Выдающийся политический деятель России, воспитывавший будущего императора Александра III Миротворца, Константин Петрович Победоносцев на рубеже XIX и XX столетий говорил: «Россия – ледяная пустыня, и по ней бродит лихой человек».
А Достоевский и его «Бесы»! Бесы, а никто другой, подобно страшному вирусу, овладели вдруг едва ли не целым народом. Собственно, на свою бесовскую сущность намекали и сами большевики, поставившие в Свияжске в 1918 году памятник Иуде, грозящему кулаком небу. Почему именно Иуда стал одним из первых коммунистических героев? «Датский писатель Галлинг Келлер, возвратившийся из путешествия по России, рассказывал, что присутствовал на открытии памятника Иуде Искариотскому. Местный совдеп долго обсуждал, кому поставить статую: Люцифер был признан не вполне разделяющим идеалы коммунизма, Каин – чересчур легендарной личностью. Потому и остановили свой выбор на Иуде, личности вполне исторической»[7].
Правда, простоял сей постамент в городе недолго. Потом его убрали, а на его месте водрузили бюст Ленина.
И именно против этого безумия, против бесов выступили белогвардейцы. Что мы знаем о них? Долгие годы нам твердили, будто Белое движение являло собой сборище кровожадных буржуев и капиталистов, мечтавших вернуть себе утраченное в результате революции добро, выпороть крестьян и перевешать рабочих. Нас учили: Деникин, Врангель, Колчак подняли оружие против собственного народа. И это, как ни странно, правда. Да, правда, но не повод к осуждению, ибо еще Зинаида Гиппиус написала:
Повелишь умереть – умрем.Жить прикажешь – спорить не станем.Как один, за тебя пойдем,За тебя на тебя восстанем (курсив мой. – И.Х.).
В этих гениальных строках уместились сотни страниц мемуаров, написанных офицерами и генералами в эмиграции. Россия в своем безумии уподобилась гадаринскому бесноватому, и понадобился сеанс экзорцизма, чтобы она не бросилась, подобно евангельским свиньям, в море. Легион бесов тогда победил, но постепенно наша страна стала пробуждаться от революционного угара. Это пробуждение в сибирских лесах концлагерей, в голодных степях Казахстана было горьким и страшным…
И вот еще о чем хотелось бы сказать в преддверии книги. Ее автор убежден, что каждый историк, публицист и писатель, приступая к описанию событий XX века, непременно должен честно сказать о своем мировоззрении, симпатиях и антипатиях, понимании хорошего и плохого, добра и зла, ибо любая книга, посвященная русской истории, в принципе субъективна, а иначе и быть не может. Ведь человек пишет не о прошлом, а о своем видении его, исходя из собственного миропонимания.
Эта книга написана православным христианином, однако ни в коей мере не является официальным взглядом Церкви на события Гражданской войны. Свое отношение к большевикам, думается, автор высказал предельно ясно. На страницах книги они не случайно названы слугами Ваала[8].
И это не аллегория – это истина, ведь дьявол напяливает на свою рожу в разные эпохи разные маски, но его сущность одна: сеять в мире зло, что он делал на земле Карфагена, а спустя почти пару тысячелетий и на необъятных просторах России руками русских же людей.
Но эта книга посвящена не большевикам, а белым, их светлой памяти. Семьдесят лет мы жили в мире лжи и извращенного представления о нашей истории. Ныне же идет мучительный процесс возвращения к подлинному пониманию прошлого России. И те, кто еще недавно воспринимался в массовом сознании как олицетворение зла, предстают перед нами в новом облике. Нет, белые отнюдь не безгрешны, и их совесть обагрена кровью соотечественников, а иначе и быть не может, ибо нет страшнее войны, чем гражданская, и она никогда не велась в белых перчатках, как, впрочем, и все войны. Но белые сражались за Россию, против сил тьмы. А можно ли без Бога сокрушить Ваала? Тьму может победить только свет. И единственный подлинный духовный свет в мире можно увидеть в Православии, в Святой Церкви. Но было ли Белое движение православным? И можем ли мы называть белогвардейцев воинами Христовыми? Об этом – книга. На ее страницах полководцы и рядовые, священники Белой армии сами расскажут о себе и о Боге, о своем героическом и честном служении Православию и России, о жизни и смерти. Мы будем говорить о светлых, возвышенно-религиозных мотивах, которые привели русских людей (молодых и старых) в ряды Белого движения; поговорим и о духовных заблуждениях белогвардейцев. Но в любом случае эта книга – дань памяти (молитвенной прежде всего) тем, кто сражался и умирал за Родину и за Бога. Вечная им память.
