Лапочка опешила.
— Я никогда не могла понять, для чего они такие живут! Как ты их называешь?
Счастливчик с сомнением покосился на нее. Откуда она взялась такая, раз не знает элементарных вещей?
— Клетки-гремелки, их так все называют. Длиннолапые пользуются ими для того, чтобы добираться до разных мест. Они бегают куда быстрее, чем мы.
Ему сделалось неприятно. Как можно ничего не знать об устройстве мира? Возможно, он поторопился, когда решил, будто ему повезло со спутницей. Как бы Лапочка не стала для него обузой… Какой прок от такой невежественной и глупенькой собаки, когда речь идет о выживании?
Счастливчик снова принюхался. Его тревожили новые запахи, поселившиеся в городе. Оттуда тянуло гнилью, тяжелым духом смерти и опасностью. Что и говорить, это место перестало пахнуть домом для собак!
Он подошел к струе воды, бившей из прорехи в земле. В образовавшейся яме блестело маслянистое озерцо, радужные пятна дрожали на его поверхности. Вода пахла неприятно, но Счастливчик слишком хотел пить, чтобы обращать внимание на такие пустяки.
Вкус у воды тоже оказался гадкий, но он все-таки принялся жадно лакать. Вскоре он увидел в луже дрожащее отражение Лапочки, она тоже склонила голову и стала пить.
Она первая оторвалась от воды и облизнула мокрые губы.
— Здесь слишком тихо, — понизив голос, сказала Лапочка. — Давай уйдем из города Длиннолапых. — Счастливчик увидел, как шерсть у нее на шее пошевелилась и встала дыбом. — Пойдем в горы! Найдем хорошее место на воле и заживем там.
— Здесь мы в такой же безопасности, как и везде, — ответил Счастливчик. — Можем поселиться в каком-нибудь доме Длиннолапых, глядишь, и еду там отыщем. Доверься мне, я знаю город. Тут полно укромных мест.
— В которых могут прятаться другие, — огрызнулась Лапочка, еще больше ощетинившись. — Мне это не нравится!
— Но чего ты боишься? — Счастливчик окинул ее внимательным взглядом.
Длинные и сильные лапы Лапочки были словно созданы для стремительного бега по высокой траве, а ее поджарое легкое тело выглядело сильным и выносливым.
— Мне кажется, ты от кого хочешь удерешь!
— Я быстро бегаю только на открытом пространстве, но не могу петлять по закоулкам, — призналась Лапочка, нервно оглядываясь по сторонам. — А в городе полно углов и закоулков. Понимаешь, мне нужен простор, чтобы как следует разогнаться.
Счастливчик тоже огляделся. Лапочка была права — дома стояли слишком тесно друг к другу. Возможно, она не напрасно нервничала.
— Ладно, давай пойдем куда-нибудь. Вдруг какие-нибудь Длиннолапые все еще бродят поблизости, хоть мы их и не видим. Мне совсем не хочется возвращаться в Западню.
— Мне тоже! — горячо согласилась Лапочка и растянула губы, обнажив ровные белые клыки. — Давай искать других собак! Что ни говори, а нам нужна крепкая сильная Стая!
Счастливчик с сомнением поморщился. Честно говоря, он не был стайным псом. Более того, он никогда не понимал, какая радость жить в большой толпе, где все зависят друг от друга и обязаны подчиняться своему Альфе. Он запросто мог обойтись без чужой помощи, и меньше всего на свете хотел обременять себя заботами о ком-либо. Не говоря уже о том, чтобы подчиняться какому-то выскочке! Да у него начиналась чесотка при одной мысли о такой жизни!
Но Лапочка, похоже, думала иначе. Более того, она жить не могла без своей стаи и трещала без умолку, расписывая Счастливчику прелести зависимой жизни.
— Тебе бы непременно понравилась моя стая! Мы бегали все вместе и охотились вместе, ловили кроликов, гонялись за крысами… — Она вдруг помрачнела, пригорюнилась и обвела потухшим взглядом улицы разрушенного города. — А потом пришли Длиннолапые и все испортили.
Счастливчик невольно посочувствовал ей и спросил:
— Как это случилось?
— Они нас окружили, — ответила Лапочка, покачав головой. — Их было очень много, и все с одинаковой бурой шерстью. Наверное, мы могли бы спастись, если бы разбежались кто куда, но… — она в ярости оскалила зубы, — но мы не могли никого бросить! Таков Закон стаи. Мы должны держаться вместе, как в хорошие времена, так и в… плохие.
Она замолчала, глядя куда-то вдаль своими темными грустными глазами, и тоненько заскулила.
— Твоя стая вместе с тобой оказалась в Западне? — сочувственно спросил Счастливчик.
— Да, — кивнула Лапочка и вдруг резко остановилась. — Стой, Счастливчик! Мы должны вернуться!
