с выпущенными прядями. Она сильно изменилась, но все так же неизменно срывала мне голову.
— Привет, мартышка. — Прерываю эту пытку и выдаю свое присутствие. Лера забавно подскакивает от неожиданности.
— Вадим! Ты... да сколько можно меня так называть?!
И вот она уже рядом, нежно обнимает, обхватив тонкими руками мою шею и прижавшись к груди. Меня прошибает током, и пока я еще могу себя контролировать, резко отстраняюсь.
— Отец сказал, что ты будешь вечером.
— Психанула, не могла продержаться в одиночестве ещё несколько часов.
Сколько же ей пришлось пережить за эти сутки...
— Ты как?
— Бывало и лучше... — Слабо улыбается девушка — Будешь оладушки? Ты не подумай, я не тронулась, сама вторые сутки ничего не могу есть, но готовка расслабляет, мама всегда по утрам нам с папой пекла оладушки. — Её губы нервно дрожат, и она снова отворачивается к плите. — Ты не писал и не отвечал на сообщения.
Ох, только не это.
— Был занят.
— Два года?
— Лер, ты не понимаешь и не поймёшь...
Пожалуйста, не заставляй меня. Я и так чувствую огромную вину.
— Наверное, ты прав. Что ж, мой старший братец повзрослел, у него больше нет времени на свою непутевую сестрёнку.
Эти обычные слова, сказанные ею, причиняют огромную боль. Старший братец... всего лишь брат. Знала бы она, почему я не объявлялся. Знала бы она, как тяжело мне было писать и стирать одно и то же сообщение каждый раз. Потому что не хочу втягивать ее в свое сумасшествие. Она в этом не виновата.
— Я скучала, Вадим.
Я тоже скучал, мартышка. Молча поднимаюсь в свою комнату и со всей силы швыряю рюкзак в стену.
Глава 3. Лера
— Тридцать второй ряд, место B. — с натянутой улыбкой озвучивает мое место стюардесса, будто бы я слепая, и отдает билет обратно. Рейс до Ростова, дальше полчаса на такси. И всё как в тумане. Хотя границы реальности были стерты еще после того звонка из полиции.
— Лера, твоё имя означает — сильная, мужественная, способная все перенести. И я верю, ты справишься. — говорит папа. — Всё, беги, уверен, моя дочь заслуживает первого места.
Мне было девять, и я заняла четвёртое место, стояла рядом с победительницами и гордо сжимала в руках шоколадного зайца, зная, что после соревнований папа все равно отвезёт меня в парк и купит воздушного пони.
Несколько месяцев назад мне исполнилось девятнадцать. Но я все ещё помнила папины слова. И я обещаю, я справлюсь.
Такси тормозит у знакомого дома. Да, сколько лет я здесь не появлялась... Расплатившись с таксистом, подхожу к двери и, оглядевшись по сторонам, просовываю руку под фигурку ангела у входа. Вот и ключи. Значит, не так уж много изменилось за все эти годы.
Дома пусто. Поэтому, чтобы заглушить панические мысли, разрывавшие меня изнутри с самого утра, решаю поделать хоть что-то. Замешиваю тесто и маленьким половником выливаю зародыши оладушек на сковородку, заранее зная, что как у мамы не получится.
— Привет, мартышка.
Дергаюсь от неожиданности, услышав за спиной знакомый голос. Вадим. Обнимаю, вжимаясь в крепкое тело брата. Не видела его сто лет.
— Отец сказал, что ты будешь вечером. — отстраняется Вадим.
Да, должна была. Но пустые стены родного дома сводили меня с ума. Я не могла там находиться, задыхалась, подходила к окну, открывала форточку, но легче не становилось. Дом был пуст. И от этого он перестал быть домом. Спонтанно купила билет на первый рейс и, не решив вопросы с институтом, не попрощавшись с друзьями и домом, сбежала оттуда.
— Я скучала, Вадим. — произношу на автомате, как что-то естественное. Но когда снова оборачиваюсь, брата на кухне уже нет.
К вечеру вернулись тётя и дядя.
— Лера, ты чего не предупредила? Мы бы тебя встретили!
Тётя и дядя тепло обнимают меня. И впервые за сутки мне становится чуточку легче. Сразу прошу их пока не говорить о родителях — не для этого я сбежала из своего дома. Сейчас мне нужно просто отвлечься и не быть одной.
Хлопает входная дверь, и в гостиную входит Вадим. Как оказалось, пока я разбирала вещи, он уже успел побывать на работе. Теперь же парень имел довольно домашний вид, стоя на кухне в обычной оверсайз футболке и шортах.
Мы накрываем на стол и садимся. Смотрю на еду и понимаю, что та скорее просто выполняет функцию имитации нормальной жизни — я все равно к ней не притронусь.
— Ты ничего не ешь. — замечает это Вадим. — И ты, мам, вообще-то тоже.
— Да, да, давайте хотя бы овощи. — поддерживает сына дядя.
И все же тёте повезло с её мальчиками. Они всегда были её опорой. Решаю не спорить и накалываю на вилку кусочек помидора.
— Ну что, Лер, как первый курс прошёл? — спрашивает у меня дядя. — Появился парень?
— Саша! — прерывает его тётя, что меня даже забавляет. — Вечно тебя Лерины женихи волнуют, отстань от девочки.
— Ладно, ладно, я ж просто спросил, че мне, спросить нельзя? Я ж это не просто, вижу, какая принцесса выросла, наверное проходу не дают.
Звук разбившегося стекла не дает мне ответить. Оборачиваюсь на источник звука и вижу прямо под ногами Вадима осколки.
— Боже, Вадим, ты в порядке? — пугаюсь за брата, когда замечаю лёгкий порез на его ноге. — У тебя кровь!
— Всё в порядке, потом уберу. — отмахивается он.
Но я уже на пути в коридор, достаю аптечку и возвращаюсь в гостиную. — Не вставай, а то сейчас все заляпаешь! Такс, где там у вас хлоргексидин — бубню себе под нос. — О, нашла!
Сажусь на корточки возле Вадима и осторожно дотрагиваюсь до его ноги, чтобы поставить её, как мне удобно. Вадим снова дёргается.
— Ты можешь не шевелиться? — произношу немного сердито и, вскинув наверх голову, встречаюсь с его взглядом. Он смотрит на меня побитым зайцем, а затем резко встаёт и, кинув, — Я же сказал — все в порядке! Не маленький, сам разберусь — выходит из комнаты.
— И что это с ним?
— Не обращай внимания. — говорит дядя. — Наверняка на стройке опять какие-то застои, вот и нервный ходит.
— На стройке?
— Так
