2-й политтехнолог (к зрителям). Да, конспирация, батенька, конспирация. Не имя красит человека.
1-й политтехнолог . Мы прибыли, ваше самостийное величество, чтобы…
Сизи (перебивает его). Да, казачков все прибывает… прямо как на фестивале «Славянский базар»… Ну так чего тебе надобно, казачок?
1-й политтехнолог . Я есаул!
Сизи . Да я уж вижу… Як же вы прыбулы?[6] «Есаул, есаул, где ж ты бросил коня?»
1-й политтехнолог . Да какого коня… мы как раз на том литаке летели… Ну, который «редкая „тушка“ долетит до середины Днепра»…
Сизи . Так там же вси затонулы до чортового биса![7]
1-й политтехнолог . Мы не тонем принципиально. Вот когда тут у нас случайно вся «Великия, и Малыя, и Белыя» совдепия развалилась, я и то не потонул. Мы пригласились к вам, господа, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие. (Голосом Шехерезады.) Дошло до меня, о великий царь…
Сизи . Что это до тебя вдруг дошло? Столько лет не доходило, а тут дошло?
1-й политтехнолог . А кем я был при Драконе? Обыкновенным сумасшедшим. Впрочем, это из другой оперы. Мои влиятельные москальськи друзья попросили наконец донести до тебя, что, по оперативным данным внешней сейсмологической разведки, на твоем Острове очень скоро сильно повысится вулканическая активность. А это означает, что грядет Великий Выбор! (С пафосом.) Народ будет решать судьбу!
Сизи . Який народ?
1-й политтехнолог . Туземный. Голубые эфиопы с восточной части Острова и желтые эфиопы с западной.
Сизи . А чию судьбу они будуть решать?
1-й политтехнолог . Твою, о великий царь! (Тихо.) Старый дурень ваще не въезжает.
Сизи . Недопонял… Какой-то там народ будет решать МОЮ судьбу? Откуда тут вообще взявся цей народ… вин не вписуеться в мою концепцию управления державою.[8]
1-й политтехнолог (тихо). Ну вот, опять залопотал на туземном… Не может по-человечески… (К Сизи.) А вот посмотри! (Отдергивает портьеру. За ней желтые и голубые туземцы-эфиопы в яркой раскраске и перьях, с элементами украинских национальных костюмов.)
Туземцы (на суржике — смеси украинского и русского). Братья, так де ж справедлывисть на цьому свити? Разве это по божьему закону деется — всю горилку забралы соби арапы, вси шикарни бусы також лыше для арапив, а для нас тильки ця смердюча собача кормежка из гуманитарной помощи? И после этого мы еще працюваты за 300 грывень в мисяць? (1-й политтехнолог задергивает портьеру.)
Сизи . Воны и цього не заслужили. И вообще на Острови вже шисть мисяцив экономичный пидйом — добыча кокосов возросла на тридцать процентов, черепашьих яиц — на пятнадцать с половиной, слоновьего бивня — на…
1-й политтехнолог . Ой, не гони волну! У тебя все равно инфляция выше крыши. Воны не можуть усвидомиты всю значимисть твоих экономичных достижений.[9] Короче — объясняю первый и последний раз для особо продвинутых царей. Ваш Островок находится на самой вершине океанской гряды, как раз посередине между нашим Материком, от которого он недавно откололся, и Европейским Архипелагом. Ровно через три луны, когда вулкан разгонится на полную мощность, Остров начнет дрейфовать со скоростью тридцать метров в сутки. Ну слышал, материки дрейфуют, три сантиметра в год? Ну так острова — это гораздо круче! Короче, фишка в том, куда он начнет дрейфовать — к нам или от нас. Если удастся собрать большую часть туземного народа на Западной стороне Острова, то Остров накренится на кромке гряды и поползет на Запад, в Европу. Если на Восточной — то соответственно к нам, на Восток, к Материку. Это нам и нужно. Учти, если твой Остров Невезения окончательно отделится от материка — это и будет помылка планетарного масштабу! В тюрягу ты загремишь! (Тихо.) Как я, однако, по-аборигенски насобачился!
Сизи . Ось, маты за ногу та об кут, ось така[10] загогулина получается… А что же делать?
1-й политтехнолог . Ничего не бойся. Ты слушай сюда. Пока мы с тобой, все о'кей. Ну ништяк, понял? Но ты фигура нехаризматичная, за тобой туземцы не пойдут. Тут хитростью надо… У нас фирма надежная, «Лев Троцкий и сыновья», в политшоу-бизнесе с 1917 года… Ты, главное, делай все, что мы тебе скажем…
Сизи . Яволь, майн герр! (Тихо.) А щоб ты кризь землю провалывся, москаль чертов…
Со сцены исчезают казаки-политтехнологи, но зато вновь появляются Тохонга и второй министр Ликки-Тикки.
