Потому что существовали еще глаза, наиболее выразительная часть лица. У всех больших игроков темные, словно затененные, глубоко посаженные глаза. Но эти глаза посажены так глубоко, что нельзя с уверенностью сказать, виден ли на дне их блеск. Они являли собой воплощение непроницаемости. Они были бездонны. Они были подобны двум черным колодцам.
Но это не выбило его из колеи, хоть и изрядно напугало. Наоборот, такое открытие привело его в восторг. Ожидания Джо полностью подтвердились, а надежда не обманула его. Это, безусловно, один из тех воистину настоящих игроков, кто посещает Карьер раз в десять лет, если не реже, спускаясь из большого города на речных пароходах, которые режут водную гладь, подобно роскошным кометам, рассыпая хвосты искр из высоченных секвой с кронами из гнутого железа. Или серебряным космическим лайнерам с дюжиной дюз, сверкающих, словно драгоценности. А мерцающие ряды их иллюминаторов похожи на рой астероидов.
Кто знает, может быть, некоторые из этих больших игроков действительно явились сюда с других планет, где дыхание ночи было горячим, а жизнь состояла целиком из риска и минутного восторга.
Да, это тот человек, против которого Джо просто рвался проявить свое умение. Он уже чувствовал едва заметное покалывание в пальцах, лежащих на фишках, — явное проявление его силы.
Джо опустил взгляд на покрытый крепом стол шириной примерно в человеческий рост, раза в два больше в длину, необычно глубокий и обтянутый материей черного, а не желтого цвета, что делало его похожим на гигантский гроб. В его форме было что-то знакомое, но что именно — он никак не мог определить. Дно стола, а не боковины и не верх, поблескивало маленькими искорками, как бы усеянное крошечными алмазами. А когда Джо устремил свой взгляд вертикально вниз, у него мелькнула сумасшедшая мысль: это не стол, а колодец, который пронизывает всю землю насквозь, а искорки — это звезды, видимые вопреки сияющему здесь свету, подобно тому, как ему самому частенько доводилось видеть звезды днем из шахты, в которой он работал. Проигравшийся дотла человек, вдруг упавший туда с закружившейся головой от полного отчаяния, падал бы вечно в бездонную пропасть, может, в преисподнюю, может, в какую-нибудь черную дыру-галактику. Мысли Джо разбежались в разные стороны, и он почувствовал, как его внутренности сжала холодная цепкая рука страха. Кто-то позади него произнес мягка:
— Давай, Дик.
И кости тем временем выкатились откуда-то справа, покатились к Большому Грибу и почти в самом центре стола закрутились волчком, словно для того, чтобы Джо не смог их разглядеть. Но их необычность сразу привлекла его взгляд. Кубики из слоновой кости были непривычно велики, имели закругленные углы и темно-красные точки, которые сверкали, как настоящие рубины. Эти точки располагались таким образом, что каждая грань походила на миниатюрный череп. Например, выпавшая сейчас семерка, на которой Большой Гриб справа от Джо терял три очка, ведь она могла быть десяткой; кубик с семеркой состоял из двойки — двух скошенных в одну сторону точек-глаз вместо их привычного расположения в противоположных углах — и пятерки, тех же двух глаз, красного носа в середине и двух точек рядом, образующих зубы.
Длинная рука в белой перчатке нырнула вперед и забрала кости, положив их на краю стола перед Джо. Он вобрал в себя побольше воздуха, взял со своего стола одну фишку, совсем было положил ее рядом с костями. Но тут до него дошло, что здесь эти вещи делаются, видимо, совсем не так, и Джо положил фишку обратно. Пожалуй, не мешало бы поглядеть на эту фишку повнимательнее. Она была на удивление легка и светла, цвета сливок с капелькой кофе, а на ее поверхности запечатлен какой-то знак, который Джо не разглядел, хотя ощутил. И все же фишка была ощупана очень старательно, и сила больно кольнула его напрягшуюся руку.
Джо словно невзначай обвел быстрым взглядом всех сидящих за столом, не исключая и большого игрока напротив, и тихо сказал:
— Бросаю пенки, — подразумевая, конечно, одну светлую фишку, то есть доллар.
Это вызвало среди Больших Грибов недовольное шипение, и Мистер Кости с побагровевшим луноподобным лицом шагнул вперед, чтобы успокоить их.
Большой Игрок поднял вверх черную атласную руку с мраморной кистью. Мистер Кости моментально вновь обрел самообладание, а шипение прекратилось быстрее, чем прекращается шипение метеора в самозатягивающейся обшивке космического корабля. Пришептывающим голосом, безо всякого намека на недовольство человек в черном произнес:
— Принимается.
«Это, — подумал Джо, — было подтверждением моего предположения. Настоящие великие игроки всегда были истинными джентльменами, великодушными к бедности».
Голосом, в котором почти не чувствовалось раздражения, один из Больших Грибов сказал:
— Ваша очередь.
Джо взял рубиновые кости.
С тех пор как он впервые удержал два яйца на одной тарелке, подчинил себе все мраморные осколки в Карьере и бросил семь пластмассовых букв детской азбуки так, что они легли на ковер в ряд и образовали слово «мамочка», о Джо Слеттермен шла слава, как о человеке, обладающем необыкновенной меткостью броска. Он мог метнуть в шахте кусок угля в крысу и попасть ей в темноте в череп на расстоянии пятидесяти футов, а иногда он забавлялся тем, что метал куски руды в то место, откуда они отвалились, и эти куски, точно попав в цель, на несколько минут прилипали к стене. Временами, практикуясь в скорострельности, он бросал семь-восемь обломков в дыру, из которой они вываливались, и это было похоже на сборку головоломки. Если бы ему довелось выйти в открытый космос, он несомненно смог бы пилотировать шесть лунных скиммеров зараз и выписывать восьмерки в самой гуще колец Сатурна.
Единственным же отличием между бросанием камней и костей становится такая деталь: кости-кубики должны отскочить от боковины стола, что делало испытание искусства Джо еще более интересным.
Погромыхав зажатыми в кулаке костями, он почувствовал в пальцах и ладонях необыкновенную силу.
Он сделал быстрый бросок снизу так, чтобы кости упали прямо перед ассистенткой в белых перчатках. Его семерка, естественно, сложилась так, как он и рассчитывал, из четверки и тройки. Красные точки на цифрах располагались таким же образом, что и на пятерке, только у каждого черепа был один-единственный зуб, а у тройки отсутствовал нос. Это были детские черепа. Он выиграл пенни, то есть доллар.
— Ставлю на два цента, — сказал Джо.
На этот раз он выбросил одиннадцать очков, шестерка была похожа на пятерку, только выделялось три зуба; данный череп выглядел наилучшим образом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
