Но второго выстрела не последовало. Минута. Две. Три…
Олег неподвижно стоял на коленях около получаса, ощущая, как затекают его ноги. В голове начало проясняться и мелькнула мысль, что его просто напугали и бросили. Он покрутил головой в разные стороны и не услышал никаких окриков сзади. «Все-таки буду жить», – пронеслось в голове.
Водя головой по плечу, он попытался стянуть шапку, но шапка была маленькая, плотная и никак не хотела сползать. Тогда он лег и принялся ерзать головой по земле, царапая лицо и стараясь зацепиться хоть за что-нибудь и сбросить эту проклятую шапку. Через какое-то время усилия оправдались, и он ее скинул. Сразу же в глаза ударил ослепительный белый свет, проявились яркие синие краски неба. Олег зажмурился и отвел глаза в сторону.
Он был посреди лесной просеки, рядом было обширное взрыхленное поле, которое уходило далеко вдаль и где-то на горизонте сливалось с голубой полоской неба. Левее, в метрах пятистах, тянулась асфальтовая дорога. Олег осмотрелся, но так и не понял, где он находится: рядом не было никаких строений и дорожных знаков. Он побежал в сторону дороги в надежде на то, что остановит какую-нибудь машину и вызовет полицию. Машин на дороге, как назло, не было, лишь вдалеке невыносимо медленно двигался какой-то фургон, сверкая на кочках блеском фар. Когда машина уже подъезжала, Олег выбежал на середину дороги и принялся кричать, нервно двигая плечами. Водитель сбавил скорость и по обочине объехал его, затем втопил педаль газа и быстро начал отдаляться, фургон превращался в маленькую точку.
– Вот сука! – отчаянно крикнул ему вслед Олег и двинулся в том направлении, где только что скрылась машина, намереваясь найти заправку или придорожный магазин. Он прошел порядком около километра, прежде чем вдалеке замаячило какое-то строение желтого цвета. Подойдя ближе, Олег определил, что это заправка, но вблизи не было никаких машин, и он подумал, что заправка закрыта и там никого не найти. Он быстро добежал и с радостью обнаружил, что касса не закрыта, и еще больше обрадовался, когда увидел, что на небольшом цифровом табло горит желтым цветом сегодняшнее число и расценки на бензин. Он подбежал к кассе и наклонился к окошку: «Вызовите, пожалуйста, полицию и развяжите мне руки. На меня напали», – сказал Олег, стараясь говорить как можно более спокойно, отделяя каждое слово.
Молодая женщина в желтой униформе с кепочкой на голове вытаращила на него свои глаза, которые заметно округлились при виде такого необычного посетителя. Она вскрикнула, резко закрыла окошко, повернув ручку, и быстрым движением руки нажала под столом тревожную кнопку. Перед ней стоял человек со связанными за спиной руками в грязном свитере с порванном рукавом, в мокрых и заляпанных джинсах, голова была разбита, и на лбу был виден сгусток засохшей крови, от виска к щеке тянулась царапина и грязный след.
Олег отошел в сторону и сел на красный закрытый ящик с песком. Рядом на стенде висели красная лопата, конусное ведро и багор с блестящим заостренным кончиком.
В небе зависли распухшие серые облака, заслоняющие солнце, дул несильный теплый ветер. Олег откинулся к пожарному стенду и посмотрел далеко вперед, где начинала проглядывать дорога. Пошел первый снег, который медленно и неохотно опускался на землю и тут же таял.
В правый угол
Он потянул за шнурок и открыл шторы, наполнив комнату утренним светом. За окном возле дерева одиноко стоял старенький форд, обсыпанный желтой сухой листвой. На соседнем участке копался Фреди, рыжеволосый бойкий малый, ловко работая лопатой. Мелькали однообразные прохожие, по главной улице проплывали машины и медленно тянулись автобусы.
Сэр Бобби Фишер положил руки на пояс и сделал корпусом круговое движение, разминая поясницу и ожидая, как кольнет ему в бок, но в бок не кольнуло. Годы брали свое. Две недели назад ему исполнилось восемьдесят два года – порядочный возраст.. За последние годы он заметно изменился: движения стали вялыми, будничный костюм в плечах свисал, кожа стала дряблой, как сморщенный тепличный огурец. Зрение упало, поэтому пришлось купить очки. Очки в круглой оправе, придающие лицу добрый, располагающий вид священника, он носил всегда и снимал только перед сном. Что осталось неизменным – внутренняя энергия, которая кипела в нем.
