Член ученого комитета министерства государственных имуществ Э. Е. Лоде отмечал в своих «Заметках о лондонской Всемирной выставке»: «Фабриканты стальных и железных изделий из Англии, издавна славившиеся, сами сознаются, что во многих местах Германии... начинают выделывать сталь не хуже их и к тому же дешевле. Машинные фабрики в Бельгии и Франции не уступают уже ничем изделиям английских машинных заведений, снабжавших незадолго перед сим весь мир почти исключительно».
В русском отделе внимание посетителей привлекали малахит, бриллианты, бронза, великолепная мебель, серебряные изделия, парча. «Вот чем особенно блистала наша выставка», — довольно отмечал Кошелев. Он сожалеет, что не все мы показали: «Не было ни одного самовара, дубленых овчин было мало и в посредственном качестве; то же должно сказать о пеньке и парусине». Помещик называл традиционные товары экспорта России того времени.
Сукно и шерстяные изделия, парча и шелковые материалы из России получили одобрение публики и специалистов. Лионские фабриканты удивлялись совершенству и дешевизне русской парчи, отмечая особую глянцевитость золотой и серебряной тканей, изящность узоров. Превосходные цвета, добротность ткани и разнообразие рисунков в шелковых изделиях известного русского фабриканта Кондрашова изумили его соперников из Лиона.
Козий пух, спряденный руками оренбургских мастериц, удостоился особой похвалы публики. Платок из белого козьего пуха не только удивил тонкостью пряжи и удачным ткачеством, но и изумил до такой степени своей дешевизной, что был продан на другой день после открытия русского отдела. Надо сказать, что возникновение пуховязального промысла относится еще ко второй половине XVIII в. С тех пор менялись поколения вязальщиц, менялись рисунки, менялась капризная мода. Но оренбургские пуховые платки, красивые и нежные, всегда модны, всегда популярны. Недаром они с успехом экспонировались на многих всемирных выставках, начиная с первой в Лондоне.
Постоянное любопытство посетителей вызывали изделия русских мастеров из драгоценных и поделочных камней. Петербургские чиновники А. А. Шерер и Л. М. Самойлов в своем «Обозрении Лондонской всемирной выставки по главнейшим отраслям мануфактурной промышленности» писали: «Колоссальные произведения Екатеринбургской гранильной фабрики и Колыванских заводов, затмевавшие своими размерами все, что оставил нам в наследие древний классический мир, слишком известны европейской публике. Яшмовые вазы и чаши, выставленные этими заводами, не обманули ожидания публики: она нашла в них все достоинства, которые всегда отличали эти произведения. Знатоки утверждали, что они вырезаны и полированы алмазом, и мы должны были прочесть им целую лекцию о производстве работ на этих фабриках, чтобы разуверить их в этом ложном убеждении».
В России издавна существовала богатая и своеобразная культура камня. Еще Петр I в 1725 г. повелел построить первую «мельницу» для обработки и полировки самоцветов и стекол — будущую Петергофскую гранильную фабрику. Вслед за Петергофской, в 1774 г., на Урале появилась Екатеринбургская гранильная фабрика, а затем на отрогах Алтая — Колыванская шлифовальная.
Так возникли три центра русской камнерезной промышленности. «Сначала, — по словам академика А. Е. Ферсмана, — затеи царского двора, а потом — три единственные в мире по размаху учреждения, призванные выявлять красоту русского цветного камня, поднять одну из важных сторон народной промышленности... Горящие синим огнем колонны Исаакия, колоссальные чаши и вазы из алтайских и уральских яшм — таких изделий не видел мир и перед ними бледнели чудесные создания эпохи Возрождения».
Истинным украшением русского отдела Лондонской выставки считали шкатулку с мозаикой Петергофской гранильной фабрики. «Надобно истощить весь лексикон похвал, — писали Шерер и Самойлов, — чтобы выразить всеобщий восторг... Некоторые посетители проводили целые дни, рассматривал это изящное произведение при всех возможных эффектах света... улавливая игру лучей, оживляющих эти мертвые камни». Сам исполнитель, мастеровой Коковин был тут налицо, «как живое доказательство непостижимого разнообразия русской смышлености, обнимающей все отрасли промышленности и искусства, не исключая флорентийской мозаики».
