Поспелов.
Как бы это молвить?Такое дело, и сказать-то стыдно,И утаить-то грех перед тобой.Иль бес мутит, иль уж судьба такая,Такой предел на долю вышел. МарфаБорисовна все из ума нейдет.
Минин.
Такое ль время, Алексей Михайлыч!
Поспелов.
Да что мне время! Жить и умиратьУж лучше вместе. Годы подошли,Кузьма Захарьич, мне нужна хозяйка.Мы ровни по годам и по всему.Поговори ты ей! Заставь меняНавечно Богу за тебя молиться!Честна вдова, а мужняя женаЕще честней в дому благочестивом.
Минин.
Придется к слову — я поговорю.
Уходят. Павлик, видя, что Минин ушел, выходит из лавки с Лыткиным; к ним постепенно подходят из других лавок и проходящие.
ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ
[Павлик, Лыткин, народ.]
Павлик.
Вы слушайте, что вам Кузьма толкует,Он вас в беду такую заведет,Что плакать вам кровавыми слезами.Дела, дела!
Лыткин.
Да верно ли ты знаешь,Что Владислава скоро ждут в Москву?
Павлик.
Чего не знаю, говорить не стану.Я грамотный, не то что ваш Кузьма.
Лыткин.
А что же будет, если королевичВ Москву придет?
Павлик.
Не больно хорошо.Великую пошлет он рать и силуИ камня здесь на камне не оставит.Голос из толпыИ Вяземский под Нижний приходил,Да много ль взял?
Павлик.
Придут с большим нарядом,Не с голыми руками.
Лыткин.
Братцы, смерть!Разор, разор!
Павлик.
Москва зовет на царствоИ ждет к себе из Польши Владислава,А мужики кричат у нас по Волге:«Мы не хотим на царство иноземцевИ выбранных казаками царей».
Подходят к толпе Минин и Поспелов. Павлик что-то шепчет Лыткину.
ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
[Те же, Минин и Поспелов]
Минин.
Послушаем, о чем народ толкует?Того и жди что смута заведется,Из воровских полков с подсылом многоНароду набегает; не усмотришь,Проезжий город. А, да это наш,Из биркинских людей, Павлушка, писчик.Негодный человечишка, за нимГлядеть да и глядеть! Что за охотаДержать такую дрянь, не знаю, право!
Голос из толпы.
Ну, что ж молчишь? Язык-то прикусил?
Павлик.
Я живу с краю, ничего не знаю. (Убегает.)
Минин.
Что он молол?
Голоса из толпы.
Да много говорил,Про королевича. — Да разореньемВсе нам грозит.
Лыткин.
Такие страстиНаговорил, не знаешь, что и делать.
Минин.
Как только вам не грех воришек слушать,Бездельных, шлющихся! Развесьте уши,Им на руку, они тому и рады.
Голоса из толпы.
Да кто ж ему поверит! — Зря болтает! —Учи нас, вразумляй, Кузьма Захарьич!
Минин.
Одно вы помните и зарубите,Что мы клялись креста не целоватьНи Владиславу, ни кому другому Из иноземцев, — ждать, кого на царствоПошлет Господь и выберет земля. Нам государь — великий патриарх, Другого нет у нас. Что скажет — свято.Сегодня от него пришли гонцы.Мы грамоту прочтем и вам объявимЕго приказ и земское решенье.
Вбегают несколько человек.
[ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ]
[Те же и вновь пришедшие.]
Один из них.
Отписки из Москвы! Гонцы с вестями!
Голоса из лавок.
Куда идут?
Один из вновь пришедших.
На воеводский двор.
Другой.
Письмо от патриарха Ермогена.
Площадь наполняется. Входят Роман Пахомов и Родион Мосеев.
[ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ]
[Те же, Роман Пахомов и Родион Мосеев.]
Родион Мосеев.
Честным нижегородцам из МосквыОт разоренных и плененных братийПоклон мы правим низкий, до земли.
(Кланяется.)
Все кланяются.