И глядя сейчас на то, как он подошел к столу, на котором стояла ваза с апельсинами, и начал читать статью про новую восходящую футбольную звезду, перебирая длинными пальцами страницы журнала, сложно себе представить, что это – тот самый Боб, Роберт, самый выдающийся игрок футбольного клуба «Форест», установивший множество рекордов, и любимец всего города.
Были времена, когда с обложек всех спортивных журналов глядел молодой, крепкий с зачесанным набок рыжим чубом Боб, держа в руках «Золотой мяч». По спортивным каналам крутился его удар с левой со штрафного в финальном матче, когда он решил исход поединка и принес победу «Форесту». Застыло время, и у входа на стадион теперь красуется прижизненный памятник – великолепная тройка игроков в бронзе и в центре Боб с мячом.
Он полистал журнал, взял из вазы один апельсин, покрутил в руке и положил обратно. На стене, между шкафом и телевизором, висит стеллаж с бесчисленными кубками, медалями и грамотами. В центре – фотография шестидесятых, где изображена вся команда и весь тренерский состав. Он смахнул с коричневой рамки пыль, поправил кубок и посмотрел на фотографию, где он празднует гол со своей командой.
Многих уже нет в живых, осталось чуть больше пяти игроков старого «Фореста». Глядя на фотографию, ему вспомнилось, как Мэг, штатный пенальтист, в матче с «Лидс» дал пробить ему пенальти: «Давай, Боб, бей!» И он забил, технично пустив мяч в правый угол.
Да, тогда он был крепок и вынослив, держался на поле все девяносто минут без замен. Мышцы были гибкими и сильными, корпус был будто железный – не сдвинешь. Он неплохо чувствовал себя в воздухе и всегда приходил бороться в штрафную на угловые или забросы. Его это выделяло – он на всех позициях чувствовал себя превосходно. И это все видели. И он это помнил.
…1951 год. Они приехали на игру с «Атлетиком» в небольшой городок Чарльтон. Бобби сидел на замене: его первый раз заявили на матч в основном составе. Он хорошо помнил тот день, до самых незначительных деталей. Тогда был солнечно. Легкий южный ветер шелестел приклеенными на стендах афишами. Совсем тепло. Небольшой стадион, вмещающий в себя несколько тысяч человек. Потихоньку стали стекаться болельщики с белыми флагами, на которых изображен меч и орел – традиционная эмблема «Атлетика». Игра была запланирована на 17:00. Вокруг все было оживленно.
Судья дал свисток – началось. Игроки рьяно начали выгрызать мяч, трибуны загудели. Начались бомбардировки ворот, играли открыто, без оглядки на защиту. Родуэлл, полузащитник «Фореста», протаранил весь правый фланг и прострелил, передачу замкнули – гол! Первый гол.
Бобби тогда волновался, он понимал, что тренер не зря вывел его в основной состав: хочет опробовать. Так и есть. Во втором тайме он вышел, волнуясь и переживая. Легкая дрожь пробегала по всему телу, как бы напоминая, какое пристальное внимание всего тренерского состава будет сейчас приковано к нему.
Небольшие трибуны показались ему такими огромными, а количество людей таким неисчислимым, что он полностью растерялся – ему было тогда шестнадцать лет. Тысячи глаз будут смотреть на него. Это потом, когда будет выходить на большие арены в несколько ярусов с десятками тысяч болельщиков под камеры журналистов и ведущих спортивных каналов, он будет чувствовать себя как дома, как будто открыл входную дверь у себя на Лайч-стрит.
Поначалу он старался вписаться в игру, держался в центре. Но как только получил пас, первый раз в игре почувствовав упругий кожаный мяч, он забыл обо всем, дрожь в момент улетучилась. Боб играл, как привык играть на тренировке: возил защиту по флангам и сильно бил, закручивая мяч. Тогда он отличился дважды. И помнил взгляд тренера после первого гола. Взгляд, в котором читалось, что он доволен и не прогадал. И в памяти еще долго сверкал тот момент, когда их команда после матча покидала стадион на автобусе, и болельщики, завидев в окне рыжий чуб Бобби, махали руками и выкрикивали его имя. Тогда он только-только начал восходить на футбольный Олимп, оставляя позади себя, как манекенов на тренировке, ведущих игроков английской лиги…
Под столом лежал серебристый футбольный мяч, подаренный ему болельщиками, когда он праздновал свое семидесятилетие в центральном зале своего родного клуба. Тогда прошло все с размахом: пришли почти все ведущие игроки, был весь тренерский состав, задавали вопросы журналисты и снимали на камеру; в середине вечера вынесли огромный торт, сделанный в форме футбольного поля, а в центре – бисквитный игрок под номером семь.
