— Он перед смертью что-нибудь сказал?
— Один из твоих людей сидел около него с блокнотом. Он все записал, слово в слово. Тот что-то бормотал насчет чая… будто ему на работе что-то подсыпали в чай… но это, конечно, бред.
— Почему бред? — резко спросил инспектор Нил, чье воображение уже нарисовало такую картину — роскошная мисс Гросвенор подкладывает ягоды тисового дерева в заварной чайничек. Но он отмел эту версию как несостоятельную.
— Потому, что этот яд не мог сработать так быстро. Симптомы проявились сразу, едва он выпил чай, верно?
— Свидетели говорят, что так.
— Ядов, которые действуют мгновенно, почти нет — за исключением цианидов, разумеется, да, пожалуй, еще чистого никотина…
— А цианид и никотин тут явно ни при чем?
— Мой дорогой друг. Он бы умер еще до приезда «Скорой помощи». Нет, то и другое исключено. Я было заподозрил стрихнин, но тогда откуда конвульсия? Короче, готов поставить на кон свою репутацию — неофициально, конечно, — это токсин.
— А он через сколько времени начинает действовать?
— По-всякому. Через час. Два или даже три. Покойник, видимо, был большой любитель поесть. Если он плотно позавтракал, действие яда могло замедлиться.
— Завтрак, — задумчиво произнес инспектор Нил. — А что, вполне может быть.
— Завтрак с Борджиа.[3] — Доктор Бернсдорф весело рассмеялся. — Ладно, дружище, удачной охоты.
— Спасибо, доктор. Соедини меня, пожалуйста, с моим сержантом.
Опять послышались какие-то щелчки, гудки, невнятные голоса вдалеке. Потом трубка наполнилась тяжелым прерывистым дыханием — так бывало всегда, когда сержант Хей собирался заговорить.
— Сэр, — раздался его встревоженный голос. — Сэр.
— Нил слушает. Умерший сказал перед смертью что-нибудь важное?
— Сказал, что все дело в чае, который он выпил в своем кабинете. Но врач говорит, что…
— Это мне известно. Еще что-нибудь?
— Нет, сэр. Правда, кое-что мне показалось странным. На нем был костюм… я проверил карманы. Все, что у всех: платок, ключи, мелочь, бумажник… ну и вот это… чýдная находка. В правом кармане пиджака. Там была крупа.
— Крупа?
— Да, сэр.
— Что значит «крупа»? Сухие полуфабрикаты? «Завтрак фермера»? «Уитифакс»? Или зерна пшеницы, ячменя…
— Именно, сэр. Зерна. Мне показалось, что это рожь. Довольно много.
— Понял… Странно… Может, это образцы… в связи с какой-нибудь торговой сделкой.
— Совершенно верно, сэр… но я решил, лучше вам сказать.
— Все правильно, Хей.
Несколько мгновений инспектор Нил, положив трубку, смотрел прямо перед собой. Его привыкший к порядку мозг переходил ко второй фазе расследования — до сих пор отравление лишь подозревалось, теперь же факт отравления был налицо. Профессор Бернсдорф хоть и говорил неофициально, но в таких делах на его слова можно положиться. Рекса Фортескью отравили, и яд ему, скорее всего, дали за два-три часа до появления симптомов. Выходит, сослуживцы умершего к смерти своего босса, судя по всему, не причастны.
Нил поднялся и вышел из кабинета. Сотрудницы пытались работать, но пишущие машинки стрекотали далеко не с самой высокой скоростью.
— Мисс Гриффит? Можно вас еще на минутку?
— Конечно, мистер Нил. Ничего, если я отпущу девушек пообедать? Время перерыва давно прошло. Или вам удобнее, чтобы они перекусили здесь? Тогда мы что-нибудь закажем.
— Нет. Пусть идут обедать. Но потом они должны вернуться.
— Разумеется.
Мисс Гриффит последовала за Нилом в кабинет босса. Села и приняла свойственный ей сосредоточенный и деловой вид.
Не ходя вокруг да около, инспектор Нил сообщил:
— Мне только что звонили из больницы Сент-Джудс. В двенадцать сорок три мистер Фортескью скончался.
Мисс Гриффит и бровью не повела, просто покачала головой.
— Я подозревала, что он сильно болен, — сказала она.
Надо же, подумал Нил, ничуть не расстроилась.
— Будьте любезны, расскажите о его семье, домашних.
— Пожалуйста. Я уже пыталась связаться с миссис Фортескью, но, видимо, она уехала играть в гольф. До вечера ее дома не будет. На какой площадке она играет, точно не известно. — Как бы объясняя, она добавила: — Они живут в Бейдон-Хит, а вокруг него есть три отличные площадки для гольфа.
