увидит, — не слушая меня, продолжала гнуть свое, заглядывая в щель между досок стойла.
В тот самый момент мимо проходила наша тогдашняя учительница магии. Заметив нас через открытые двери конюшни, она закудахтала, как курица, на что сестрица тут же нашлась с ответом:
— Так это Анна привела меня сюда, сказала, что коня нового привезли, вот и решила посмотреть, — нисколечко не чувствуя вины за свое вранье, трещала Матильда.
Тогда мне пришлось оправдываться, говорить, что мы ничего не видели, только раздетого по пояс Брока. Что, собственно, и было правдой. Вот и сейчас Матильде взбрело в голову выйти замуж.
— Ты говоришь о замужестве с маркизом Сейторским? Разве отец дал тебе свое благословение?
— Да, буквально сегодня утром. Он разрешил сочетаться браком с Реем. — Мати задрала подбородок чуть ли не к потолку.
Нет, такого не может быть. Отец говорил, она еще слишком молода, ей всего семнадцать, и минимум год у меня еще был в запасе. Только не это! Этого не может быть!
— Это неправда, Матильда! — ужаснулась я.
— Правда, правда! Тебе отец уже подыскал несколько женихов на выбор…
О богиня! Нет! Я выбежала за дверь в надежде застать отца в кабинете, чтобы он опроверг слова сестры. Конечно же, я не против замужества, я только за. Но как, как это будет выглядеть? Первая брачная ночь, муж шепчет нежности, а я только и слышу: «Убить, убить, надо убить!» Или плач ребенка. Сокрушающиеся голоса и эмоции, которые они передают. Этому не бывать. Это будет не жизнь, а мучение.
За годы, проведенные в пансионе, я быстро повзрослела. Чтобы выбраться оттуда, мне пришлось солгать. Первый раз солгать отцу. Я притворилась, что мне лучше, что меня больше не тревожат призрачные звуки и чувства невидимых людей. Отец, конечно, был очень рад. Профессора, маги и все те, кто меня лечил, подтверждали улучшение. Олухи и идиоты, недоучки, мнящие себя мудрецами. Спустя пару недель моей лжи они оповестили отца о полном моем выздоровлении. Теперь отец да и все остальные думают, что я абсолютно нормальная молодая эйта. А то, что я не любительница светских приемов и болтовни со сверстниками, списывают на трудный характер. Тогда это был единственный способ покинуть ненавистный мне пансион. Собственно, другого выхода нет и сейчас. Рассказывать отцу и кому бы то ни было, что меня по-прежнему мучают головные боли, я не намерена. Сейчас все счастливы и меня не трогают. А со своим недугом я разберусь сама.
Я сбежала по лестнице на первый этаж и свернула к кабинету графа. Надеюсь, он еще не покинул особняк, не отправился по делам. Я постучала, открыла дверь. Сзади подлетела Матильда, оттолкнула меня в сторону и начала оглушительно щебетать:
— Отец, отец, скажи! Скажи Анне, что ты благословил меня и что ей нужно выйти замуж! — верещала она. — Скажи, что она обязана продолжить род. Что она не может вечно сидеть взаперти. Что подумают при дворе? — проскальзывали слова, напетые матушкой.
— Тише, Матильда, успокойся. Я же тебе сказал, что сам поговорю с Анной, а ты снова ослушалась.
Мати замолчала и опустила глаза в пол, но удержаться не смогла.
— Отец, это долго, а мне надо сейчас! — упрямилась сестра.
— Оставь нас с Анной наедине, закрой дверь. — Отец тяжело вздохнул и добавил, прикрикнув: — И чтобы не подслушивала!
Мати вышла, а я взглянула на уставшие глаза родителя. Он за последний год заметно осунулся, постарел, словно сам Всекарающий Ар вытягивал из него силы. Полгода назад отец покинул двор в связи с болезнью его величества и теперь нечасто посещал столицу. Он никогда нам не жаловался и не рассказывал, как тяжела его служба короне. Всегда был учтив и исполнял желания дочерей и любимой супруги.
— Не злись, дорогая, — проговорил отец, вставая из-за стола, пересаживаясь на мягкую козетку и предлагая мне сесть рядом.
— Как я могу, отец? Я думала, у меня есть время, ведь Матильда еще совсем юна. Вы говорили, что отдадите своих дочерей замуж не раньше их восемнадцатилетия.
Граф Каллийский взял мои руки в свои и чуть сжал их.
— Девочка моя, но тебе уже есть восемнадцать! Пора подумать о своей семье, — улыбнулся отец.
— Но я пока не хочу замуж! — повысила голос я.
— Анна, рано или поздно это произойдет, ты же понимаешь?
— Пусть произойдет поздно, отец. Я не готова. Придумайте что-нибудь, хотя бы дайте время смириться с этим фактом. — Я вскочила с дивана и заметалась по кабинету.
— Анна, прошу, ты же знаешь Матильду и свою матушку. Они, если что-то придумали, не успокоятся. А маркиз Сейторский приходил и просил руки Мати, я не мог отказать такому почетному гостю.
— Отец, я знаю, им тяжело противиться, особенно Мати. Она взбалмошная, неуравновешенная девчонка!
— Прекрати оскорблять сестру, Анна!
Я осеклась. Не могла держать свои мысли при себе, и бывало, из моего рта вылетали ругательства, что совсем не красит девушку, особенно в обществе. Но сдаваться сейчас я не собиралась.
— Вы можете сказать матушке, что, к примеру, меня никто не хочет брать в жены или еще что-нибудь в таком роде. Я не обижусь. А меня — послать в столицу, чтобы лишний раз не попадаться им на глаза, или, допустим, в академию… — Тут я вспомнила, что и в самом деле было бы неплохо попасть в столичную академию. Поговаривали, что там имеются знания, недоступные остальным. И возможно, я смогла бы найти там хоть что-то полезное для себя.
— Что ты такое говоришь, какая академия? — возмутился отец. — Ты дочь советника короля и получала знания от лучших учителей. Что тебе делать в академии, Анна?
А я всерьез задумалась. Действительно, мне бы попасть туда… Нет, конечно, не с целью учиться. То, что дают там для бытовых магов, я уже знаю. Отец приглашал в особняк профессоров для нашего с Мати обучения, она тоже бытовой маг, как и я. У меня же одна цель — вылечить себя или хотя бы чуть утихомирить свой недуг. Дать себе шанс на нормальную, относительно нормальную жизнь.
— Нет, отец, вы только подумайте, это отличный вариант оттянуть время замужества Матильды! — Я на ходу стала придумывать причину для отправки меня на учебу. Лишь бы отец согласился. — Смотрите, даже если я выйду замуж, Матильда не будет ждать своих восемнадцати лет, а уже спустя неделю начнет готовиться к своей
