Пигмалион и Галатея», где всякие извращенцы падают на колени перед андрюшками. Нет уж, это будет тактический робот поддержки моего финансового благополучия. Нарекаю тебя Буратино! Запускаю режим самоидентификации!
— Чего это за Буратино? Откуда такая фантазия, Карло? Что, другого имени придумать не мог?
— Отличное имя для андрюшки из чуть не самой старой банды Евры. Буратино, чтоб ты знал, это такая древняя боевая машина Руси, у меня на ней дед воевал в последний глобальный конфликт. Выжигала кого угодно откуда угодно.
— Бешеный Джорж управлялся с летальным оружием массового поражения, что ли? Тогда это многое объясняет. Я сам твоего деда не застал, но рассказы слышал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Угу. Самым что ни на есть летальным.
— Ну да, ты тоже русский, если разобраться. Вы русские самые отмороженные даже там, где зимы тридцать лет не было. Всё равно стремно так робота называть, только внимание привлечешь почем зря.
— Посмотрим, Джузеппе, там видно будет. Мне его личностную матрицу прописывать надо с учетом имени. Буратино, кто твой хозяин?
— А кто спрашивает?
— Сученок, команды, отданные этим голосом, являются приоритетными для тебя! Как понял?
— Понял, понял. «Сученок» моё второе имя?
— Нет, оценка твоего социального статуса.И прибавляй слово «хозяин», когда со мной разговариваешь. Загрузи себе из сети воинский этикет после доклада о состоянии систем.
— Молодец, Карло! С анрюшками так и надо, чтоб уважение имели. А то дашь слабину, потом огребешь движение за права кофеварок.
— Буратино, доклад о состоянии систем!
— Яволь, мон женераль! Блок памяти загружен на ноль целых две тысячных процента, батарея заряжена на два процента, ядерный генератор работает на семьдесят процентов мощности, средний ресурс кинематики пятьдесят два процента, мощность кинематической системы не откалибрована, вычислительная мощность не откалибрована, сканирующие системы не откалиброваны.
— Вот так, Джузеппе, робот на пятьдесят два процента «новый» и при этом тупой как ребенок. А ты говоришь, бабло зашибать с ним. Учить его теперь не разгибаясь, даже не знаю сколько времени это займет.
— Карло, а ты что хотел? Небось не готового андроида купил, а из мусора собрал. Только того, поаккуратнее с ним. Пугают меня его доклады.
— Это которые по параметрам мощности? Так сказано же, не откалиброваны. Побегает, попрыгает, задачи порешает всякие на местности, калибровка и пройдет.
— Так-то да, будем надеяться. И ты это, не свети его пока никому, я тоже молчать буду. Если фуфло получилось, наши засмеют, а если что дельное, могут отнять попробовать.
— Только через мой труп!
— А кто-то постесняется тебя обнулить? Карло, ты еще про ценность человеческой жизни поговори.
— Ладно, жизнь покажет, что из него получится. А знаешь, я уже начал привыкать к его носяре. Пусть такой будет, раз переделать уже никак. Как говорили в древности, это не баг, а фича. Интересно, что они имели в виду?
Когда друг ушел, Карло критически осмотрел своё творение и вынужден был согласиться, что выглядит он всё-таки не очень. Левый нижний манипулятор, он же нога, явно когда-то служил опорой какой-то механической красотке, ну или был чьим-то протезом и достался ему от настоящей модернизированной женщины невысокого роста с утонченными довоенными формами. Правая нога была тоже небольшая, но не женственная. Вообще всё остальное оборудование совсем не гармонировало с левой ягодицей. Да и правый верхний, рука то есть, выбивался из общего ряда. Если весь андрюшка был покрыт светло-розоватым силинилом, то правая рука была цвета смуглого южного человека. Не черная, но сильно коричневая. И что с этим делать? Одна из особенностей силинила помимо колоссальной прочности и заданной пластичности состояла в его высоком сопротивлению к температурному воздействию, едким веществам и краске. Покрасить можно, но слой краски облетит при малейшей деформации как шелуха.
Всё гениальное просто, как говорили древние — в голову музыканта пришла нетривиальная мысль — одеть робота в человеческую одежду и тем самым скрыть нелепость конструкции. И ведь прямых запретов на это не было, а то, что так не принято — Итальянцам плевать на такие мелочи. Опять же секс-куклы наряжают во всякие чулочки-носочки и ошейники с корсетами, чем его Буратино хуже? Музыкант тот же художник и тонко чувствующая натура, даже если он старый бандит. Результатом его усилий по созданию костюма стал, не побоимся этого слова, шедевральный комплект из серых псевдолатексных штанов с кучей карманов и рядами металлических пластин, вплавленных в ткань по всей длине штанин, такого же материала и стиля куртки, правда великоватой андрюшке, и картонного цилиндра с приклеенными широкими полями, невесть как оказавшегося в каморке. Когда цилиндр был покрашен в черный цвет и слегка помят, Карло понял, что ему стал напоминать его уродец: «Да ты же почти Чумной Доктор из венецианского карнавала!» — одно время у Итальянцев была мода копировать настоящих итальянцев в их самых лучших и гротескных ипостасях. Эта мода давно прошла, как и влияние банды на их район, но вот поди ж ты, всплыло откуда-то.