Сизи . Ну, вернемся к нашим верноподданным баранам. Привет, мой второй министр, честный Ликки. Ты как раз вовремя, будешь вести допрос. Ай-ай-ай! Мог ли я думать, что мои туземцы способны на преступление против своего законного государя! Я не верю моим царственным ушам… А де ж злодии?
Тохонга . В тюремном подземелье, повелитель. Кири-Куки я послал вместе с ними.
Сизи . Зачем?
Тохонга . Так он придумал. Чтобы туземцы не догадались о его вероломстве.
Сизи . А це мудро!
Тохонга . Прикажете представить злоумышленников, ваше величество?
Сизи . Уявы, бравый генерал.
Тохонга . Гей там, гвардии арапы, дистаты бездельников з пидземилля!
Арапы открывают трап и выталкивают Кай-Кума, Фарра-Тете и Кири-Куки.
Тохонга . Выходьте на суд властителя!
Сизи . Ай-ай-ай! Ну, здравствуйте, дорогие мерзавцы!
Кири . Здравия желаю, ваше величество!
Кай и Фарра удивлены.
Ликки . Прикажете допросить, ваше величество?
Сизи . Допытуй, мий любый.
Ликки . Ну-те, красавцы, что вы говорили у маисовых кустиков?
Кай . Мы ничего не говорили.
Ликки . Ах, вот как! Да ты глазами не моргай! Говорил?
Фарра . Нет!
Ликки . Мовчаты, колы з тобою розмовляють! Говорил? Отвечать, когда тебя спрашивают!
Сизи . Ай-ай-ай! Какие упорные! Если вы будете запираться, бог Вайдуа на том свете накажет вас.
Кай . Мы не верим больше в бога Вайдуа. Нам слишком мерзко живется. Его нет. Иначе он заступился бы за нас.
Сизи . Ах! Поставь их подали вид мене. Если в них ударит молния, она может зацепить и меня.
Ликки . Видно, от них не добьешься толку. Кири, розповидайте!
Кай . Брат наш арап, будь мужествен, молчи.
Кири . Виноват, я вам не брат.
Кай . Как?
Кири . Ваше величество! Ужас, ужас, ужас! Впрочем, я так истомился в подземелье, что не могу говорить. Тохонга, дай мени для пидкриплення ковток вогняной воды.
Тохонга подает Кири фляжку громадных размеров, которую достал из-за пазухи.
Кири . Ух, хорошо! (Кай и Фарра поражены.) Итак, ваше величество, давно я стал замечать, что в умах ваших верноподданных происходит брожение. Пригниченный думкою про те, що буде з нашим дорогым Островом у случае, якщо движение примет гибельные размеры, решил я вдатыся до хитрощив…
Кай . Как?! Кири…
Фарра . Ось воно що! Вин провокатор! Все ясно!
Ликки . Молчать!
Кири . Давно уже эти двое молодцов у меня на примете. Сегодня утром подсел я к ним и разговорился. Так, мол, и так. Отчего, ребятишки, вы такие грустные? Чи вам зле живеться?[11]
Фарра . Кай, мы в руках предателя. Ну погоди же ты, гнусная гадина!
Кири . Ваше величество, защитите вашего преданного Кири от нападок госпреступников.
Ликки . Молчать!
Сизи . Продовжуй, розумнык.
Кири . Да что же, ваше величество. Ужас, ужас, ужас! Говорить-то страшно… Я и говорю им… чего вы, братцы, мнетесь? К чему эта скрытность между своими? Как, говорят, разве ты наш? Ты бело-голубой арап, состоишь в свите у Сизи-Бузи, служишь ему пример-министром, что у тебя общего с нами, бедными рабами-туземцами? Ну, тут я им наговорыв с три короба. И что я по виду только арап, а в душе я с ними, с оранжевыми туземцами…
Кай . О, есть ли на свете мера людськой пидлости!
Кири ….И что давно я уже, тронувшись стремлениями туземного народа, задумал… вымолвить страшно, ваше величество… да, задумал бунт против вашего величества… И спрашиваю их… «Чы пишлы вы б за мною в случае чего?» И, вообразите, они отвечают… «Пошли бы». И что же я выяснил? Что этот проходимец Кай-Кум долго работал в туземной прессе и, злостно пользуясь добротой и великодушием вашего величества, безнаказанно писал гнусные статейки, в которых в сатирических тонах высмеивал славные порядки нашего Острова и… трудно вымолвить… самое ваше величество. К счастью, у нас большинство туземцев газет не читает. А этот прохвост, Фарра-Тете, на самом деле никакой не эфиоп, а спившийся и вконец опустившийся арап из собственной вашего величества личной гвардии. Он подслушивал ваши прыватни розмовы и записывал их в блокнот… В том числе и тогда, когда вы, государь, приказывали разобраться с этим клеветником Кай-Кумом… и, проникшись к тому преступным сочувствием, бросил придворную гвардию и перебиг на сторону отщепенцев и бунтарей.
