Российские рыночные реформы неолиберального покроя серьезно разрушили наш научно-технический потенциал, привели к деградации культуры, падению уровня воспитания и образования детей и молодежи. В экономике знаний, которая будет, как считают ученые, определять лицо XXI в., это означает неминуемое отставание. Вспомним, как после окончания Отечественной войны, когда стране еще недоставало средств на восстановление разрушенного хозяйства, правительство беспрецедентно увеличило размер оплаты труда ученых и преподавателей с научными степенями, членов союзной и отраслевых академий наук. Это было не выборочное повышение для отдельных категорий, а всеобщее – для всей сферы науки и высшего образования. Оно изменило социальный статус ученых и преподавателей, подняло престиж науки, дало мощный стимул для притока в нее способной молодежи, а главное – помогло выйти на авангардные позиции в мире.
Хорошо, что российские политические верхи осознали, наконец, важность научной сферы, но то, что конкретно делается, озадачивает. Похоже, что стратегии, разделяемой и поддерживаемой научной и педагогической общественностью, не существует. Одним из примеров служит решение о выделении на три года вузам 80 грантов по 150 млн. руб. (5 млн. долл.) каждый для ключевых исследований с приглашением ведущих мировых ученых, в том числе выходцев из России. Делается это на фоне урезания ассигнований на академическую науку, а также на два главных государственных фонда – РФФИ и РГНФ, выделяющих гранты на актуальные исследования. Ставка по примеру США – на вузы. Но у нас 300-летний и оправдавший себя опыт другой организации науки. Ее ведущим органом выступала Академия наук с ее многочисленными институтами и региональными центрами. Российские университеты и вузы в отличие от американских сегодня едва ли могут служить основой для развития науки на мировом уровне. Их сотрудники перегружены сотнями часов учебной нагрузки, часто не имеют ни времени, ни оборудования для серьезных исследований. Посадив академическую науку за годы реформ на голодный паек и тем самым ослабив и значительно ее обескровив, мы теперь обращаемся с поклоном к Западу.
Академическое и университетское сообщества должны образовывать общую интегрированную среду, в которой накапливаются знания, обобщается мировой опыт, обучаются, воспитываются и достигают вершин исследовательские и педагогические кадры. В этой среде не может быть любимчиков и пасынков. Нельзя труд докторов наук и профессоров, независимо от того, имеет ли их работа коммерческий результат, оплачивать хуже, чем рядовых работников торговли, ЖКХ, государственной администрации.
Междисциплинарное исследование взаимодействия экономики и общественной среды в рамках нашей академии проделало лишь первые шаги. Отставание общественной мысли от вызовов современности далеко еще не преодолено. Предстоит дать ответы на многие трудные вопросы. Важнейшая роль в этом принадлежит науке.
Литература
1. Всемирный банк. Доклад о мировом развитии 2006: Справедливость и развитие. – М., 2006. – С. 2.
2. Неэкономические грани экономики. – М., 2010. – 796 с.
3. Bremmer I. The End of the Free Market: Who Wins the War Between State and Corporations. – N.Y., 2010. – 240 p.
4. The Economist, July 28-th 2009; January 23, 2010.
5. The Global Economic Crisis: System Failures and Multilateral Remedies / UN. – N.Y., 2009. – P. III.
6. Stieglitz J. Freefall: America, Free Markets and the Sinking of the World Economy. – N.Y., 2010. – 361 p.
7. World Economic Outlook Supporting Studies IMF. – 2010.
РОССИЙСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ В КОНТЕКСТЕ МОДЕРНИЗАЦИИ
В.А. ДинесДинес Владимир Александрович – доктор исторических наук, профессор, ректор Саратовского государственного социально-экономического университета
Высшим руководством страны стратегическая цель развития России четко определена – это модернизация. Однако по поводу путей ее достижения существуют значительные разногласия. Одним из ключевых пунктов разногласий является отношение к роли государства.
В соответствии со сложившимися в современной России условиями, на наш взгляд, более плодотворно говорить не о государстве как таковом, а о российской государственности, поскольку понятие «государственность» позволяет не только поставить вопросы, относящиеся к институтам собственно государства, но и рассмотреть их в более широком плане, а именно в совокупности всей системы отношений «человек-общество-государство». Кроме того, постановка вопроса в таком плане обеспечивает выявление цивилизационной самобытности этих отношений.
