Революционные гражданские войны начинаются и после свержения старого режима. Те, кто пользовался привилегиями при старом режиме, и даже те, кто просто не желал никаких перемен, могут мобилизовать контрреволюционные силы и пойти войной на новую революционную власть. Некоторые наиболее массовые гражданские войны в истории, погубившие миллионы людей, такие как война «белых» против «красных» в 1918-1921 гг. в России и мексиканская гражданская война 1913-1920 гг., начинались как борьба революционных лидеров с контрреволюцией.
В дополнение к упомянутым выше явлениям часто можно слышать о «мятежах», «волнениях», «инсуррекциях»[2] и «партизанской войне». Эти понятия иногда путают с революцией, хотя они имеют другой смысл. Мятеж — любое действие группы или индивида, которые отказываются признавать существующую власть или добиваются ее свержения. Например, мы говорим о мятеже элиты, когда суды отказываются признавать какой-то указ правителя, и мы говорим о народном мятеже, когда толпы занимают центральную площадь и не расходятся вопреки требованиям властей.
Любая попытка совершить революцию есть по определению мятеж, поэтому мятежами часто называют усилия, направленные на свержение режима, но не завершившиеся успехом. При этом не всякий мятеж, достигающий своей цели, способен привести к революции. Если какой-нибудь герцог, имеющий династические притязания на трон, выступает с оружием в руках против короля, это называется мятежом. Но если он достигает успеха и становится новым королем, а все институты власти остаются практически без изменений, никакой революции не происходит. Беспорядки и инсуррекции являются видами народных восстаний: первые — обычно невооруженные или плохо вооруженные народные мятежи, а вторые подразумевают определенную военную подготовку и организацию, а также применение мятежниками боевого оружия и военной тактики.
Партизанская война — это просто способ ведения военных действий, часто используемый в ходе мятежей и революций. Если в обычной войне солдаты объединены в крупные военные подразделения, входящие в состав частей регулярной армии, живут в бараках и снабжаются всем необходимым с помощью специального транспорта, то партизанская война опирается на небольшой мобильный контингент бойцов, сформированных в нерегулярные подразделения, живущих на подножном корму или ассимилировавшихся с местным населением, которое их и кормит. Партизанская война особенно эффективна, когда малым отрядам необходимо вытеснить со своей территории более многочисленного и сильного врага. Они причиняют противнику урон, нанося непрекращающиеся удары, но не вступают в решающее сражение с превосходящими силами. Такая тактика часто выбирается революционерами, число которых вначале невелико и которые противостоят правительственным войскам. Китайские коммунисты, вьетконговцы, отряды Кастро на Кубе и никарагуанские сандинисты, — все они вели партизанскую войну. По мере того как число их сторонников росло и они получали доступ к новым ресурсам (часто поступавшим из-за рубежа), революционеры переходили к более традиционным способам ведения военных действий в решающей схватке за власть.
Таким образом, крестьянские мятежи, хлебные бунты, рабочие стачки, общественные движения, перевороты и гражданские войны могут возникать в ходе революций и служить важными составными частями революционной борьбы. Тем не менее революции занимают особое место в истории и народном воображении, включая в себя все элементы — насильственное свержение власти, массовую мобилизацию, идею социальной справедливости и создание новых политических институтов. Именно это сочетание позволяет нам говорить о революции как о процессе, в котором лидеры-визионеры используют силу масс для того, чтобы насильственным способом установить новый политический порядок.
Глава 2. В чем причина революций?
Широко распространенное и при этом ложное мнение гласит, что революции по сути представляют собой акты негодования и происходят тогда, когда люди говорят: «Нам совсем плохо, и мы больше не будем терпеть». Однако исследования показывают, что эта точка зрения ошибочна.
Начнем с вопроса: «Не будем больше терпеть что?» Один из возможных ответов — «не будем терпеть нищету»: когда люди настолько бедны, что речь идет о самом их выживании, они восстают. Какая-то доля истины в этом есть, поскольку восстания часто происходят из-за экономических проблем. И все же революции, как правило, вызываются не нищетой. Большинство голодных годов (таких как великий картофельный голод 1840-х гг. в Ирландии) не приводили к революциям, хотя и вызвали крайнюю нищету из-за неурожаев и голода.