Шкатулка с мозаикой и барельефом из драгоценных камней удостоилась медали второй ступени. Такую же высокую оценку заслужили яшмовые вазы Екатеринбургской и Колыванской фабрик.
Особенно ошеломляюще действовали на посетителей изделия из уральского поделочного камня — малахита. Малахитовые изделия фабрики Демидовых приводили в восторг и удивление публику, теснившуюся в русском отделе, чтобы видеть это чудо., Переход от броши, которую украшает малахит, как драгоценный камень, к колоссальным дверям казался непостижимым: отказывались верить, что эти двери были сделаны из того же самого материала, который привыкли считать драгоценным.
Изделия из уральского малахита действительно поразительны по величине. Дверь размерами 4 на 2 метра оценивалась в 35 тыс. руб. Всего же было представлено 29 предметов из малахита: вазы (четыре большие общей стоимостью 62 тыс. руб. и четыре малые — по тысяче рублей каждая), камни, столы, кресла, стулья. Фабрике малахитовых изделий Демидовых в Петербурге «за разнообразные предметы для украшения и мебели из малахита» досталась высшая награда выставки.
Следует отметить, что на этой выставке было также представлено русское химическое производство, которое Шерер и Самойлов осматривали вместе с. Мишелем Шеврелем, французским химиком-долгожителем: ему в год первой Всемирной выставки было 65 лет, а он еще будет любоваться строительством Эйфелевой башни перед выставкой 1889 г. Научные работы Шевреля много значили для развития органической химии и нашли применение в производстве мыла и красителей. На Парижской выставке 1855 г. Шеврелю присудили золотую медаль за открытие стеарина и выделку свеч из него.
В отчете чиновников отмечалось, что одобрительные отзывы Шевреля, известного в Европе химика, о некоторых выставленных в русском отделе химических продуктах могут служить для наших химических фабрикантов «побуждением к большему совершенствованию этой пока еще юной в России отрасли промышленности».
Состояние химической промышленности в России в середине XIX в. отражали следующие цифры. В 1850 г. в стране на 111 химических заводах было занято 3300 рабочих. Годовая продукция этих заводов массой 16 тыс. т оценивалась в 2 млн. руб. Однако производство хромовых соединений, например, в России возникло раньше, чем в Германии и Австрии. Наиболее крупным предприятием, изготавливавшим калиевый хромпик, был построенный в 1850 г. первый крупный химический Кокшанский завод Капитона Ушкова на Урале. Этот завод стал участником многих последующих выставок. На заводе Ушкова в конце 50-х годов вырабатывалось до 1000 т хромпика в год. Его хватало на внутренние потребности страны для получения других химических соединений, а в начальные годы существования завода — и на вывоз за границу..
На выставке в Лондоне была представлена колонна каменной илецкой соли из Оренбургской губернии, малахитовые краски с Нижнетагильских заводов Демидовых, различные химические продукты фабрикантов из Петербурга, Варшавы, Ржева, Козельска и других городов. Медалями второй степени были отмечены, свинцовые соли московского купца В. Санина с фабрики в Калужской губернии, синильное кали и квасцы химика Карла Шлипие, завод которого в Верейском уезде Московской губернии считался одним из передовых предприятий того времени. На нем в 30-е годы впервые в России применили непрерывный метод получения серной кислоты.
Однако во времена первой Всемирной выставки развитие русского химического производства только начиналось. Куда больших успехов достигла горнозаводская промышленность. Ее успехами русские справедливо гордились. В «Журнале мануфактур и торговли» писали о выставке: «Некоторые из казенных заводов имеют здесь свои весьма поучительные геологические и металлические коллекции, заслуживающие всеобщего внимания систематичностью, с которою они составлены, и нет никакого сомнения, что эти коллекции займут после выставки почетное место в музеях Англии. Листовое железо и листовая медь частных наших заводов первенствуют в числе однородных предметов, выставленных другими государствами. Листовое железо г-жи Пономаревой пользуется совершенным и неоспоримым одобрением, а колоссальные медные листы гг. Демидовых поражают своею огромностью».
Русский отдел украшали холодное оружие и снаряды Златоустовской оружейной фабрики, железо и рельсы Боткинского завода, листовое кровельное железо заводов Н. В. Всеволжского и Холуницкого завода А. Пономаревой, а также экспонаты Кушвинского, Баранчинского, Нижнеисетского, Камского казенных заводов.
