Во время одной из прогулок, когда я, как обычно, забралась на корму, любоваться бурлящим следом от судна, капитан открыто приступил к делу. В качестве помощника он выбрал пунш. Кувшин с горячим напитком стоял на бочонке неподалеку. К нему прилагались две жестяные кружки.
– Вы, наверное, привыкли к бокалам? – Капитан вдруг вообразил меня благородной дамой.
– Почему вы так решили? – удивилась я.
Попробовать или нет? Благоразумие нашептывало отказаться, но от ветра по телу гуляли марашки, согреться бы не помешало. Да и зачем пить много, хмелеть, достаточно половины кружки.
– По вашим мужчинам.
Откровенно, даже очень! И сказано больше, чем могло показаться. А еще стало тревожно за Адриана. Неужели капитан понял, кого вез в столицу? Тогда дурно, очень дурно!
– Мои спутники неприхотливы, как и я! – Рассмеяться в ответ стоило большого труда. – Благодарю, ничего не имею против кружки. Важнее содержимое, а не форма.
– Совершенно верно, – кивнул капитан и протянул мне горячий напиток. – Хотя в отношении женщин я придерживаюсь другого правила.
– Боюсь, не только вы, – рассеянно кивнула я, думая о своем.
Смысл разговора я давно разгадала, но не видела смысла его прерывать. Хлесткая пощечина хороша на суше, в открытом море лучше выбрать вежливость.
– А насчет мужчин вы совершенно правы, важно содержимое. Понимаю, Тебо юн и прекрасен лицом, только за душой у него немного, когда как в моем подчинении два корабля, осенью я покупаю третий.
Ого, так меня еще не покупали! Цедила пунш и молчала. Как далеко зайдет сватовство?
– У меня есть дом, – продолжил капитан и придвинулся ближе. Мы едва не соприкасались телами. – Небольшой, но все же. Дело мое приносит постоянный доход, на золото я бы не поскупился.
Рука мужчины скользнула к моему лицу, погладила по щеке. Дернулась, ясно дав понять, подобные фамильярности мне неприятны.
– Напрасно! – покачал головой капитан. – Я человек основательный, не то что Тебо! У него десятки баб каждый месяц, а вы бы у меня одна были. О втором и вовсе молчу. Связать свою судьбу с беглым! Охота вам с ним на одной веревке болтаться?
– Будто вы в ладах с законом! – таки огрызнулась, показала зубы.
С каких это пор контрабанда стала честным промыслом?
– По бумагам все чисто, – осклабился мужчина и предпринял попытку меня обнять. – Девушки – так, баловство, я вино и шелк вожу. И вас с ног до головы в него одену.
Ответом стал тычок локтем под ребра. Капитан недовольно засопел и отодвинулся. Неужели понял? Вроде, да, раз с обидой пробормотал:
– Эх, пожалеете! Я и в постели бы такую красотку не обидел. Но на «нет» и суда нет.
Словно ничего не произошло, он снова заговорил о море и портовых городах. Волнение постепенно отступало, я расслабилась и с удовольствием глотала пунш. Повар умудрился сварить отменный, не ударявшую в голову бодягу, которой ждешь в подобных случаях. Прежде я пила пунш только по большим праздникам. У нас принято варить котел на свадьбы, наречение ребенка или в Дни храма. На улице накрывались столы, люди пили, ели, веселились… Подавила наворачивавшиеся на глаза слезы. Ничего, скоро я вернусь домой.
А капитан все говорил и говорил… Поймала себя на том, что слушаю в пол-уха. Неплохо бы прилечь. Свежий воздух убаюкал, да и пунш сделал свое дело. До ужина время есть, немного вздремну. Заодно команда выдохнет. Неудобно ей работать, когда всякие девицы под парусами расхаживают. Опять же, неровен час, простужусь. Словом, пора спускаться. Расстроенный капитан – он явно рассчитывал распить со мной остатки пунша – вызвался проводить до каюты. Повода для отказа не нашла, согласилась. Украдкой зевнула в кулак, порадовавшись, что не перед императором.
– Осторожно! – капитан предупредил о притолоке.
Тут действительно нужно поберечь голову, корабль не особняк.
Душно-то как! А еще темно, и фонарь качается. Или это я на ногах не стою? Перепила, или дело в качке? Пусть вода спокойная, но корабль все равно кренился то в одну, то в другую сторону. Прислушалась к ощущениям. Вроде, не тошнит. Не хватало только опозориться!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Дайте-ка!
