Гали тоже улыбалась. Она продолжала сжимать в руке телефонную трубку, словно еще слышала знакомый голос….
Анатолий не без труда припарковал машину на стоянке аэропорта и отправился встречать Гали. Он увидел ее выходящей из зоны таможенного контроля и поразился. Навстречу ему, не торопясь, шла красивая женщина, которой, видимо, удалось договориться с Хроносом, и очарованный бог замедлил для нее ход времени.
Мадам Легаре была в алого цвета плаще с белыми отворотами и в мягком замшевом, таком же вызывающе алом, берете. «Последний писк сезона», — скажет она потом Анатолию. Так ярко она не одевалась никогда, даже в молодости, когда Барков впервые увидел ее.
Тогда, Гале Бережковской вполне хватало двух критериев — современно и сексуально. Она фланировала по Арбату в модной юбке — колокол, с пышной «бабеттой», на невысоких тонких каблучках. Или в легком шелковом платье с мелким рисунком.
Особенно хорошо она себя чувствовала в ультра-мини и остроносых туфельках на высоких шпильках.
Позже, в Париже, едва очухавшись от первого шока, неизменно обрушивающегося на советских людей, впервые попавших за границу, Гали быстро акклиматизировалась. И отныне, такие фирмы как Channel, Hermes, Valentino, не говоря уже о Диоре, станут ее верными спутниками.
Да, мадам Легаре почти не изменилась. Даже сейчас, она оставалась не менее привлекательной чем в двадцать, и не менее блистательной, чем в тридцать и роскошной в сорок…
— Как это приятно — меня встречает полковник КГБ, правда в отставке. А вы изменились, раздались в плечах.
— Скорее, в животе.
Анатолий легко крутанул тележку с двумя плоскими, массивными кожаными чемоданами, и кивнул в сторону выхода. Обычно в поездках с ней путешествовали не меньше четырех подобных «поклаж».
— Поехали?
— Поехали, — просто согласилась Гали и направилась вслед за Барковым.
По дороге перебрасывались короткими фразами. Гали приникла к окошку автомобиля и смотрела на московские улицы, витрины магазинов и бутиков. Она была в Москве не так давно, на похоронах матери. Москва менялась — стремительно исчезала старая двухэтажная, на ее месте появлялись многоэтажные здания, строились эстакады. Облик людей, идущих по улицам, стал совсем другой…
Миновав город, они оказались за пределами МКАД. Москва кончилась и началась область, с ее старыми деревенскими домиками, стоящими иногда бок о бок с «ново русскими» дворцами».
— Вы теперь живете не в Москве? — все еще не отрываясь от окна, спросила Гали.
— В Москве, но я же обещал тебя на дачу свозить.
— Вот так? Сразу? — Гали с удивлением посмотрела на Анатолия.
— А что? У тебя есть какие-то срочные дела в городе?
— Нет… — ее глаза потемнели. — Теперь никаких.
— Ну вот! — попытался отвлечь ее Анатолий от мрачных мыслей.
— Тогда едем.
— Вы хорошо устроились, машина, дача. Вы же не сидите на печи? Где работаете? Не надумали ли заняться писательством? Есть что поведать «миру и городу», согласитесь.
— Мои друзья создали охранное агентство «Герат». В команду объединились ребята прошедшие проверку в Афганистане. Закаленные, надежные, умеющие дружить, готовые подставить плечо в трудную минуту.
— А насчет мемуаров?
— Так я… кроме рапортов ничего в жизни и не писал. Может быть когда-нибудь, когда рука сама потянется к перу.
Дача Анатолия, построенная еще в 70-ее годы, находилась, по нынешним меркам, совсем близко, в семидесяти километрах от Москвы. Анатолий остановил машину у довольно высокого забора с широкими воротами, вышел и открыл пассажирскую дверцу.
— Силь ву пле — Анатолий Иванович театрально поклонился. Добро пожаловать, мон шер, и подал Гали руку.
— Откуда у вас парижский прононс, Анатолий Иванович?
— Специально натренировался к твоему приезду. Пройдись по травке разомни ножки — предложил ей Анатолий, доставая из багажника сумки и чемоданы.
— А потом, давай в дом.
— Подождите! Как же здесь хорошо, а какой вкусный воздух..
Гали потянулась, зажмурила глаза и запрокинула голову.
Потом подошла к дереву, на ветке которого еще остались несколько потемневших, засохших вишен, сорвала одну и положила в рот.
— Проголодалась с дороги, сейчас организуем легкий перекусон — сказал Анатолий.
— Просто… — Гали стрельнула косточкой в воздух, — когда была маленькой, всегда завидовала людям с дачей… Хотелось ездить туда, чтобы есть свои ягоды, огурцы, помидоры, прямо с грядки.
— Теперь у тебя свой замок.