На самом деле революции чаще происходят не в самых бедных странах, а в странах со средним уровнем доходов. Когда началась Американская революция, колонисты жили гораздо лучше, чем европейские крестьяне. В самой Европе революция 1789 г. произошла в стране, крестьяне которой жили в целом лучше, чем крестьяне в России, где революции пришлось ждать еще сто с лишним лет.
Все дело в том, что нищие крестьяне и рабочие не способны свергнуть власть, когда им противостоят профессиональные вооруженные силы, исполненные решимости защищать режим. Революция может начаться только тогда, когда значительные слой элит, и особенно среди военных, переходят на сторону восставших или не вмешиваются в происходящее. Так что в большинстве революций именно элиты мобилизуют население и помогают ему свергнуть режим.
Некоторые исследователи, признавая, что крайняя нищета может вызвать народные мятежи, но не революции, считают, что движущей силой революций является относительное обнищание. Люди восстают, когда неравенство или классовые различия становятся невыносимыми или когда рушатся надежды на лучшие времена. Однако крайнее неравенство может с тем же успехом приводить к покорности и утрате веры в революцию. Оно также оставляет бедные слои без ресурсов, с помощью которых можно было бы создать действенную революционную силу. Почти на всем протяжении истории крайнее неравенство и глубокая нищета оправдывались религией и традицией как нечто естественное и неизбежное. О ними смирялись и даже признавали их в качестве нормального порядка вещей.
Что превращает нищету и неравенство в движущий мотив революции? Главную роль здесь играет убеждение в том, что существующее положение вещей не является неизбежным, а возникает по вине режима. Народ поднимается против власти, только когда элиты и другие группы населения бросают режиму обвинение в несправедливости, порождаемой его некомпетентностью и коррупцией либо фаворитизмом и предпочтением одних групп населения другим.
Еще одним фактором, порождающим революции, считают модернизацию. Эта точка зрения пользовалась большой популярностью в 1960-1970-х гг., в то время, когда в развивающихся странах повсюду вспыхивали революции. Многие наблюдатели доказывали, что, как только доиндустриальные общества встают на путь модернизации, население сталкивается со свободными рынками товаров и услуг, неравенство усиливается, и традиционные религиозные и властные структуры утрачивают свое влияние. Когда происходит ломка ставших привычными отношений, люди начинают выступать с требованием новых, быстрее реагирующих на их нужды политических режимов и прибегают к силе, чтобы их создать.
Однако дальнейшие исследования показали, что модернизация не представляла собой какого-то комплекса преобразований, которые осуществлялись повсюду одинаковым образом. В одних странах модернизация подрывала режимы и приводила к революциям, а в других она укрепляла позиции правителей и создавала более сильные авторитарные режимы (такие, как сегодняшняя Саудовская Аравия или как Германия в правление Бисмарка). В третьих, например в Канаде, модернизация вызывала плавный переход к демократии. В одних странах революции вспыхивали, как только начиналась модернизация, как это было в Японии в 1868 г. или в Китае в 1911 г., а в других революции происходили спустя много лет после практически полного завершения модернизации, как это было в Восточной Европе в 1989-1991 гг. Понятно, таким образом, что не существует однозначной связи между модернизацией и революцией.
Наконец, некоторые исследователи объясняют происхождение революций распространением новых идеологий. Эта точка зрения также содержит в себе долю истины, поскольку идеологические сдвиги играют важную роль в революционной мобилизации. Однако остается неясным, почему людей привлекают новые и опасные политические идеи. Власть и элиты обычно навязывают населению взгляды, которые оправдывают их господство, и жестоко наказывают тех, кто ставит его под сомнение. Поэтому революционные идеологии зачастую чахнут, лишенные последователей, и приводят к революционным действиям лишь тогда, когда уже произошел сдвиг в позиции элит, порождающий пространство и возможности для мобилизации людей вокруг новых убеждений. Новые идеологии — составная часть революций. Но их появления недостаточно для того, чтобы произошли революционные преобразования.