Большая проблема, с которой сталкивается в настоящее время Россия, заключается в поиске возможного сочетания традиций отечественной государственности с потребностями политической демократии.
Трансформация политической системы России в течение всех лет реформирования страны существенно изменила ее характеристики, в том числе механизмы и принципы функционирования государства. С формальной точки зрения в стране сложилась демократическая система власти, гражданам предоставлены основополагающие права и индивидуальные свободы, а взаимоотношения между личностью и властью регламентированы правом. Однако при общей характеристике результатов политической модернизации страны, как правило, выделяют ряд факторов, которые негативным образом сказываются на протекающих социально-политических процессах и ставят под сомнение указанные достижения.
Разрушительные процессы, угрожавшие самому существованию российского общества, явились результатом своеобразного государственного псевдолиберального нигилизма, когда государство ни во что не вмешивалось и преследовало лишь свои корпоративные интересы. Не случайно избранный в 2000 г. Президентом РФ В. Путин уже в первом своем послании Федеральному Собранию сформулировал в качестве стратегической цели задачу возрождения государственности: «Наша позиция предельно ясна: только сильное, эффективное (если кому-то не нравится слово “сильное”, скажем – эффективное) государство и демократическое государство в состоянии защитить гражданские, политические, экономические свободы, способно создать условия для благополучной жизни людей и для процветания нашей Родины» (4, с. 308). Концепция «сильного государства» предполагала укрепление авторитета и влияния государственной власти через целый комплекс мероприятий в различных сферах жизни.
Результатом реализации избранной стратегии стало прекращение дезинтеграции Федерации, формирование вполне действенной «вертикали власти», достижение определенной социальной стабильности. Но в то же время в современной российской политике присутствуют тенденции, снижающие возможности успешного и эффективного развития. По-прежнему в политическом плане сказывается отсутствие или, по крайней мере, слабость сил, способных играть роль самостоятельных субъектов политических отношений и успешно способствовать реализации национальных интересов государством. Богатый потенциал самоорганизации и самодеятельности населения используется совершенно недостаточно. Сегодняшний госаппарат является в значительной степени забюрократизированной, коррумпированной системой, немотивированной на динамичное развитие. В этой связи ныне действующий Президент РФ Д. Медведев подчеркнул: «Сильное государство и всесильная бюрократия – это не одно и то же. Первое нужно гражданскому обществу как инструмент развития и поддержания порядка. Для защиты и укрепления демократических институтов. Вторая – смертельно опасна для него» (2).
Перед Россией по-прежнему стоят модернизационные задачи, решение которых может обеспечить только государство. Это связано с тем, что практически на протяжении всей истории России государство было не только властно-организующим началом, но и особой духовной сущностью. Поэтому оно всегда претендовало на роль выразителя интересов и потребностей всего общества и в большей или меньшей степени ее выполняло. Основой самобытности российского политического развития выступало понимание места, роли и значения государства в жизни общества, отношение к нему и его политике. Россия возникла как страна, где интересы государства были важнее интересов доминирующих национальных групп, классов, сословий, династических интересов и т.д. Роль государства по отношению ко всем сферам общественной жизни была в дореволюционной России исключительно велика. Еще более она возросла в советский период истории России, когда партийно-государственный аппарат попытался поставить под свой контроль практически все стороны общественной и личной жизни. Российское государство, как правило, выступало определяющим элементом всей социальной системы, и именно его активность обеспечивала модернизацию общества. А отношение к государству всегда было главным критерием идейно-политической идентификации граждан.
Таким образом, вырисовывается принципиально иная модель взаимоотношений личности и государства, личности и общества, нежели существующая на Западе, где государство выступает гарантом интересов, прежде всего личности в ее взаимоотношениях с обществом. Российская модель, имеющая в качестве отправной точки общность, а не отдельную личность, предполагает тем самым приоритет интересов общества, выразителем которых выступает государство. Поэтому очевидно, что западные образцы государственности, будучи трансплантированными, весьма тяжело институциализируются в России с ее органическими социокультурными и политическими традициями.
