бессердечной алчностью. Я едва мог заставить себя пожать ему руку, когда вечеринка закончилась.
Но я это сделал, и в поисках чего-нибудь оригинального, чтобы сказать в качестве поздравления, мой язык запнулся на этих роковых словах:
– Профессор Флекнер, вы, несомненно, создали самый таинственный уголок в этом мире.
ГЛАВА II. Революционное предложение
Поглощенный мелким тщеславии из-за удачно придуманной фразы я в тот момент не осознал ее полного значения. Однако то, что это не ускользнуло от внимания старого изобретателя, я, к своему сожалению, понял позже, когда в свете последующих событий вспомнил лукавый блеск, внезапно вспыхнувший в его холодных серых глазах, и то, как сжалась тонкая щель рта.
Тем не менее я почувствовал явный дискомфорт, когда высокая сутулая фигура нависла надо мной, а его похожие на когти пальцы вцепились в мои. Затем он внезапно отпустил мою руку и на мгновение потер ладонью острый подбородок, задумчиво глядя в сторону, а затем провел пальцами по седым, нестриженым волосам.
Затем он повернулся ко мне с ухмылкой, обнажившей двойной ряд идеальных вставных зубов, отчего его желтоватое, гладко выбритое лицо стало похоже на череп. И все же на какое-то мимолетное мгновение в глубоко посаженных глазах под косматыми бровями промелькнул слабый огонек. Ибо профессор Флекнер, наряду со своими недостатками, обладал человеческим достоинством – чувством юмора.
– Таинственный уголок! – хихикнул он. – Это прекрасно, молодой человек! Мне нравиться!
Как следствие, я и по сей день не могу избавиться от чувства определенной ответственности за эту фразу, которая проявила злую жилку в гении Флекнера и на какое-то время извратила его до безобразия. Однако я все еще верю, что в то время он намеревался использовать свое великое изобретение исключительно с пользой.
В новогодний день Том Пристли довольно неохотно пришел на встречу с Флекнером в его лабораторию. Они должны были обсудить предварительные условия создания компании по производству и продаже телефоноскопа.
С того момента, как старый изобретатель продемонстрировал свою готовность бросить группу своих собратьев на растерзание банде убийц на острове, в пользу своих собственных финансовых интересов, Пристли пожалел о своем поспешном обещании отдать свое состояние человеку с таким характером. Он никогда раньше не был знаком с Флекнером, но заслуживающие внимания достижения этого человека и его общественная репутация заставили его проникнуться величайшим уважением к знаменитому изобретателю и доверием к нему.
Действительно, я не могу найти, чтобы этот человек когда-либо прежде проявлял в какой-либо степени меркантильную сторону своего характера. Очевидно, это было скрытое качество, внезапно проявившееся во всей своей отвратительности перед перспективой неслыханного богатства и огромной власти.
Пристли ни на мгновение не мог избавиться от чувства отвращения к этому человеку. Но он импульсивно пообещал ему свою поддержку, и отступать было некуда.
Однако профессор Флекнер, благодаря тому же эпизоду со спасением потерпевших кораблекрушение беженцев, проникся значительно возросшим уважением к молодому миллионеру, которого до этого он считал просто богатым бездельником, обладателем обычной для представителей этого класса бесхарактерности. Теперь он увидел в нем человека с сильными нервами, щедрыми и человечными порывами. Он также увидел бойца, которым было бы гораздо безопаснее руководить, чем противостоять ему. Он соответствующим образом изменил свой подход и так ловко подготовил почву для задуманного предложения, что недоверие молодого человека несколько ослабло.
Флекнер сиял радушной улыбкой, когда поприветствовал молодого человека в тот день.
– Прежде чем мы перейдем к делу, – сказал он, – я хочу объяснить свои действия прошлым вечером, которым вы воспротивились с такой честью для себя. Боюсь, в тот момент я предстал в довольно невыгодном свете. Однако сейчас я хочу сказать, что, хотя мы оба действовали импульсивно, наши импульсы были с разных сторон направлены на одну и ту же цель – благо человечества. Я рад знать, что у меня есть партнер, чьи принципы настолько полностью совпадают с моими. Вы прошли величайшее испытание, молодой человек, когда импульсивно отказались от своего состояния, или думали, что отказались, чтобы спасти жизни других.
– Боюсь, я не совсем понимаю ваше сравнение, – немного натянуто ответил Пристли.
– Я имею в виду, если можно так выразиться, что, будучи более старым и философски настроенным человеком, моя человеколюбивая точка зрения была немного шире. Вы видели только мгновение и небольшую группу ваших собратьев, чьи жизни были в опасности. Я видел все человечество на протяжении последующих поколений, чьему благополучию и счастью должен был способствовать мой прибор, и кому ваше богатство должно было сделать его доступным.
Когда он говорил, его лицо сияло, а голос звенел от энтузиазма. Невольно Том Пристли был тронут. Он почувствовал, что его предубеждение ослабевает еще больше. Хитрый старик умело сыграл на эмоциональной натуре Пристли.
– Позвольте мне изложить мысли, которые я имел в виду, – продолжил он. – Если бы я знал заранее, что вы будете готовы поддержать меня в меру своего состояния, я бы не пригласил остальных членов группы, которые были здесь прошлой ночью, участвовать в этом. Я предпочитаю иметь дело исключительно с вами ввиду нашей общей цели.
– Но эти остальные джентльмены заинтересованы в этом деле, и им следует уделить некоторое внимание в обмен на их обещание хранить тайну. Итак, я предлагаю следующее: мы организуем две компании, одну для производства приборов, в которой вы и я будем единственными владельцами, а другую для продажи и установки их вместе с другими моими устройствами, с этими остальными людьми в качестве акционеров, оставляя контрольный пакет акций в моих руках.
– Это позволит вам и мне полностью контролировать производство телефоноскопов, не давая никому права вмешиваться или задавать неудобные вопросы, если приборы не будут выпущены так быстро, как ожидалось.
– Но разве мы не можем произвести их быстро, как только оборудование будет установлено? – спросил Пристли, немного сбитый с толку.
– Да, но мы этого не сделаем, пока не выполним некоторые благотворительные миссии, которые, я думаю, вы согласитесь, важнее простого зарабатывания денег.
– Но у меня была мысль, что большая польза для человечества должна была последовать из практического сокращения расстояний, отмены деловых поездок, отказа от нашей медленной и громоздкой почтовой службы и нашей не самой лучшей телефонной и телеграфной системы, – возразил Пристли.
– В конечном счете, да, но сначала мы должны обучить общественность его использованию. Это означает новые требования к самоограничению человечества. Понимаете ли вы, мой мальчик, что расстояние с сопутствующими ему ограничениями и неудобствами – это не единственное, что мы уничтожили? Мы практически отменим тайны.
Он сделал паузу, чтобы дать осознать это поразительное заявление. Пристли ахнул, когда его значение