Инспектор Нил кивнул. В Бейдон-Хит жила почти сплошь городская знать. Он отстоял от Лондона всего на двадцать миль, связь по железной дороге была бесперебойной, да и машиной добраться относительно легко, даже в часы пик.
— Будьте любезны, точный адрес и номер телефона.
— Бейдон-Хит, три-четыре-ноль-ноль. Дом называется «Тисовая хижина».
— Как? — Вопрос сорвался с губ помимо воли инспектора Нила. — Вы сказали «Тисовая хижина»?
— Да.
В глазах мисс Гриффит мелькнуло легкое любопытство, но инспектор Нил уже взял себя в руки.
— Пожалуйста, поподробнее о его семье, если можно.
— Миссис Фортескью — его вторая жена. Намного моложе его. Они поженились два года назад. Первая миссис Фортескью давно умерла. От первого брака у него два сына и дочь. Дочь живет с ним, как и старший сын, он совладелец фирмы. К сожалению, сейчас его нет — уехал по делам в Северную Англию. Должен вернуться завтра.
— Когда он уехал?
— Позавчера.
— Вы пытались до него дозвониться?
— Да. Как только мистера Фортескью увезли в больницу, я позвонила в Манчестер в отель «Мидленд», думала, он там, но сегодня утром он оттуда выписался. Вообще он собирался в Шеффилд и Лестер тоже, но это неточно. Могу назвать фирмы в этих городах, с которыми он связан.
Да, подумал Нил, женщина деловая, и, взбреди ей в голову убить человека, она бы это провернула весьма по-деловому. Но он отогнал эти мысли и снова сосредоточился на фамильном древе семейства Фортескью.
— А второй сын?
— Он разошелся с отцом во взглядах и живет за границей.
— Оба сына женаты?
— Да. Мистер Персиваль женат три года. Он и жена занимают отдельную квартиру в «Тисовой хижине», хотя скоро переезжают в собственный дом там же, в Бейдон-Хит.
— А до миссис Персиваль Фортескью вы утром тоже не дозвонились?
— Она на весь день уехала в Лондон. А мистер Ланселот, — продолжала свою сагу мисс Гриффит, — женился меньше года назад. На вдове лорда Фредерика Энстиса. Вы, наверное, видели ее на фотографиях. В «Сплетнике» — рядом с лошадьми. И в колонках ипподромной хроники.
У мисс Гриффит слегка перехватило дыхание, щеки чуть запунцовели. Нил, чутко улавливавший настроение собеседника, понял: этот брак затронул в душе мисс Гриффит самые снобистские и самые романтические струны. В глазах мисс Гриффит аристократ всегда был аристократом, она словно и знать не знала, что репутация покойного лорда Фредерика Энстиса в спортивных кругах была весьма подмочена. Фредди Энстис пустил себе пулю в лоб, когда стюарды стали проявлять интерес к методам подготовки лошадей в его скаковых конюшнях. Нилу вспомнились кое-какие обрывочные сведения о жене Энстиса. Она была дочерью ирландского пэра и женой военного летчика, погибшего во время Битвы за Англию.[4]
А теперь, судя по всему, она связала судьбу с паршивой овцой семейства Фортескью, который «разошелся с отцом во взглядах», как напыщенно заметила мисс Гриффит, что, скорее всего, означало какой-то постыдный случай в карьере молодого Ланселота Фортескью.
Ланселот Фортескью! Вот это имя! А как зовут другого сына — Персиваль? Интересно, что за особа была их матушка? Странный вкус на имена…
Он пододвинул к себе телефон, набрал номер телефонной станции и попросил соединить его с домом по адресу: Бейдон-Хит, 34–00.
Через несколько секунд мужской голос произнес:
— Бейдон-Хит, три-четыре-ноль-ноль слушает.
— Мне нужно поговорить с миссис или мисс Фортескью.
— Извините. Нет дома ни той, ни другой.
Инспектор Нил мгновенно определил: его собеседник пребывал в легком подпитии.
— Вы дворецкий?
— Точно так.
— Мистер Фортескью серьезно заболел.
— Знаю. Сюда уже звонили. Но я что могу поделать? Мистер Валь уехал на север, миссис Фортескью играет в гольф. Миссис Валь уехала в Лондон и вернется только к вечеру, а мисс Элейн тоже нет — умчалась к своим девочкам-скаутам.
— С кем мне поговорить насчет болезни мистера Фортескью? Неужели в доме никого нет? Это очень важно.
— Ну… не знаю, — с сомнением в голосе пробурчал дворецкий. — Есть мисс Рэмсботтом, но она даже к телефону не подходит. Есть мисс Доув — экономка, так можно сказать.
— Пожалуйста, попросите ее к телефону.
— Сейчас попробую разыскать.
В трубке был слышен звук его удаляющихся шагов. Через минуту-другую с инспектором заговорил — звука шагов на сей раз не было, видимо, трубку сняли в другом месте — женский голос:
