- Разрешите доложить, товарищ генерал! - собравшись с духом и подавшись вперед, руки по швам, я старался говорить громко и решительно. - Товарищ Зимовец умышленно вводит вас в заблуждение относительно моих водительских прав. Никаких прав на них я не имею, права утрачены мной десять лет назад, вследствие неизлечимой болезни, ну а то, что они у меня есть, так это просто пустая формальность, устранить которую изза нехватки времени я не успел, но клянусь и торжественно обещаю при первом удобном случае сделать это. А что касается товарища Зимовца, служебная несостоятельность которого у меня не вызывает никаких сомнений, то я настойчиво рекомендую вам заняться проверкой его...
- Молчать! - рявкнул генерал.
- Есть молчать, - не растерялся я. Пожалуй, переборщил чуть; слишком уж замысловато и вольнодумно, но ничего, пусть знают с кем дело имеют; меня так просто не возьмешь, я ни какой-нибудь там невежа, я прозу пишу; если понадобится, могу и еще кое-что запросто состряпать. Товарищам в тридцать седьмой год вздумалось поиграть, ну что ж, я готов.
- Кого ты мне привез? - генерал гневно выпятился на товарища Зимовца. Он же провалит все! И что он там насчет прав буробит, есть они у него или нет?
- Считайте, что уже нет, товарищ генерал, - поспешил вставить я. - Какой из меня водила, я все давно забыл, даже руль не помню в какую сторону крутится...
- Что?! - напружинился генерал.
- Врет он все, - успокоил генерала товарищ Зимовец, - гоняет, как проклятый, за последний месяц восемь раз на своем "Запорожце" от нашего оперативного "Мерседеса" уходил.
- Так вы за мной следили?! - моему возмущению не было предела.
- Больше года, - заверил меня товарищ Зимовец, - все знаем, так что врать и отпираться бесполезно. Товарищ генерал, можно вас? - генерал и товарищ Зимовец отошли в сторону и тихо о чем-то заспорили. Говорил в основном товарищ Зимовец, подговаривал видно, гад, генерала против меня.
Посовещались, подошли. Генерал заметно подобрел, а товарищ Зимовец каким был, таким и остался. Неужели добился-таки своего, прохвост?
- Ты, сынок, не горячись, - генерал отечески похлопал меня по плечу, задание тебе предстоит почетное, хоть и нелегкое, героем будешь, коль справишься. Давай познакомимся, а то что мы так все по уставу, да по уставу. Я генерал Щекин, - генерал протянул руку.
- Сергей, - пожимая генералу Щекину руку, пробормотал я, терзаемый предчувствием, что линия товарища Зимовца взяла вверх. Рука у генерала Щекина была большая, мягкая и горячая.
- А это товарищ Зимовец, на него не сердись, он суховат иногда бывает, но специалист отменный и делу нашему предан безраздельно.
Пожав холодную, жесткую руку товарища Зимовца, я простодушно изрек:
- Да не гожусь я для этого, товарищ генерал. Спасибо, конечно, за доверие, но не гожусь, да и возраст у меня непризывной - тридцать скоро вон стукнет. Вам бы кого помоложе...
- Что за упадничество! - взъярился снова генерал Щекин. - Знать еще ничего не знаешь, а уже руки вверх. А может это как раз по тебе? Ему честь такая, а он... Я бы сам взялся, будь моложе, - голос генерала Щекина дрожал от негодования.
- А что за задание? - спросил я дрогнувшим голосом, на все сто уверенный, что речь пойдет об урановых рудниках. Как насели, черти, похоже не отвертеться.
- Да пошел ты! - гаркнул генерал Щекин в полном расстройстве. - Я все отменяю!
- Товарищ генерал, он шутит, - заступился за меня товарищ Зимовец. Пристально посмотрел мне прямо в глаза, чуть щурясь, и небрежно проронил: "Как насчет того, чтобы Нью-Йорк бомбануть?"
- То есть как бомбануть? - опешил я. Слово "бомбануть" из уст товарища Зимовца сорвалось столь неожиданно, что я даже не понял его смысла.
- Нанести массированный бомбовый удар с воздуха по крупнейшему центру американского империализма городу Нью-Йорку, - успокоившись, охотно пояснил генерал Щекин. - Зажрались, сволочи, думают, что нет на них никакой управы, раз мы им холодную войну сдали.
- Вы что, рехнулись?! - изумился я еще больше. - Американцы свиньи, конечно, я их сам недолюбливаю, сидят там за океаном и командуют всем миром, всюду суют свой нахальный нос, лезут со своей массовой культурой, но чтоб всех так, без разбора... Если удар ядерный, то я категорически против!
- Да что мы, звери? - обиделся генерал Щекин. - В Нью-Йорк тоже хорошие люди есть, это они только так могут. Бомбы обычные, пятисоткилограммовые, тротиловые, как говорится, на кого бог пошлет.
- Нью-Йорк красивый город, жалко как-то, - засомневался я.
- А нам думаешь не жалко? - вздохнул генерал Щекин. - Но так надо. Ты пойми, чудак-человек, их просто необходимо поставить на место, показать, что есть еще сила, способная их сокрушить. Ты вот побомбишь их Нью-Йорк, они может и одумаются.
- Ох, боюсь, товарищ генерал, война начнется. Мы их, они нас - так все войны и начинаются, - попытался я в последний раз отстоять Нью-Йорк.
- Не бойся, сынок, большой войны не будет, - заверил меня генерал Щекин, - откуда им знать, что это мы? Может, это китайцы, а может, еще кто, поди докажи, не пойман - не вор. За секретность я головой ручаюсь.
- Что за мягкотелость? - вступил в разговор товарищ Зимовец. - Где ваша гражданская позиция? Чувство долга? Патриотизм? Ответственность за судьбу Родины? Обыкновенная жажда справедливости, наконец? Как вам не стыдно, товарищ, низкопоклонством перед враждебной буржуазной державой заниматься, откуда только у вас такая ограниченность, убогость мысли? Шире надо смотреть на вещи! По вашему получается им все можно - бомби сколько хочешь, а их, значит, нельзя? А почему нельзя, почему? Кто они такие, что их нельзя? А может, можно? Да не то что можно, а даже нужно! Кому они что хорошего сделали? Демагогию развели, только на словах добрые, а на деле первые воры и хапуги, всех под себя подмяли, житья от них никакого не стало! Все от них страдают, вот вы, например - хороший писатель, честно, хороший, я, когда почту вашу просматривал, рукописи читал, здорово написано! Но разве опубликовали вас? Нет, а все почему? Русский вы, потому и нет, печатают одних только низкопробных американских авторов. И так во всем, неужели не понятно - Родина в опасности! - сказал, как отчеканил.
- Я сам об этом тоже думал много, обидно мне, конечно, что дешевку всякую американскую печатают, а меня нет, - слова товарища Зимовца задели за живое.
- Да ты на технику глянь, сынок, посмотри какой аппарат замечательный тебя дожидается, зверь-машина! - почти нежно проворковал генерал Щекин. Крюков, посвети!
Черная генеральская "Волга" развернулась на девяносто градусов, осветив фарами вдали что-то большое и темное, как та пасмурная ночь.
- Подойдем ближе, - скомандовал генерал Щекин, - отсюда всего не увидишь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