Роман Пахомов.
Честному духовенству, воеводам И всем — и старшим и молодшим людямБлагословение от патриарха.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
ЛИЦА:
Марфа Борисовна.
Домна, старуха.
Минин.
Аксенов.
Поспелов.
Иван Кувшинннков, сотник из Балахны, и Григорий Лапша, крестьянин из Решмы – предводители восстания на Волге.
Просторная бревенчатая светлица.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Марфа Борисовна сидит на скамье. Домна на низенькой скамейке у ног ее.
Марфа Борисовна (поет).
Пустыня прекрасная!Меня многогрешную,Как чадо свое, приими.Любимая мать моя,В пристанище тихое,В безмолвные недра свои!
Домна.
Стучится некто.
Марфа Борисовна.
Отопри поди!
Домна уходит и скоро возвращается с Аксеновым.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
[Те же и Аксенов.]
Аксенов.
Здорова ли ты здесь?
Марфа Борисовна.
Кажись, здорова.
Аксенов.
Я прежде всех, и ладно; мы покудаПоговорим с тобой да потолкуем.Об чем бы нам? Давай о женихах.
Марфа Борисовна.
Поговорим. Спасибо за заботу.
Аксенов.
Пришел к тебе я сватом.
Марфа Борисовна.
От кого же?
Аксенов.
От Лыткина, у нас в ряду торгует,Он пожилой и четверо ребят.
Марфа Борисовна.
Ну, хорошо, мне пожилой-то лучше.
Аксенов (смеется).
Да полно, так ли?
Марфа Борисовна.
Только, Петр Аксеныч,Ты попроси, чтоб он пообождал,А отказать не откажи.
Аксенов.
Ну, ладно.
(Смеется.)
Марфа Борисовна.
Да чему же ты смеешься, Петр Аксеныч?
Аксенов.
Я больно рад, что ты не отказалаСовсем ему; он человек нам нужный.Вот видишь ли: деньжонки у негоВ запасе есть, а на мирскую нуждуОн больно скуп, теперь в надежде будет,Что за тобой приданое большое,Так и для миру будет тороватей.
Марфа Борисовна.
Какой шутник ты, Петр Аксеныч! право!
Аксенов.
Ты шутишь-то! Ну, разве ты пойдешьЗа Лыткина?
Марфа Борисовна.
Кому судьба какая.Как знать вперед, что будет.
Аксенов.
А другогоНе хочешь ли? Велел Кузьма ЗахарьичПоговорить с тобой о человеке,Приятеле своем.
Марфа Борисовна.
Кузьма Захарьич?Ахти, беда!
Аксенов.
Чего ты испугалась?
Марфа Борисовна.
А кто таков?
Аксенов.
Поспелов.
Марфа Борисовна.
Эко горе!
Аксенов.
Ни горя я не вижу, ни беды.
Марфа Борисовна.
Покаяться уж разве, Петр Аксеныч!Вот видишь ты: мое желанье былоРаздать казну, избавиться заботы По мужниной душе — его добро,Пусть за него и молятся сироты —Да в келейку, на тихое житье.
Аксенов.
Не думал я, ушам своим не верю.Такая ты веселая, все шутишь,Смеешься с нами, парней молодыхНе обегаешь…
Марфа Борисовна.
Что же их бояться? Подумают — горда. Греха-то больше;А пусть болтают да смеются вдоволь,Побалагурим, да и разойдемся,Вот и беда и горе: обещалаВдовой остаться, Божьей сиротой.А отказать боюсь: Кузьма ЗахарьичРассердится, и Алексей МихайлычВо гнев взойдет и будет злобу мыслить,И выйдет только грех один. Уж лучшеСкажи ему, что я душевно рада,Пусть думает, что я его невеста,Хоть обману, да в мире поживем.
Аксенов.
А Лыткину?
Марфа Борисовна.
Я не хочу обидетьИ Лыткина. Скажи, чтоб подождал,Обману нет, вперед нельзя ручаться.
Домна входит.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