Видя, что я нетвердо стою на ногах, капитан подхватил на руки и донес до каюты. После, сама любезность, он открыл ее и уложил меня на кровать.
– Спасибо!
Поблагодарила абсолютно искренне, потому как сама вряд ли справилась с замком. Голова отяжелела, глаза закрывались, и я не стала противиться сну.
Первым, еще сквозь дремоту, я услышала тяжелое сопение. Затем ощутила в себе нечто вроде палки. От нее саднило между ног. Палка двигалась быстро-быстро и напоминала… Распахнув глаза, с горечью поняла: мне не показалось. Обнаженная, со спущенным нижним лифом – неповоротливые мужские пальцы не справились с крючками, – я лежала на той же кровати. Ноги широко разведены и согнуты в коленях. Опираясь на них, усиливая напор, капитан делал свое нехитрое дело. Лицо вспотело от усердия, подернулось гримасой животного наслаждения. Судя по ощущениям, природа не поскупилась на размер члена насильника. Странно, что меня не разбудила боль – мелькавшие части мужского органа били рекорды.
Член работал неистово, от его ритма подпрыгивали груди. Капитан не смотрел на меня, сосредоточившись на более интересном предмете. Сопение перешло в томный стон. Буквально вжав мои колени в живот, мужчина резко вошел во всю длину, затем полностью вытащил, повторил. Снова и снова, растягивая мое лоно до предела – он близился к концовке.
Полностью вынырнув из дурмана сна, дернулась, попыталась избавиться от мучителя.
– Лежать! – рыкнул капитан и ухватил меня рукой за горло. – Я еще не закончил.
Пришлось терпеть, считая минуты.
Боль разрывала изнутри, слезами проступила на глазах.
О, как я сожалела о выпитом пунше, о наивной вере, будто капитан просто так отступит! Отчаявшись получить добровольно, он взял силой. Может, и не один раз – понятия не имею, сколько времени длился мой дурманящий сон.
Но вот удовлетворенный мужчина убрал руки, позволил опустить ноги.
– Сладкая девочка! – Лицо его лоснилось. – И, надеюсь, послушная, покажешь, чему тебя учили.
– Вы… вы ответите за это!
Вскочила, лихорадочно зашарила рукой по кровати. Ну где же одеяло? Капитан усмехнулся и легко, как пушинку, уложил меня на живот. Для верности уселся сверху. Теперь сколько ни пытайся, не выберешься. Владелец «Каракатицы» – мужчина крупный, самый настоящий пират! Даже борода имелась.
– Хватит играть в благородную даму! Я хорошо заплачу, милашка. А чтобы ты стала ласковее, назову имя твоего дружка. Ты ведь не хочешь, чтобы я сболтнул его не только тебе? – Вонючие губы практически касались моего уха. От горячего дыхания выворачивало на изнанку. – Таможенный офицер порадуется, когда получит маркиза Джака на блюдечке с голубой каемочкой. Еще бы, сразу повышение дадут!
Вздрогнула и перестала молотить кулаками по кровати. Откуда?… Сердце будто сжали ледяными пальцами. Даже болеть между ног стало меньше. Неужели Тебо проболтался? Или Адриан в сердцах сказал? Он ведь однажды чуть не… Нет, Адриан был советником императора, он бы молчал.
– Умная птичка! – Капитан потрепал меня по волосам и сел рядом, позволил вздохнуть полной грудью. – Времени мало, но радуйся, я человек добрый, скромно оценю свое молчание. За отказ ты уже расплатилась, сейчас за маркиза отработаешь. Пожалуешься, скажешь кому, – пригрозил мужчина, больно тряхнув за плечо, – станешь корабельной грелкой, а дружки отправятся кто на корм рыбам, кто в гости к палачу. Да и не привыкать тебе, шлюшка, чай, десяток мужчин между ног пропустила, – сально усмехнулся он. – Вот и меня порадуешь, а то несправедливо: столько девок из храма вожу, ни одну трахнуть не дают.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
И мне пришлось. Может, капитан блефовал, но он в любом случае сильнее, в любом случае изнасилует.
Лежа на животе, не видела, только чувствовала.
Член по-прежнему большой, по-прежнему слишком активный. Вдобавок капитан сопел в ухо, требовал: «Давай, давай!» Приходилось выгибаться ему навстречу, помогать насиловать себя.