Он бросился ей наперерез и преградил путь.
— Нет, Лапочка. Нам нельзя!
— Но мы должны!
Счастливчик метнулся в бок, не давая ей обогнуть его и убежать.
— Ведь там мои товарищи! Я не могу уйти, пока не узнаю, что с ними сталось. Если кто-то из них еще…
— Нет, Лапочка, — гавкнул Счастливчик. — Разве ты забыла, что случилось в Западне?
— Но может быть, мы что-то упустили…
— Лапочка, — ласково пророкотал он, нежно лизнув ее в расстроенную морду, — там остались только руины. Все собаки погибли, они все ушли к Земной Собаке. А мы с тобой не можем даже приближаться к тому месту, ведь Длиннолапые в любой момент могут вернуться.
Этот довод, похоже, возымел действие.
Лапочка в последний раз оглянулась назад, потом снова посмотрела перед собой и с глубоким вздохом побрела дальше.
Счастливчик постарался не показывать ей, как он рад такому исходу. Он просто молча побрел рядом с Лапочкой, так что их бока соприкасались через каждый шаг.
— У тебя тоже остались друзья в Западне? — спросила Лапочка через какое-то время.
— У меня? — с деланной беспечностью переспросил Счастливчик, стараясь отвлечь ее от грустных мыслей. — О нет, благодарю покорно! Я Пес-Одиночка!
Лапочка как-то странно покосилась на него.
— Не бывает таких псов! Каждой собаке нужна Стая!
— Только не мне. Я предпочитаю быть сам по себе. То есть я не спорю, наверное, Стая очень нужна каким-то собакам, — поспешно добавил он, чтобы не обижать Лапочку. — Но лично я живу один с тех пор, как покинул Щенячью Стаю. — Он с невольной гордостью приосанился и поднял голову. — Что говорить, я могу сам о себе позаботиться! И не знаю лучшего места для собаки, чем большой город. Вот увидишь, я все тебе покажу! Здесь полно еды для тех, кто умеет ее искать, теплые закоулочки, где можно сладко выспаться, куча укрытий от дождя…
«Вот только осталось ли все это теперь?»
Он слегка смешался, растерянно обводя взглядом изуродованные улицы, обрушенные стены домов, горы битого прозрачного камня, вздыбленные и проваленные дороги, мертвые клетки-гремелки.
«Пожалуй, тут небезопасно, — мрачно подумал Счастливчик. — Нужно поскорее уносить отсюда лапы».
Но он не мог поделиться своими страхами с Лапочкой, она и без того была слишком взвинчена. Во что бы то ни стало нужно было отвлечь ее чем-нибудь.
Да вот хотя бы этим!
Счастливчик тоненько тявкнул от радости. Они свернули за угол и увидели посреди дороги очередную свалку. Счастливчик потянул носом — еда!
Он бросился бежать и, повизгивая от возбуждения, вскочил на перевернутый металлический бак.
Счастливчик знал, что Длиннолапые выбрасывают в такие баки все, что им не нужно, но раньше у них была скверная привычка запирать свои отбросы, чтобы голодный Счастливчик не мог до них добраться.
Но теперь бак валялся на боку, подгнившие объедки вывались из него на дорогу. Среди пахучих россыпей важно скакали крупные черные вороны.
Счастливчик запрокинул голову и рявкнул на них во всю глотку. Вороны встревоженно закаркали, но только половина стаи соизволила подняться в воздух.
— Пошли отсюда! — залаял Счастливчик, прыгая в самую середину вонючей кучи. Лапочка последовала за ним, заливаясь пронзительным радостным лаем.
Забыв обо всем на свете, она зарылась своей длинной мордой в отбросы, и Счастливчик уже готов был последовать ее примеру, когда вдруг услышал над головой громкое хлопанье крыльев.
Вороны вернулись и снова уселись на мусор. Не на шутку разозлившись, он вскочил, высоко подпрыгнул и защелкал на них зубами. Вороны снова поднялись в воздух, зашелестели сильными крыльями.
Счастливчик рыкнул на них для острастки и опустился на землю, проехавшись лапами по мусору. Раненая подушечка тут же взвыла от боли. Счастливчику показалось, будто какой-то страшный зубастый зверь прошелся клыками по всей длине его лапы. Боль была такая, что он не смог сдержать тоненького визга.
Тем временем за ворон взялась Лапочка, и пока Счастливчик зализывал свою несчастную лапу, она вихрем ворвалась в стаю наглых птиц и разогнала их во все стороны. На этот раз вороны поняли, что дело плохо, и с обиженным карканьем удалились.
Счастливчик жадно повел носом, с восторгом втягивая в себя ароматы объедков, рассыпанных по земле. Настроение у него снова улучшилось, даже боль в лапе отступила.