Колчак
Воспарила к Богу душа раба Его Александра сына Васильева, 46 лет. Но принял ли Господь ее в Свои блаженные угодья и успокоил или определил на вечные муки – не прояснится для нас никогда.
Юрий Власов, русский писатель
…Безмятежная луна, иногда пропадавшая в медленно плывущих серых облаках, навевала спокойствие. Она освещала серебристый снег под ногами и толстый лед извилистой речки Ушаковки. Такой тихой и морозной ночи он не помнил давно, что-то далекое – из детства – смутно приходило на память. Что – он никак не мог вспомнить. Его взгляд машинально упал на догоравший окурок, он на секунду закрыл глаза. «Господи, – пронеслось в его голове, – ведь это какой-то сон. И сейчас он кончится…»
Приглушенные голоса палачей вернули в реальность. Она уже не казалась страшной – он был готов к смерти, бросил недокуренную папиросу, повертел в руках серебряный портсигар, беззлобно посмотрел на освещенные луной серые фигуры в полушубках, швырнул портсигар им под ноги:
– Пользуйтесь, ребята.
Рядом слышалось тяжелое и неровное дыхание. Хотелось сказать: «Да успокойтесь же вы, Виктор Николаевич».
Он промолчал, снова на секунду закрыл глаза, прочел про себя: «Прости, Господи, согрешения вольные и невольные… и укрепи… и не оставь».
Стоявший поодаль маленький квадратный человечек со смешной фамилией Чудновский и библейским именем Самуил шепотом произнес, обращаясь к подельнику, то бишь командиру революционного взвода:
– Пора.
Он выпрямился, застегнул подбитую мехом шинель на все пуговицы.
«Слава Богу, пальцы не дрожат!» – подумалось ему.
– Может быть, хотите, чтобы вам завязали глаза? – поинтересовался Чудновский.
– В этом нет необходимости, – он ответил за двоих и с удовлетворением заметил, что его голос звучит спокойно.
– Может быть, у вас есть последняя просьба? – вновь поинтересовался маленький человечек, переминаясь от холода с ноги на ногу.
– Передайте мое благословение жене и сыну.
Освещенный луной и нелепо смотревшийся на фоне этой почти рождественской ночи отряд выстроился в неровную линию и вскинул винтовки.
Один из палачей произнес слегка охрипшим и не привыкшим командовать голосом:
– Взвод, по врагам революции – пли!
Он вдруг как-то отчетливо ощутил на груди нательный крестик. И еще перед его мысленным взором предстала она. Такой, какой он увидел ее в первый раз. Ее голос прошептал: «Мы обязательно встретимся…»
Он был спокоен, и ему даже показалось, что он улыбнулся – ведь смерти нет. В ту же секунду для него это стало очевидностью…
Так, без суда и следствия, злой волей кучки проходимцев были расстреляны Верховный правитель Белой России адмирал Александр Васильевич Колчак и председатель Совета министров Омского правительства Виктор Николаевич Пепеляев.
После того как Колчак и Пепеляев упали, палачи сделали еще пару выстрелов в их головы – это для верности, как обычно принято у заправских киллеров. Трупы бросили на сани-розвальни, подвезли к реке, а там, напротив Знаменского монастыря, была глубокая прорубь, из которой инокини брали воду. Командовал убийством русского адмирала и русского государственного деятеля Борис Блатлиндер. Впрочем, с такой неблагозвучной, но типичной для вождей мирового пролетариата фамилией он не пожелал войти в историю, взяв себе кличку Бурсак и даже новое имя – Иван. Спустя годы товарищ революционер оставил мемуары, в которых описал историю бессудного убийства, рассказав, что тела расстрелянных бросили в прорубь – в последнее, как выразился Блатлиндер, плавание. Почему не похоронили по-человечески, пускай без креста и молитвы, но хотя бы в земле? Но убийца объяснил потомкам причину, по которой тела были спущены в воду. Оказывается, палачи боялись, что «эсеры могли разболтать и народ повалил бы на могилу (курсив мой. – И.Х.), а так – концы в воду».
Вот так, по-уголовному, многие коммунисты в Гражданскую войну и поступали. Это и не удивительно. Ведь, в сущности, большинство из них, начиная от Ленина с Бронштейном и заканчивая последним матросом-кокаинистом, и являлись урками – по образу мыслей и внутреннему устроению[9].
