Разбор смотра корабля, оформленный как «Контрольная проверка задачи К-1», был назначен в кают-компании на 15 посадочных мест, куда набилось человек 40-45 офицеров штабов и корабля. По традиции, заложенной многими поколениями предшественников, доклад о проделанной в ходе смотра работе и выявленных недостатках, начинает специалист — штурман (БЧ-1). После того как мы узнали, что личным составом БЧ-1 комплектована на 100%, материальная часть в строю, ЗИП 100%, документация ведется регулярно и заполнена по день проверки, личный состав обязанности знает наизусть и выполняет их практически, хотелось бы услышать положительную оценку. Но установка от руководителя смотра на инструктаже была другой и флагманский штурман флотилии, целый капитан первого ранга, не поднимая глаз от своего блокнота, произнес сакраментальную фразу: «Общая оценка «неудовлетворительно»», и организация штурманской боевой части нуждается в совершенствовании не менее чем в двухнедельный срок». Это после самостоятельного перехода на достройку из судостроительного завода во Владивосток, после государственных испытаний в отвратительных ледовых условиях, после безаварийного плавания в районе Главной базы Флота, сдачи задач К-1,К-2,К-3 другим штабам, и, наконец, самостоятельного (по своему уникального — только под одной газовой турбиной, для сбережения ресурса бортовых дизелей) перехода из Владивостока в Петропавловск-Камчатский!
В таком же ключе были доклады других флагманских специалистов, кроме, пожалуй, связиста и шифровальщика (за недоработки в их специальностях сразу снимали с должностей, а этого никому не было надо). Отметим элемент объективности: на материальную часть никто не грешил. Итоги подвел руководитель проверки. Он докладывал хорошо поставленным командным голосом, периодически сбиваясь на подводную терминологию (подводная закваска давала себя знать) но суть его доклада сводилась к следующему:
— ЖБП нуждается в коренной(!) переработке так как ведется с грубейшими (!!!) нарушениями «Правил ведения ЖБП ПЛ, то есть НК»;
— в кают-компании (все в ней находились и она не вызывала нареканий) антисанитария и чудом черви не ползают, вестовые не обучены (он их не видел), нет распорядка работы телевизора и радиолы (ну я понимаю если бы этого не было в столовой личного состава, а причём здесь кают-компания?).
— в каютах не служат, а живут (это про иголку в шторке);
— личный состав не знает (можете себе представить товарищи?) Гимна Советского Союза ни слов, ни музыки!
— в кубриках (был в одном) — бардак, матросы не знают чем вытирать лицо, а чем ноги, рундуки не уложены, рундучки не укомплектованы, обмундирование расхищено (не заглядывал, не проверял — гонит «шар» из проверок на других кораблях, так как одно из требований к передислоцируемому кораблю — полное обеспечение вещевым имуществом в соединении, где корабль базировался до передислокации, было выполнено и проверено приёмной комиссией от 114 брк овр);
— но самое страшное, товарищи, — матросы не знают книжек «Боевой номер» (это про Пашу, но уже переложено на весь экипаж);
В общем, начальник штаба КВФ изобразил максимум охвата при минимуме осмотра и опроса, плюс интерполяция своего личного опыта службы в ВМФ и сделал вывод достойный военачальника его ранга и уровня: «Иного я и не ожидал. К-1 (организация надводного корабля) на корабле не отработана, лишить экипаж 30% надбавки за боеготовность, повторный смотр через две недели. А вы как думали товарищи офицеры, мы должны оправдывать доверие Партии и Правительства, и не допустим снижения боеготовности КВФ! Подведение итогов закончено».
Таким образом, штаб ТОФ получил «щелчок по носу» от «младшего брата» штаба КВФ. и «младший брат» будет стоять на своем видении боеготовности до конца. Вполне боеготовый, технически исправный корабль с хорошо отработанной организацией службы, командным субъективизмом штаба КВФ был превращен лишь в сырец для последующей отделки «по-своему».
