не знаю воспринимать мне это как комплимент или оскорбление. — бьет кулаком меня в плечо. — Но если серьёзно, если вспоминал, то почему не писал ни разу? Поздравления с днем рождения и новым годом не в счёт.
Ну вот что за кайфоломщица!
— А что, если я тебе скажу, что хотел уберечь тебя?
— От чего?
— От себя.
Отвечаю коротко и честно. Лера смотрит на меня задумчивым непонимающим взглядом. Видно, что она хочет спросить что-то еще, но вместо этого просто произносит:
— Отвези меня на набережную, пожалуйста. И доешь вату, а то меня от неё уже тошнит.
Глава 8. Лера
Похороны. Есть ли слово ужаснее, чем это? Стою неподалеку от морга, где в маленькой подвальной каморке батюшка уже минут двадцать отпевает моих родителей. Зайти внутрь я так и не решилась — не готова видеть их такими.
Скрипит дверь, и через пару секунд рядом садится Вадим.
— Всё? — сипло спрашиваю его.
— Ещё нет, тоже не смог.
Понимаю. Прохожие смотрят на нас, сокрушенно качают головой, делая вид, что соболезнуют.
— Так хреново смотримся что ли...
— А то... — отвечает он.
Наверное со стороны мы и правда выглядим так себе — чёрные костюмы, серые лица и красные глаза. Еще через десять минут выходят и все остальные, мы садимся по машинам и в тишине едем на кладбище. Там рабочие небрежно вытаскивают гробы, небрежно несут их до могил и небрежно укладывают их в эти могилы. Вроде бы какая разница, как укладывать мёртвого человека, а все равно хочется их обматерить.
После тётя и дядя предлагают поехать в кафе. Никогда не понимала этих дурацких традиций: отпеваний, киданий земли на гроб и особенно поминок. Поэтому говорю, что хочу немного прогуляться, а потом подъеду.
— Я с тобой. — говорит Вадим. Что ж, спорить не буду. Находиться в одиночестве — меньшее, чего бы мне сейчас хотелось.
— Тогда давай для начала заглянем в мой институт. — немного подумав, отвечаю я. Надо забрать кое-какие документы.
— Хорошо.
Мы подъезжаем к зданию моего уже бывшего института, места, где я проучилась всего лишь год. Смотрю на ровные серые стены и вспоминаю красивое здание института, в котором учился Вадим. Мда, по этому скучать я точно не буду. Разве только по одному человеку, чуть ли не сбившему меня с ног, едва ли я перешагиваю порог универа.
— Лера! — подбегает Саша. Вот он, тот самый единственный родной человек, оставшийся у меня в этом городе. — Боже, Лер, я узнал, что случилось. Пытался дозвониться. Мне очень жаль, Лер. Ты как?
— Ну...
— Ещё раз прими мои соболезнования. — виновато произносит Саша и обнимает меня. — Все хорошо будет, солнышко, все будет хорошо.
— Кхм. — доносится со стороны.
Точно, Вадим.
— Саш, это Вадим, мой старший брат. — и теперь уже обращаюсь к Вадиму. — Вадим, это Саша, мой друг еще со времен школы.
— Рад познакомиться, Лера много рассказывала о тебе. — И Саша протягивает Вадиму руку.
— Ага, и я. — сухо отвечает Вадим. — Лер, нам надо идти, родители ждать будут.
— Да, точно! Дай мне минуту. — и снова обращаюсь к Саше. — Прости, что ничего не написала, просто я...просто ты...
— Лер, все нормально, я все понимаю. — успокаивает меня друг.
— Спасибо. — грустно улыбаюсь. Я рада, что он все понимает без слов. — Мы и правда спешим, надо ещё забрать документы.
— Ты переводишься? — удивляется парень.
— Да, переезжаю к тёте и дяде в Ростов. Прости, что узнаешь все вот так сумбурно. Я тебе ещё наберу и все подробно расскажу.
— А когда уезжаешь? — спрашивает Саша.
— Сейчас. — Отвечает за меня Вадим и, схватив меня за руку, тащит в сторону дверей.
Жестами показываю другу, что перезвоню чуть позже.
— Эй, Вадим, мог бы быть и помягче. — вырываюсь из цепкой хватки. — И вообще, вот деканат, сейчас зайду за документами, погоди.
В деканате, узнав о случившемся, без лишних вопросов подписали заявление о переводе, сказав завтра приходить за документами.
— Ну и как? — интересуется Вадим на пути к машине.
— Завтра выдадут, мне походу придётся задержаться.
— Нам придется. — уточняет парень.
— А универ, работа?
— За день ничего страшного не произойдёт, а оставлять тебя одну в такой день мне совершенно не хочется.
— Спасибо. — Я искренне благодарна ему. Я хотела бы снова побывать дома, но одна бы не смогла и скорее всего провела бы ночь в отеле.
Заехали в кафе, где сидели тетя и дядя. Скромно выпили по чаю с блинами и после пламенной речи дяди поехали домой.
Дом. Так странно называть это место домом теперь. Правда в этот раз заходить сюда мне легче, ведь я делаю это не одна.
— Что с домом будешь делать? — озвучивает Вадим то, о чем я еще даже не начинала задумываться.
— Не знаю, пока не решила.
Прохожу мимо комнаты родителей почти не дыша и поднимаюсь к себе. Хочу переодеться в домашнее, но тугое чёрное платье, как назло, не хочет сниматься. Молния зажевала ткань, и я никак не могу дотянуться до неё так, чтобы сдвинуть с мёртвой точки. Сдаюсь и кричу:
— Вааааадииииим.
— Чего тебе, мартышка? — подходит он через минуту уже в папиных домашних шортах и без футболки. Пробегаюсь по его фигуре и с удивлением отмечаю, как сильно он все же возмужал.
— Что, нравлюсь? — усмехается он.
— Иди уже сюда, у меня молнию заело, помоги.
Тут же чувствую его руки на плечах. Он осторожно дёргает за молнию и та спустя несколько попыток поддаётся. Вадим растегивает её до середины спины.
— Спасибо, дальше сама справлюсь. — говорю я, придерживая спереди платье, чтобы то не упало, ведь под ним ничего нет. Но почувствовав, как зачесалась лопатка, бесцеремонно прошу — Хотя нет, спина зачесалась, слева, да, да, вот так.
И Вадим добирается до того самого чесоточного места. Непроизвольно издаю тихий стон от удовольствия и слегка выгибаюсь, подставляя это место его руке.
— Да ты не мартышка, а кошка. — шепчет он мне на ухо.
— А ты бог в чесании спины. Может, тебе стоило пойти на массажиста? Делал бы мне бесплатный