— И что? — Гали усмехнулась, — там вкус совсем другой, не русский..
В доме Анатолий быстро соорудил чай с мятой, росшей в изобилии по всему участку и налил Гали большую кружку. На керамическое блюдо высыпал из пакета душистые пряники.
Они пили чай и опять разговаривали обо всем и ни о чем… Просто им нужно было некоторое время, чтобы попривыкнуть друг к другу, после долгой разлуки.
— Что дальше по программе? — спросила Гали и провела рукой по блестящим тяжелым волосам.
— А дальше мы займемся тем, что тебе должно очень понравиться, — таинственно сообщил Анатолий.
— Анатолий Иванович, вы меня интригуете… Хотя бы намекните… Уж не хотите ли вы, наконец, заняться со мной сексом? На даче, как я понимаю, кроме нас с вами никого нет? Я давно подозревала, что в тихом омуте… Тем более, что вы, товарищ полковник, уже в отставке, а значит, бывший и, значит, можете себе кое-что позволить. А в вашем присутствии я чувствую себя совсем молодой. — Гали театрально провела рукой по бедру.
— Если бы я не знал тебя 30 лет, подумал бы, что ты говоришь правду. Запомни, сотрудников КГБ не бывает бывших, а значит, и в отставке живем мы по тем же правилам. Даже если и оказались в другой стране, под другим флагом и присутствуем при строительстве капитализма. Понятно? А в отношении секса — мы с тобой давно заключили соглашение о ненападении. В этой области каждый сам по себе, и никаких пересечений. Именно поэтому можем сейчас спокойно провести пару суток в душевном единении.
Через четверть часа УАЗик остановился у большого озера, и они вышли из машины. Анатолий вытащил из багажника пару раскладных сидений, брезентовый чехол, из которого торчали удилища.
На рыбалке Гали действительно не была ни разу в жизни. Сидеть с удочкой и ждать поклевок?! Какое же надо иметь терпение…
Анатолий принес дрова и разжег костер, положил бутылку «Столичной» в садок охлаждаться…
Наконец подмокшие ветки слегка взялись огнем. Гали и Анатолий уселись на раскладные стульчики, и Барков достал бутылку и разлил водку в маленькие стопочки.
— А закусить? — Гали уже вошла в роль заядлого рыбака и, потирая руки, с удовольствием включилась в действо.
Анатолий вытащил из банки два малосольных огурчика, кусок ветчины, полбуханки бородинского и сочную луковицу.
Гали взяла огурчик и приготовилась чокнуться с Анатолием.
— За что?
— За встречу, само собой.
— Приобщаю тебя к русской народной медитации, — торжественно сказал Анатолий — Теперь можно закидывать удочки.
На рыбалке, как обычно, везет новичку. Десять минут спустя, сопровождаемая азартным вскриком Анатолия «подсекай!», Гали, восторженно визжа, вытащила на берег небольшого карпа.
— Поймала! Поймала! — кричала она, — Я первая!
Она взяла рыбешку в руки.
— Ой, смотрите, я ее поранила! Давайте ее отпустим, смотрите, как она тяжело дышит. Пусть еще порадуется жизни.
Анатолий молча освободил карпа и бросил его в реку.
— Слышала? Он тебе сказал «спасибо».
Наконец они уселись у костра и приступили к трапезе.
Вечер постепенно примешивал фиолетовые тона к малиново-голубому небу. Долго сидели молча, любуясь калейдоскопом красок заката. Наконец, Анатолий нарушил тишину:
— Чем ты сейчас живешь?
— Понимаете, всю жизнь я ищу ответ на один единственный вопрос — что мне нужно, чтобы чувствовать себя счастливой?
— Ну, и нашла?
— Если бы. Вот вы, Анатолий Иванович, к примеру, вы никогда меня не убедите, что кроме жены никого больше не любили и не изменяли ей. Все эти высокоморальные христианские заповеди — не укради, не убий, не прелюбодействуй. Разве люди живут по ним? Если их соблюдать абсолютно, жизнь превратится в дистиллированную воду. Но, это я так, к слову.
Молодой девчонкой мне больше хотелось, чтобы любили меня. Потому, что мне было страшно представить, что я никому не буду нужна. Что за мной никто не будет ухаживать, писать любовные записки, дарить цветы, ждать меня на свидании.
Повзрослев, я сама стала искать мужчин, рядом с которыми, во мне разгорался огонь. Мысли о них лишали меня сна. Я фантазировала, представляла себя в их объятиях и, иногда, между нами девочками, даже испытывала оргазм. Я готова была по телефонному звонку и единственному слову «приезжай», нестись в аэропорт, преодолевать сотни километров в ожидании этого чуда. Но, часто случалось так, что мое сердце быстро остывало, даже если мужчина осыпал меня украшениями и валялся в ногах, вымаливая ночь. Нет, это не счастье.