Хотелось нам этого или не хотелось, а надо отрабатывать задачу К-1 под другого дирижера, т. е. заново. Не служили б мы на флоте, коли не было б смешно. В первую очередь повторная отработка задачи это наказание для офицеров. Надо составить или обновить массу планов и выполнить их. Завести или переделать сотни килограммов боевой и повседневной документации. Перешить бесконечное множество нашивок и повязок для их обновления. Нанести массу трафаретов после покрасочных работ. Перепечатать сотни инструкций только из-за смены утверждающих подписей (персональных компьютеров тогда на кораблях ещё не было, а документы, написанные от руки, уже не приветствовались). И конечно внедрить некоторые, действительно полезные нововведения, разработанные на КВФ. И, безусловно, это масса тренировок и учений по тематике отработки задачи К-1. В основном, конечно, требовалась видимость бурной деятельности по устранению замечаний штаба КВФ.
МАРШРУТ ВТОРОЙ. Две недели мелькнули почти незаметно. Ждем прибытия проверяющих. Прибывают во главе с первым заместителем командующего КВФ контр-адмиралом Скворцовым. Состав группы почти прежний (где же набрать офицеров на четыре группы тактической подготовки?) лишь кое-кто из начальников отделов прислал своих заместителей или старших офицеров. И (о чудо) Скворцов почти в деталях повторяет маршрут Комарова! Каюта командира — кают-компания — каюты офицеров — кубрик № 2 — ЦРП, РЛС-1 — Паша. Шайдуров опять честно отмолчался, что и было отражено на подведении итогов смотра. Скворцов сказал: «Сдвиги, товарищи офицеры, есть. Но этого недостаточно, для того чтобы корабль встал в строй боеготовых кораблей КВФ и своего дивизиона на равных. Кое-кто из старшин так и не спел гимн. Кое-где заметна спешка, а не плановая подготовка к прибытию комиссии. Но самое страшное, товарищи офицеры, — личный состав как не знал так и не знает книжек «Боевой номер» товарищи!» (эх Паша). И снова две недели. Уже и офицеры штабов дивизиона и бригады поняли, что не будет им покоя, и мешались под ногами то тут то там, желая помочь, но, не зная где и как. Помощник командира Гена Шумаков в сердцах предложил поменять местами в помещении РЛС-1 Пашу со старшим матросом Клочковым, техником-оператором МИЦ-224 — абсолютным умницей, он черту лысому все доложит как стих на уроке литературы. Что и было решено сделать. Уж теперь то экипаж в лице Клочкова книжку «Боевой номер» будет докладывать отлично.
МАРШРУТ ТРЕТИЙ. Ждем проверяющих. Прибывают во главе с членом Военного совета, начальником политодела флотилии, контр-адмиралом Лукъяновым, признанным «отцом» личного состава всей флотилии. Смотр, адмирал на маршруте, видно, что спешит к легендарному Паше и о нашей рокировке не подозревает. Входит в пост РЛС-1, подходит к Клочкову, смотрит ласково (почти нежно) и говорит: «Ну, Шайдуров, здравствуйте». И протягивает руку Клочкову. Чем адмирал расположил к себе Пашу, остается загадкой. Видимо тем, что сам был из голубоглазого и рыжего племени. Паша из своего угла, где он стоял вместо Клочкова, протянул руку и, смущаясь, сказал: «Здравия желаю товарищ адмирал». Больше Паша ничего не сказал и весь экипаж уже четыре недели так и продолжал не знать горячо любимых книжек «Боевой номер». Наш авангардизм был отмечен на подведении итогов фразой: «...А кроме перечисленных выше недоработок меня, старика, еще и обмануть пытались, подсунув вместо очаровательного парня какого то старшего матроса с наглым взглядом (рыжий субъективизм). В общем, через неделю тут будет сам Командующий, и могут последовать кадровые выводы». Справедливости ради следует сказать, что в личных беседах с командирами боевых частей и лично со мной офицеры штаба КВФ нашли в себе мужество признать, что все их требования безукоризненно выполнены и на данный момент организация службы на «МПК-143» отработана лучше, чем на любом другом надводном корабле КВФ. Честь им и хвала за неофициальные слова одобрения, но установка по сценарию перепроверки «по-своему» продолжала действовать. И нам дали еще неделю для наведения окончательного лоска перед прибытием САМОГО!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
